Райнхольд Месснер: "Высокогорный альпинизм - это игра в боль"
Вашему вниманию предлагается небольшое интервью журналиста веб-портала Explorersweb Аш Рутена (Ash Routen) с величайшим альпинистом современности - Райнхольдом Месснером (Reinhold Messner) о философии и принципах альпинизма.
Набираю номер, резко вдыхаю. Я хочу максимально использовать эту возможность. Я сомневаюсь, что смогу повторить интервью снова. Через мгновение я уже болтаю с Райнхольдом Месснером - первым человеком на Земле, кто поднялся на все 14 высочайших вершин мира и первым, кто поднялся на Эверест без использования кислородных баллонов. Не забывайте еще и его переход через Антарктиду, пустыню Гоби и путешествие по Тибету.
Набираю номер, резко вдыхаю. Я хочу максимально использовать эту возможность. Я сомневаюсь, что смогу повторить интервью снова. Через мгновение я уже болтаю с Райнхольдом Месснером - первым человеком на Земле, кто поднялся на все 14 высочайших вершин мира и первым, кто поднялся на Эверест без использования кислородных баллонов. Не забывайте еще и его переход через Антарктиду, пустыню Гоби и путешествие по Тибету.
Это невероятно, но Райнхольд рассказывает не о этом.
«Я не думаю, что я особенный человек, - говорит он, - "и не думаю, что я наиболее приспособленный для высотного альпинизма или для больших приключений".
Я договорился о разговоре с Райнхольдом, чтобы понять его философию приключений и экспедиций и то, как он к ним готовился. Это интервью - часть долгосрочного проекта, в котором я общаюсь с различными людьми, которые совершили нечто выдающееся в полярных регионах, океанах, пустынях и горах.
В самом начале нашего разговора Месснер говорит: «Я думаю, что психологический подход важнее, чем физический, особенно для таких экстремальных приключений». Поэтому я немного останавливаюсь на теме психологической подготовки перед экспедицией.
«Все мы всё больше и больше отождествляем себя со своими проблемами, поэтому и смотрим на фотографии, изучаем историю, прогнозируем ситуацию с сезонами дождей.
Если я не могу рассчитать для себя всё, что может произойти в экспедиции, это означает, что я плохо подготовлен к этой экспедиции.
Безусловно, физически Вы можете быть очень сильны, можете бегать по горам, ка мы когда то с Петером Хабелером. Перед экспедицией мы бегали по горам, по крутым горам в окрестностях нашего дома, тренировали мышцы, а кроме того сердце, легкие и так далее. Но куда более важней было само осознание того, что мы пытаемся сделать».
Соло на Нангапарбат, 1978 г. Фото Reinhold Messner
Как и многие другие успешные альпинисты, Месснер подходил к своим восхождениям с вниманием к каждым мелочам и детальному планированию, но он намекает на то, что пошел намного дальше, обращаясь к учебникам истории, для того чтобы найти в них подсказки из прошлого.
«Все мои мечты, все экспедиции, которые я совершил, все восхождения, которые я совершил, и все остальные приключения были основаны на прошлых историях. Перед тем, как пройти Антарктиду, я изучил все поездки Шеклтона, Амундсена, Скотта и так далее, поэтому мысленно я уже побывал, прежде чем отправиться туда физически».
Понимать и «проживать» прошлые экспедиции в качестве подготовки - это одно, но мне было интересно, как Месснеру удалось претворить свои планы в жизнь в столь экстремальных и неконтролируемых условиях. Многие из его высокогорных современников трагически погибли в расцвете сил.
Может быть он развил неординарные умственные способности?
«Мне просто повезло. Я понял это только намного позже; с 5 до 15 лет я совершил множество простых восхождений, так что у меня уже появился определенный инстинкт, инстинкт выживания в дикой природе.
Я не был лучшим альпинистом, но я буквально чувствовал, куда мне нужно двигаться, как идет маршрут, насколько опасен ветер, где рыхлая скальная порода а где нет. Все эти инстинкты заложены в моей сущности, они появились без специального обучения.
Но этот опыт я приобрел спустя десятилетия, когда занимался различными видами деятельности, такими как высотные восхождения и переходы через пустыню».
Такая высокая оценка ситуации, качество приобретенное или врожденное, уберегало Месснера от серьёзных аварий на протяжении всей его альпинистской карьеры.
Ледник Восточный Ронгбук, северная сторона Эвереста, 1980. Фото Reinhold Messner.
«Я думаю, что именно этот инстинкт подавал мне знаки, говорил: "Сейчас стоит бросить восхождение и спуститься вниз. Сейчас слишком опасно, слишком сложно, восхождение организовано не идеально...".
Решения типа "пойти дальше или вернуться" в моих восхождениях принимались очень быстро, я даже не просчитывал риски, не раздумывал. Принцип основывался на ощущениях: "Всё идет хорошо - что то идёт не так" на основе этого я и выбирал продолжать мне двигаться вперед или возвращаться.
Решения принимались практически инстинктивно».
И, конечно же, с инстинктом собственной безопасности приходит неизбежное желание повторить прерванные или неудавшиеся экспедиции, от чего Месснер, судя по всему, не уклоняется.
«По крайней мере, одна треть моих экспедиций была не удачной. Я много раз терпел поражение. Говорят, что у меня было много успехов, но забывают, что было и много неудач. Я потерпел неудачу на Северном полюсе, когда пытался перейти из Сибири в Канаду. Я 13 раз прерывал восхождения на восьмитысячники. Я много раз терпел поражение.
Я тот альпинист и путешественник, у которого в жизни больше неудачных экспедиций».
В то время как неудача - неизбежная и болезненная часть активности для любого профессионального спортсмена, как быть с другим аспектом этого процесса, с котором сталкиваются альпинисты и скалолазы - а именно физическими травмами?
За последние 12 месяцев я общался с альпинистами-первопроходцами в Гималаях, рекордсменами в полярных регионах, ультрамарафонцами и пионерами пустынь.
Часто в этих общениях всплывает общая тема - страдание. Для некоторых людей это неотъемлемая часть своеобразного влечения к спорту и часть идентичности. Для других, таких как Месснер, физические страдания - нежелательный побочный эффект.
«Меня не преследовали боли, но боль - это часть игры, особенно если Вы собираетесь на большую высоту. Болят легкие, болит голова, болят мышцы... Я не гоняюсь за этим я просто знаю, что происходит.
У меня был опыт в Доломитовых Альпах и в Альпах, а затем в Андах, и чем выше я поднимался, тем больше я знал о боли. Её трудно вынести, но если я не могу её вынести, я не смогу и подняться на вершину.
Постепенно я научился справляться с этим ощущением и принимать его, но я специально не заходил в высокогорье чтобы испытать боль.
Я был физически готов к восьмитысячникам и знал, что восхождение будет болезненным.
Когда молодые альпинисты говорят, что всё это весело, я им не верю. Это всего лишь слова, в сегодняшнем мире есть такая тенденция, что всё должно проходить радужно и весело.
Но как оказывается вовсе не весело просовывать руку в трещину и сжимать кулак, чтобы подтянуться выше. Подниматься без кислородной маски при температуре воздуха в -40 градусов на высоте Эвереста также не весело.
Это не весело, когда утопаешь в снегу по колено и ползешь на локтях и коленях по крутой горе».
Соловосхождение на Эверест, 1980. Фото: Reinhold Messner
Теперь я начал задаваться вопросом, изменилось ли со временем отношение Месснера к боли? Уменьшилась ли его чувствительность к страданиям?
«Высокогорный альпинизм - это игра в боль, и чем старше я становился, тем меньше и меньше я мог выдерживать эту боль. Еще в юности я потерял ловкость в скалолазании, поскольку отморозил в горах пальцы ног; поэтому я не мог тренироваться в скалолазании.
Я выработал способность долго находится в горах и добиваться больших успехов даже с минимальным запасом провизии и в течение долгого времени с успехом пользовался такой возможностью.
Но я не мог выдержать холод... всё выдерживал.... кроме холода... В Антарктиде было тяжело заходить в палатку после целого дня таскания саней и питания полузамерзшей едой, но выбора не было…
Когда я стал старше, последнее, что я потерял, - это способность переносить боль, как это я делал в среднем возрасте. В 45 лет я мог переносить больше боли, чем в 20. Но теперь я предпочитаю ходить в ванную, как человек, а не как животное ».
Если высотный альпинизм связан с физической борьбой и высоким риском, зачем им заниматься? Я уже практически осмеливаюсь задать самые банальные вопросы - зачем, почему? К счастью, я избавился от этой необходимости. Месснер сам рассуждает о философии альпинизма.
«Я вижу в своей альпинистской деятельности культурное выражение или культурную проблему, а не спортивную проблему. Это также истории и философия Маммери, Мэллори, Шиптона…
Я говорю лишь о нескольких британских путешественниках, но они дают мне почву для моих проектов.
Я основывался в своих экспедициях на истории, на их философии...
Мой стиль в горах преследует определенную традицию, и я думаю, что традиции и альпинизм - это не что иное как отсутствие правил; не существует понятий правильно и не правильно, есть только философия и история. Частично история и частично философия - вот что дало нам правильное направление для занятий традиционным альпинизмом и туризмом.
Сейчас всё по другому. Сегодня 90% скалолазов идут на скалодром и занимаются там спортом. Это не имеет ничего общего с альпинизмом.
Да, это прекрасный вид спорта, проводятся соревнования, скалолазание стало Олимпийским видом. Но это лишь лазание по искусственным зацепам.
То, что происходит сейчас на Эвересте, - это чистый туризм. Гора подготовлена для туристов, и они платят большие деньги за использование инфраструктуры, созданной шерпами, которые и доставляют их на вершину. Это также нормально, если называть это туризмом.
Мы, альпийцы также живем за счет туристов, и нет ничего плохого в том, что и шерпы зарабатывают на жизнь с помощью туристов».
Эти слова Месснера не стали сенсацией, ведь еще раньше все мы знали о его взгляде на "чистоту альпинизма", его мысли были высказаны во многих работах, таких как, например манифест, изданный в далёком 1968 году в августовском номере журнала Alpinismus под названием «Диреттиссима - или убийство невозможного» (оригинальное название "Direttissima - oder Mord am Unmöglichen") .
Его острое понимание альпинизма и истории неудивительно, учитывая, что он сам создал и профинансировал серию из шести горных музеев по всей северной Италии.
Эта приверженность и была движущей силой всех экспедиций Месснера. Сейчас, когда ему уже исполнился седьмой десяток, Месснер вынужден довольствоваться тем, что переживает приключения прошлого.
«Я купил книгу о Фрэнке Уайлде, который был правой рукой Шеклтона в драматической экспедиции на выносливость в Антарктиде. Что я думаю, прочитав книгу: это то, что я как будто сам отправился в эту экспедицию.
Я сижу дома, но в своих мыслях я нахожусь в Антарктиде, говорю с Фрэнком Уайлдом и знаю его. Я могу знать его, поскольку читал его историю. Старые рассказы не менее важны, чем то, что делаешь сам».
В Горном музее Месснера. Фото: George Tappeiner
За несколько минут разговора я многое узнал о подготовке Месснера, его умственных способностях, горном инстинкте, способности страдать и благоговении перед первопроходцами.
Но именно об этом, о первопроходцах он говорил с наибольшим вдохновением. Рассказы, написанные пионерами, - это то, что привлекло Месснера в самые отдаленные уголки нашей планеты.
Лео Дикинсон, режиссер документального фильма "Everest Unmasked" о первом бескислородной восхождение на Эверест, однажды сказал: «Месснер - самый целеустремленный человек, которого я когда - либо видел на планете.»
Возможно, суть того, что привело Рейнхольда Месснера к огромным высотам и экстремальным широтам, заключалась, по крайней мере, частично в глубоком признании исторического контекста приключений.
«Все мои действия, особенно те, которые я совершаю на новых маршрутах и в новом стиле в высоких горах, основаны на истории.
Я прихожу в горы, зная о рассказах о том, что происходило здесь за столетия до меня. Так появлялись мои новые планы, амбиции и задачи, которые я пытался выполнить ».
Недоброжелатели Месснера часто обвиняют его в чрезмерном высокомерии, но я могу отождествить его с его же философией: стоя на плечах гигантов.