Азнаур Аккаев: От Безенги до Эвереста

Спасать жизни – это суть очень опасной, тяжелой, интересной и благородной профессии, которая называется «спасатель».

Люди, которые хоть раз в жизни оказывались в экстремальных жизненных ситуациях или наблюдали со стороны работу спасателей, с неподдельным восхищением отзываются о них добрыми словами. По роду своей профессиональной деятельности доводится часто общаться со спасателями.

Одним из таких знакомых, которого горжусь называть старшим товарищем, является спасатель международного класса Эльбрусского ВПСО МЧС России, старший инструктор Федерации альпинизма России, кандидат в мастера спорта по альпинизму Азнаур Аккаев. 22 мая Азнаур совершил восхождение на Эверест, став третьим спасателем из Кабардино-Балкарии, которому удалось взойти

на вершину мира.

Вскоре от Азнаура по мессенджеру WhatsApp я получил короткое видео с вершины Эвереста за подписью: «Совершил восхождение на Эверест, если интересно – могу прислать фото и видео». В силу своей природной скромности Азнаур и помыслить не мог, что новость о его восхождении является самой популярной и обсуждаемой в республике на этой неделе, а видео и фото, которые он прислал, словно молния разлетелись по просторам интернета.

30 мая в аэропорту Нальчика встретить народного героя в торжественной обстановке собралось около тысячи человек, звучали поздравления, дарились подарки, представители районов приглашали Азнаура в гости для чествования.

После возвращения домой Азнаур вышел на работу и приступил к служебным обязанностям. В интервью он поделился впечатлениями об Эвересте, рассказал о профессиональном пути, планах на будущее.

РИА КБР: – Расскажи, как ты стал спасателем и почему выбрал именно эту профессию

Азнаур Аккаев: – Родился я в 1973 году в с. Хушто-Сырт, Чегемского района КБАССР. Еще в школьные годы со сверстниками совершал многодневные походы по Чегемскому ущелью, мне это нравилось, но свою жизнь с горами изначально я не связывал. Мои предки до депортации жили в урочище Бедт-Тургу, недалеко от Верхнего Чегема, под скалами массива Акъ-Къая. В нашем роду были известные

охотники, которые забирались высоко на скалы.

По окончании школы поступил на филологический факультет Кабардино-Балкарского госуниверситета, отделения «русский язык и литература» и «балкарский язык и литература», прошел воинскую службу в Вооруженных силах России.

В 1999 году от младшего брата Аслана, который проходил срочную службу в войсках МЧС, узнал, что объявлен набор в республиканскую поисково-спасательную службу. Тогда мы вместе подали документы на спасателей, сдали все нормативы и были приняты на службу. Получилось так, что из-за реорганизации мы оказались в разных отрядах: брат – в республиканском поисково-спасательном отряде, я – в Эльбрусском высокогорном поисково-спасательном отряде МЧС, так и работаем.

РИА КБР: – Расскажи о двух твоих самых тяжелых спасательных работах, которые завершились спасением людей, и когда вы уже точно знали, что выживших нет

Азнаур Аккаев: – Все спасательные работы по-своему уникальны, особенно те, которые связаны с природной средой, высотным фактором либо с техногенными рисками, связанными с повторным обрушением, пожарами, лавинами и соответственно с морально-психологическими нагрузками, большими затратами сил и высоким риском. Перед началом любых спасательных работ просчитывается план действий, а по окончании работ, конечно же, запоминается каждая деталь.

В 2006 году на высоте 5 тысяч метров над уровнем моря, на вершине Пика Пушкина мне с другом и коллегой Ибрагимом Лелюкаевым пришлось спасать альпиниста с переломом ноги, в условиях спасательных работ это была 5 категория сложности. Помимо спасательных работ это было и полноценное восхождение. Получилось так, что на момент поступления сигнала все спасатели были задействованы на других работах, нас свободных было только двое. Получив сигнал, мы вместе с вспомогательным отрядом из числа альпинистов-добровольцев, которые помогли донести снаряжение, выдвинулись к подножию горы. За 5 часов дошли до хижины Джанги-Кош, а находившиеся там альпинисты подумали, что мы передовой отряд, за которым придут другие, и были сильно удивлены, узнав, что больше никого не будет. Никто не верил, что технически и физически возможно такое сделать силами двух человек. С нами на вершину вышел руководитель группы, который и показал место, где в палатке находился пострадавший. На вершину мы поднялись до вечера, оказали пострадавшему первую помощь и начали спуск. Пришлось совершить на склоне холодную ночевку, и на следующий день мы спустили его на плато, куда для эвакуации прилетел вертолет. Конечно, риск погибнуть всем был очень велик, но на тот момент вопрос стоял так, что, если мы не оперативно не выйдем на спасение, человек погибнет, и мы не раздумывая приняли решение рискнуть. В итоге все закончилось благополучно, человек жив-здоров, до сих пор общаемся, дружим, он продолжает ходить в горы.

По поводу работ, где мы изначально знали, что выживших нет, но нужно найти и спустить тела, хотелось бы отметить, что есть неписаное правило – работать с телами погибших так же, как и с живыми, их нужно спустить максимально быстро. Однако в связи с высокими рисками для самих спасателей погибнуть или пострадать это не сразу получается сделать, выбирается погода, ведется наблюдение за районом поиска на сходы лавин и камнепадов, выбирается наиболее благоприятное время и только после этого группа выходит на место поисков.

В 2010 году на подходе к вершине Дых-Тау под лавиной погибла связка известных альпинистов. В связи с постоянным сходом лавин и ледопадом мы несколько дней вели дневник схода масс и, поняв, что быстро найти и извлечь тела не получится, перенесли поиски на более благоприятное время года.

Нужно отметить, что зарубежные спасательные работы, в которых присутствует высокий риск для жизни спасателей, могут быть остановлены или вовсе отменены. В то же время в традициях отечественного альпинизма существует неписаное правило спасать и искать до последнего, приложив все силы и средства. Бывают, конечно, случаи, когда работы сворачиваются ввиду невозможности их продолжения, например, если в месте поисков сошла масса камней или льда в многие тысячи тонн и искать там никого и ничего просто невозможно.

РИА КБР: – Расскажи о своей общественной работе в рамках федерации альпинизма, скалолазания и спортивного туризма КБР.

Азнаур Аккаев: – Так как я работаю старшим тренером, преподавателем высшей горной школы Федерации альпинизма России, являюсь инструктором UIA, инструктором высшей категории кандидатом в мастера спорта по альпинизму, по предложению старшего товарища, первовосходителя из КБР на вершину Эвереста Абдул-Халима Эльмезова, я стал исполнительным директором Федерации альпинизма, скалолазания и спортивного туризма КБР (ФАССТ КБР).

Мы знаем, что отечественный альпинизм зародился именно на склонах Эльбруса в 1829 году, однако сегодня в республике осталось очень мало людей из числа местных жителей, которые профессионально и на спортивном уровне им занимаются. Это, конечно, большая проблема, связанная с кризисом в отрасли после распада страны. С начала 90-х годов эффективно работающая система поэтапной подготовки альпинистов, организованные сборы в альплагерях были практически разрушены. Нужно работать над возрождением туризма и альпинизма с клубов и секций со школьной скамьи, у нас очень много талантливой молодежи, но ребят нужно обучать, выявлять сильнейших, формировать клубы и команды. К тому же альпинизм связан с дороговизной, переездами, покупкой или арендой дорогостоящего снаряжения. Именно поэтому сегодня большинство местных альпинистов-разрядников являются спасателями МЧС.

В рамках мероприятий ФАССТ КБР недавно мы провели аккредитацию федерации, планируем проведение ряда мероприятий, нуждаемся в помощи со стороны органов государственной власти, спонсоров. Мы также стараемся проводить для детей туристические слёты, обучающие курсы, походы. Я с оптимизмом смотрю в будущее, понимая, что если мы этого не сделаем – не сделает никто.

РИА КБР: – Сильно ли на человека накладывает отпечаток работа спасателя?

Азнаур Аккаев: – Конечно сильно, ведь в спасатели приходят много ребят, но не все проходят отбор, остаются единицы, а работа со временем становится школой жизни, формирует в человеке качества, которые помогают ему и его окружению всю жизнь. Большинство людей не замечают опасностей ни в повседневной жизни, ни при занятиях спортом, ни на природе, подвергают себя и окружающих рискам, которые могут привести к необратимым последствиям. А ты, будучи опытным спасателем, видишь эти риски, прогнозируешь развитие ситуации. Ошибки, допускаемые альпинистами и туристами, а чаще всего их беспечность, приводят к тяжелым, спасательным работам. Терпящие бедствие в горах туристы, техногенные аварии, пожары, наводнения – далеко не полный список ЧС, на которые приходится выезжать регулярно.

РИА КБР: – Как ты оказался на вершине Эвереста?

Азнаур Аккаев: – В любом виде спорта и деятельности есть высшее достижение. Среди людей, профессионально занимающихся альпинизмом, наверное, нет такого, кто бы не мечтал взойти на Эверест. Много лет у меня была мечта достичь больших высот в альпинизме. К этому восхождению я шел более 18 лет, начиная с первой вершины - Гидан-Тау и восхождениях в районе Безенгийской стены, накапливал опыт, постепенно двигался к цели, общался с альпинистами-высотниками, нашими восходителями на Эверест – Абдул-Халимом Эльмезовым и Азнором Хаджиевым.

Стоит отметить, что еще в 2007 году мне с товарищем Адильбием Ахкубековым пообещали спонсирование для восхождения на Эверест, и мы начали готовиться, однако в последний момент всё отменилось, было очень досадно.

Финансовый вопрос для Эвереста конечно актуальный, ведь это восхождение очень дорогое. Многолетнюю мечту мне помог мне осуществить близкий родственник.

Знания и навыки, полученные в процессе работы, позволяли не переживать за техническую часть, переживал только за высотный порог. У меня за плечами довольно богатый опыт восхождений, включая все пятитысячники Кавказа, кроме Дых-тау, но я не знал, как буду себя чувствовать на высоте от 6 тысяч метров.

Поднимался на гору я в команде опытных альпинистов во главе с руководителем и основателем клуба «7 Вершин» Александром Абрамовым. Программа восхождения заняла у нас 39 дней, на само восхождение ушло 30 дней, хотя стандартные сроки – более 50 дней. Это было обусловлено тем, что команда восходителей была спортивной, сильной, опытной, к тому же руководитель оптимизировал технологию работы с кислородом.

РИА КБР: – О чем думает человек, оказавшись в «зоне смерти» Эвереста?

Азнаур Аккаев: – Перед тем как уехать на восхождение, я много анализировал информацию, как спасатель готовился к нештатным ситуациям, взял запасное аварийное снаряжение, и мой рюкзак на 3-5 килограмм весил тяжелее чем у других. Эверест - очень опасная гора, забирающая десятки жизней за год, при этом тела погибших альпинистов лежат там годами, и на сегодняшний день нет такой техники, чтобы их оттуда спустить. Буквально за 20 минут до нас на маршруте умер человек, и мы проходили мимо него. На высоте более 8 тысяч метров люди настолько истощены, что едва ли могут самостоятельно передвигаться, у них даже нет сил перестегиваться на перилах. Глядя на людей на горе, я это отчетливо понимал, по возможности помогал в работе со снаряжением, иначе человек может попросту повиснуть на веревке и никто ему не поможет. Я и раньше читал про случаи, когда мимо умирающего проходят альпинисты: кто-то потому, что не может ничем помочь, ибо еле тащит самого себя, кто-то считает, что в «зоне смерти» каждый сам за себя. Но я точно знал, что российские альпинисты мимо не проходят, помогают чем могут, даже если помочь нечем, хотя бы побудут рядом, пока человек не умрет, чтобы он не уходил из жизни в одиночестве. Я бы точно не прошел мимо, поделился бы снаряжением, кислородом, пожертвовал бы даже восхождением. Я не смог бы потом нормально жить с мыслью, что прошел мимо умирающего.

РИА КБР: – Расскажи о штурме горы и о том, чему было посвящено твое восхождение.

Азнаур Аккаев: – На штурм горы мы вышли в ночь с 21 на 22 мая, шли уверенно и уже в 4.35 по местному времени стояли на вершине. Внутренняя гордость, радость была в тот момент, когда ставил флаги своей страны, республики, рода. Восхождение посвятил 60-летию восстановления автономии балкарского народа, родителям и всему народу Кабардино-Балкарии.

Вершина Эвереста достойна величия, восхвалений. Мы поднялись на неё в момент рассвета, и открывающиеся в этот момент виды оставили в моей душе неизгладимые впечатления. Всё вокруг намного ниже вершины, и чтобы это описать, нужно быть поэтом. Эйфории, как у многих поднявшихся туда у меня не было, нужно было думать о спуске, ведь 80 процентов погибают именно при спуске. Только внизу, в базовом лагере на высоте 6400 метров мы поздравили друг друга.

Я знал, что в аэропорту меня будут встречать друзья и родственники, официальные лица, но был удивлен количеству встречающих людей, даже растерялся – никогда не приходилось быть в центре такого внимания. После еще долго звонили из районов, высказывали обиды, что их не предупредили о дате и месте прилета, а они очень бы хотели встретить и поздравить лично.

С тех пор на улицах незнакомые люди стали узнавать, здороваться, некоторые просят сфотографироваться с ними на память.

РИА КБР: – Что изменилось в твоей жизни после восхождения и что бы ты посоветовал молодым начинающим туристам и альпинистам?

Азнаур Аккаев: – Эверест стал достижением цели, к которой я шел очень долго. Кардинальных изменений в жизни не произошло. Отпуск отгулял, вышел на работу, приступил к служебным обязанностям. Конечно, это восхождение стало огромным личным опытом, новым уровнем. В планах на будущее – работать дальше, передавать знания и опыт молодежи. А начинающим туристам и альпинистам я хотел бы посоветовать проходить начальный курс обучения, прежде чем идти в горы, общаться со старшими, обязательно регистрировать свои маршруты в спасотряде, не переоценивать свои возможности, следить за младшими.

Тенгиз Мокаев; РИА «Кабардино-Балкария»,