Новости с тегом «советский альпинизм»

Виктор Грищенко был  одним из самых авторитетных лидеров альпинизма в Советском Союзе. Созданная им команда менялась в составе, но всегда оставалась фаворитом на всесоюзных соревнованиях.

 Через команду прошли десятки спортсменов, ставших настоящими мастерами горовосхождений.  Один из его учеников  Александр Ляпун сделал представляемый здесь фильм.

 Грищенко Виктор Иванович (27.07.1943 – 27.01.2013) по статье на сайте 4sport.ua 

1978 – мастер спорта по альпинизму,

1982 - мастер спорта международного класса.

2-кратный чемпион СССР в ледово-снежном классе (1979 - Мижирги, Центральный Кавказ, 82 – Байтор, Тянь-Шань).

6-кратный серебряный призер СССР в скальном, техническом, и высотном классах: 1979 – Замин Карор, Памиро-Алай, тех. кл.; 1980 – пик 22-й Олимпиады, Памир, ск. кл. (вместе с Вал. Грищенко); 1980 – пик Агасис, Памир, тех. кл.; 1983 – Искандер, Памиро-Алай, тех. кл.; 1985 – Свободная Корея, Тянь-Шань, тех. кл.; 1986 – Московская Правда, Памир, выс. кл.

1 раз - бронзовый призёр - 1981 – Ярыдаг, Кавказ, ск. кл.

7-кратный чемпион Украины: из них 4-кратный в «больших горах (Кавказ, Памир, Тянь-Шань), 3-кратный в классе малых гор (Крым).

Чемпион Украины: 1977 - тех. кл. Замин Карор и выс.-тех. кл. Чапдара, обе Памиро-Алай;1978 – тех. кл. Пик 5204, Памир (вместе с Вал. Грищенко); 1981 – ск. кл. Ушба Малая, Кавказ.

Призер УССР: 1978 II выс.-тех. кл. пик Лукницкого, Памир (вместе с Вал. Грищенко); 1982 III ск. кл. Арх; 1984 II выс. кл. Чимтарга, Памиро-Алай.

Чемпионат Украины в классе малых гор (Крым):

чемпион – 1975 Морчека, 1981 Шаан-Кая, 1985 Кастропольская стена. Призер II – 1973, 1977, 1980, 1982. III – 1979, 1986

Поднимался на 7-тысячники Памира: пики Ленина (7134 м), Коммунизма (7495 м), Е.Корженевской (7105 м). Совершил спуски на параплане с п. Коммунизма и с Эльбруса.

Член международного альпклуба G.H.M. (с 1992). В 1989-92 ст. тренер сборной Украины по альпинизму, один из руководителей и тренеров первой украинской гималайской экспедиции на Манаслу (1991).

Из восхождений, сделанных на других континентах, наиболее сложные:

Аконкагуа, 2000 - Мак-Кинли (США, Аляска), 2001 - Альпамайо (Перу), 2002 - Конорири (Боливия), Пик Кука (Новая Зеландия).

Погиб в лавине в Карпатах

Чуть меньше года прошлого со времени премьеры фильма «Владимир Башкиров. Любовь растворённая в воздухе», собравшего в концертном зале гостиницы «Космос» огромную аудиторию. Фильм получился прекрасным. Спасибо авторам!  Прежде всего, режиссёру Наталии Маханько, которая сумела довести до победного конца замысел Леонида Мача, завершила начатый им труд. Всем, кто работал или помогал работать...

Смотрите! При втором просмотре фильм нравится еще больше:

Легендарный советский, украинский альпинист скончался у себя дома, в Мюнхене.  Мастер спорта, один из первых «Снежный барсов», инструктор высшей категории.  Многие годы Зайдлер был лидером днепропетровского альпинизма,  организатором мероприятий, тренером, наставником  молодежи. Один факт того, что в течение 40 лет с 1965  и по 2004 годы он был председателем ФАиС Днепропетровской области, говорит о многом. Образец культуры, порядочности, настоящий интеллигент,  положительный пример которого сыграл большую роль для многих альпинистов. И еще продолжит играть эту роль...

Должен был жить дольше…  Насколько нам известно,  Александр Михайлович умер во сне.  Он был в хорошей физической форме, особенно для своего возраста.  В 85 лет поднялся на Цугшпице.  Только что вернулся из поездки в Грузию. Из мест, где начиналась его альпинистская судьба.

* Разве такое бывает? В жизни все бывает. В школьные годы Александра вообще освободили от уроков физкультуры по состоянию здоровья. На здоровье сердца и зрении сказались голодные годы эвакуации. При поступлении в металлургический институт он носил очки минус 10 диоптрий. После второго курса ему и двум друзьям предложили бесплатные путевки в альпинистский лагерь. Ребята поехали на Кавказ в маленький абхазский город Зугдиди просто отдохнуть.

Первое восхождение было мучительным, все время хотелось повернуть назад. До крови стер ноги, проклинал свое легкомыслие, дикую жару и тяжеленный рюкзак. И все же дошел до вершины.

- А ночью я вылез из палатки. И замер. Полнолуние, хребты снежные, сверкающий лед, серебряные вершины с голубым свечением. И что-то во мне перевернулось, - вспоминает Александр Михайлович.

В горах он нашел и свою любовь. Он уже был инструктором по альпинизму, мастером спорта, закончил к тому времени с отличием институт, и хотя имел почти готовую диссертацию, уехал в Запорожье мастером в сталеплавильный цех завода «Днепроспецсталь». Потом перешел в проектный институт «Электротяжхимпроект», чтобы иметь всегда летний отпуск для походов в горы. А студентка уральского политехнического института симпатичная Галя Дружинина только начинала свои восхождения.

Встретились они в горах Тянь-Шаня. Конечно же, не обратить внимания на Александра она не могла – стройный, высокий, симпатичный, обаятельный, остроумный, яркий. Галочка сразу же влюбилась в своего инструктора. Да и она понравилась Александру. В ней он почувствовал родственную душу, а такие черты характера девушки, как открытость, преданность, целеустремленность, доброжелательность и умение преодолевать себя, подсказывали, что именно такой и должна быть его вторая половинка.

В 1962 году Галочка и Александр поженились.

- С тех пор мы какое-то время ходили в горы вместе. Даже с животиком жена ходила, - говорит Александр Михайлович, - двух девчонок мне родила. А позже ждала меня дома, всегда верила, что вернусь, что все будет хорошо.

И, наверное, ее любовь оберегала его всегда от беды.

Вершины никогда не даются альпинистам легко. Они постоянно устраивают испытания на верность, мастерство, прочность и выживаемость. Александр Михайлович всегда чувствовал свою вину перед родителями, которые несколько раз получали сообщения, что их сын погиб то на Памире, то на Тянь-Шане. К счастью, информация оказывалась ложной. Но чего стоило им пережить это? Потом они гордились сыном, его мужеством и успехами.

Гордится Александром Михайловичем и его жена. Вместе они уже 50 лет. И дом наполнен атмосферой любви, дружбы, юмора. В нем все напоминает о горах. Он стал своеобразным «базовым лагерем» альпинистов. Никогда в семье не возникало конфликтов оттого, что он ходит в горы. Когда должна была родиться вторая дочь, Галине пришлось одной ехать в роддом, муж был на Памире.

В молодые годы Зайдлеры и с дочками умудрялись ходить в горы, но маршруты становились все сложней, да и от быта никуда не уйти. Но жена не просто растила детей и ждала мужа, она еще и написала кандидатскую диссертацию, стала автором многих свидетельств на новые полезные химические органические соединения.

 Статья с сайта ЧЕЛОВЕК XXI

Жизнь как восхождение

«СНЕЖНАЯ ШАПКА ВОЛОС. АХ, КАКИЕ СЕДИНЫ!

ЯВНО К ЛИЦУ И ПОД СТАТЬ ДЛЯ ТАКОГО МУЖЧИНЫ

ЖИЗНЬ АКСАКАЛА ДОСТОЙНА, ЯРКА, ВЫСОКА

ШЛЯПУ ПРЕД НИМ СНЯТЬ ГОТОВЫ И ОБЛАКА»

Это строчки из юбилейного поздравления легендарного альпиниста Александра Михайловича Зайдлера, который, что следует из официального медзаключения, ушел из жизни. Но все, кто его знают, не верят, что восходитель, покоривший небеса, может покинуть мир, который бесконечно любил. Он навсегда останется в нашей памяти, более того, живым, ведь мы помним тысячи эпизодов его ярчайшей жизни. А потому публикуем биографическую статью, которая была посвящена 85-летнему юбилею, который он встретил, как всегда, в горах. Накануне Александр Михайлович совершил восхождение на высшую точку Германии, пик Цугшпитце по довольно сложному маршруту. Возможно, это было его прощальное восхождение на Земле. Но мы уверены, что аксакал, мастер спорта по альпинизму, заслуженный тренер Украины, «снежный барс», продолжит, как всегда, восхождения на высочайшие пики, которые он точно найдет в небесах.

●●●

Издавна людей манят горы, которые удерживают на своих могучих плечах небеса. Однажды человек решился бросить  вызов заоблачным стражам Вечности - горным пикам, где жили, как считалось с древности, только боги.

Вот так на один пьедестал с богами поднялись альпинисты.

Кто же они,  первые восходители? В исторических документах хранятся сведения об экспедициях, которые прошли под руководством царских особ. Легендарный полководец Александр Македонский поднялся в  336  году до н. э. на одну из ключевых вершин Малой Азии – пик Сиачес, король Сицилии Адриан покорил высшую точку острова – вулкан Этна (3326 м), а вождь ацтеков Монтесума совершил беспримерное восхождение (1502 год н.э.) на вулкан Попокатепетль высотой 5452 м.

Глядя на столь престижный список восходителей, понимаешь, что альпинизм –  королевский спорт. Это спорт лидеров, который генерирует самые высокие цели. 

Яркое начало горной биографии и у героя нашей публикации Александра Зайдлера. Он сразу замахнулся на высшую точку Европы – вершину Эльбрус (5642 м). Летом 1950 года он попал в далекий уголок Кавказа, Сванетию, по альпинистской путевке. Юноша получил ее в спортивной секции Днепропетровского металлургического института и с восхищением всматривался в горный пейзаж, совсем не похожий на городской интерьер. Дорога закончилась, автомашина разгрузилась и двинулась вниз, а новичкам-альпинистам вверх.

Это был новый машрут судьбы.

Горная тропа вдоль бурной реки Ингури, на горизонте сияют белоснежные пики, кристально чистый воздух пьянит.   А может «шампанского»? Нарзанный источник бесплатный, пей хоть целый ручей. Да, это не город, природа щедрее. В альплагере ребят ждал сюрприз – объявлен набор участников для восхождения на Эльбрус, Александр Зайдлер вызвался добровольцем. 

Путь был неблизкий. Сначала перевалить через Главный Кавказский хребет, а это целый поход, затем спуститься в ущелье Кабардино-Балкарии, и лишь оттуда начинался подъём на Эльбрус. Издалека он кажется рядом, т.к. огромный, но сближение меняет расклад. Новички  не представляли реальных трудностей, им недоставало экипировки, в т.ч. тёплых носков и войлочных стелек, а шли на ледяной исполин. К тому же ботинки с железной оковкой, откуда гвозди торчали внутрь.

В общем, спартанский поход.

И вдруг снежная буря, суровый Эльбрус устроил экзамен в первый же день. Трое суток пришлось  отсиживаться в высокогорном «Приюте-11». Зато получили хорошую акклиматизацию и, едва распогодилось, двинулись  вверх. Мороз,  хрустит снег, вокруг ледяной мир. На подходе к седловине Эльбруса (выше 5 тысяч метров) Александр  заметил, что потерял чувствительность пальцев на ногах – верный признак обморожения. Но восхитительный вид горной панорамы, открывшейся с Эльбруса, отвлек. Утренний воздух, идеальная прозрачность – весь Кавказ был как на ладони. Ожерелье снежных пиков, а дальше открывалась ... полоска Черного моря.  Инструктор Юрий Скурлатов сказал ребятам, что им  повезло увидеть редкое зрелище – далекую цепь гор Турции на противоположном берегу моря. Счастью не было предела. Но еще предстоял долгий спуск, а отмороженные пальцы ног потемнели и стали отчаянно болеть. Еще одна беда: на спуске участвовали в аварийно-спасательных работах – пришлось извлекать из ледниковой трещины упавшую туда девушку и пережить вынужденную «холодную ночевку».

 Словом, Эльбрус устроил испытание на прочность. Но Александр оказался среди победителей. хотя на вершину взошла только половина команды. Юный альпинист поверил в себя, это было действительно здорово! Раньше он не занимался спортом, а в школе даже освободили по состоянию здоровья от физкультуры. От ликования, казалось, выросли крылья! А отмороженные пальцы альпинист спас, отмачивая, как советовали бывалые, в горячем растворе марганцовки. И все поглядывал на снежные пики, мечтая  уже о новых восхождениях.

●●●

Юбилей – это вершина. Для горца уж точно! Свое 80-летие аксакал встретил в любимых горах, а подарком стало восхождение на пик Шевченко.

Он поднялся в очередной раз на дорогую сердцу вершину, которую украшает скульптурный бюст Кобзаря, установленный на высоте 4200 метров, отчего его называют самым высоким шевченковским  памятником  на планете. Это как раз экспедиция под руководством А. М. Зайдлера подняла драгоценную реликвию на заоблачную высь в 1964 году и положила начало юбилейным Шевченковским альпиниадам.

Пик Тараса Шевченко расположен в одном из красивейших уголков Кабардино-Балкарии, возвышаясь над мощной скальной грядой Суганского хребта, откуда Кобзарь смотрит на любимые горы, которым он посвятил эпическую поэму «Кавказ».

Руководитель юбилейной экспедиции в честь 150-летия украинского классика А.М.Зайдлер был награжден вместе с группой ведущих альпинистов памятной медалью правительственного Шевченковского комитета Украины. В дальнейшем Александр Михайлович возглавлял Шевченковские альпиниады в 1989-м, 1994-м, 2004-м,  2011 годах, а в 2014-м состоялась международная экспедиция, посвященная двухсотлетию со дня рождения гения украинской литературы, с участием восходителей Кабардино-Балкарии, на чьей территории расположен пик Кобзаря. Это было зимнее по горным меркам восхождение, которое альпинисты совершили 9 марта, в день рождения Тараса Григорьевича Шевченко, что, конечно, глубоко символично. Интересно, что в спортивную группу вошел известный и уважаемый в республике глава Черекского муниципального района Махты Османович Темиржанов, благодаря поддержке которого уже не раз успешно проводились альпинистские Шевченкианы, ставшие праздниками мира, дружбы, спорта и культуры.

●●●

 Альпинизм – не просто спорт, и для расширения его статуса очень много сделал А.М. Зайдлер, который смог придать этой высокой  сфере деятельности новое дыхание. Большой резонанс вызвали международные альпиниады, проведенные под руководством А.М. Зайдлера в районе Приэльбрусья (Центральный Кавказ),  где участвовали спортсмены из  десяти стран. Главным событием для ребят были восхождения на исполин Эльбрус, но организаторам удалось сделать программу намного и шире, и теплее. Символично, что местом для базирования альпиниад была выбрана горная база «Очаг», которая оправдала свое название. Ведь огонь в этом замечательном очаге никогда не угасал, как и температура кавказского гостеприимства.  Значимость этой ситуации в том, что гостеприимная база принадлежит внуку знаменитого гида-балкарца Ахии Соттаева, который водил тогда еще в почти не освоенных горах членов английского королевского альпинистского клуба, возглавляемого легендарным Дугласом Фрешфильдом. Сегодня эстафету кавказских традиций продолжает правнук балкарского проводника, егерь Национального парка «Приэльбрусье» Ахия Соттаев, названный в честь знаменитого прадеда. И это справедиво,  ведь горная база «Очаг» продолжает согревать сердца альпинистов, прибывающих сюда из всех уголков мира.

Масштабная деятельность по организации кавказских альпиниад, которые благодаря организаторскому таланту А.М.Зайдлера стали уникальными и незабываемыми, получила заслуженное признание не только в Украине, а и международном сообществе.  Ведь здесь рука об руку шли спорт, мир и дружба, укреплялись международные и интернациональные традиции. В 1997 году на Кавказ приехали участники американо-украинского проекта «Climbers for Piece» («Альпинисты для Мира»), ядром которого стала группа альпинистов из США – ветеранов войны во главе с бывшим морским офицером Фредом Птучей из города Санта-Роза в Калифорнии. Они решили бороться за мир путем совместных акций альпинистов США, России и Украины, чтобы показать пример дружбы и доброго сотрудничества граждан этих стран. Они посетили лагерь днепропетровской альпиниады в ущелье Адыл-Су и подружились с ветеранами горной базы «Очаг», где был установлен символический «Столб Мира». Этот благородный проект работает и по сей день, получая все большую известность. А душой и сердцем международной компании продолжает оставаться  аксакал, жизнелюб, альпинист, мудрец   Александр Михайлович Зайдлер.

Вот что пишет о нем друг и соратник, доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники Украины Михаил Казакевич.

«Жизнь Александра Михайловича Зайдлера, которую он ежедневно и ежечасно отдаёт горам и людям в горах, вызывает восхищение, глубокое уважение и желание быть рядом с ним хотя бы духовно, а еще лучше, используя любую реальную возможность для встреч, бесед, споров, чтобы посмотреть в глаза и помолчать, вспоминая… А вспомнить есть что. Память уносит в многочисленные экспедиции, районы мира, калейдоскопы событий и замечательных людей, центром которых был, есть и еще много лет будет наш дорогой и любимый юбиляр. Моё уважение и личная привязанность  к этому всегда доброжелательному и безупречно порядочному человеку возросли и укрепились в период наших особо тесных отношений на поприще общественной деятельности при организации альпинистских экспедиций, которыми прославилась Днепропетровская федерация альпинизма на весь альпинистский мир нашей страны. В тот момент Саша был председателем федерации, а я – ответственным секретарём.  Жизнь федерации подчинялась воле и организаторскому таланту А.М.Зайдлера и определялась его авторитетом как во внутренней альпинистской среде, так и среди наших коллег и функционеров Украинского  и Союзного спорткомитетов.

В этой связи любопытна оценка, которую публично дал нашей федерации один из руководителей Союзной федерации, заслуженный мастер спорта Михаил Иванович Ануфриков : «самая романтическая федерация страны». Такую репутацию мы заслужили тем, что создали прекрасный коллектив, воодушевленный искренней любовью к горам и сочетавший высокие спортивные задачи с экспедициями в самые интересные горные системы страны. Результатом этих экспедиций были выдающиеся восхождения – плод замыслов Александра Михайловича и его единомышленников – альпинистов. В большинстве случаев эти восхождения отмечены самыми высокими наградами ежегодных чемпионатов Украины и Союза тех лет».

●●●

Жизнь как восхождение. Для того, чтобы рассказать о ней в полной мере, необходима целая летопись. А здесь может поместиться (даже на целом газетном развороте) лишь основной спектр событий, иногда сжатый до лаконизма биографической справки, которой и передаем слово, учитывая, что ее составил человек компетентный, хоршо знающий героя  публикации, сопредседатель Днепропетровской областной федерации альпинизма Леонид Флеер. 

«От имени всей альпинистской общественности Украины поздравляем дорогого Александра Михайловича с наступающим юбилеем, желаем богатырского здоровья и дальнейших успехов в плодотворной работе на общее благо!»

Заниматься альпинизмом А.М. Зайдлер начал в секции Днепропетровского металлургического института в 1950 г., а первой его вершиной стал Восточный Эльбрус.

После окончания  вуза с отличием был направлен на работу в сталеплавильный цех «Днепроспецстали» в г. Запорожье, где создал секцию альпинизма на заводе, а затем и в городе.

Вернувшись в Днепропетровск, Александр Михайлович  в 1957 г. был избран председателем крупнейшей в области секции альпинизма облсовета ДСО «Авангард» и организовал при ней клуб  альпинистов, имевший свое помещение и штатных работников.

Он совершал восхождения в различных районах Кавказа и Тянь-Шаня. В  1960 г. за высокие достижения в альпинизме ему присвоено звание мастера спорта СССР. 

В 1961 г. Александр Михайлович  организовал  и возглавил сборную  команду Днепропетровской области по альпинизму.  Руководил рекордными восхождениями  на вершины Шхельды Центральной по Северной стене,  Тютю-баши Восточной по Северной стене, пик Щуровского по бастиону Северной стены и др. Неоднократный чемпион и призер первенств  по альпинизму СССР и Украины.

Будучи инструктором альпинизма с 1956 г., Александр Зайдлер обучал молодежь в спортивных лагерях  «Металлург» Адыр-Су, «Талгар», «Эльбрус», «Безенги», «Дугоба» и др., и целом ряде альпиниад и молодежных экспедиций. 

В течение 40 лет,  с 1965 г. и по 2004 г.  (с перерывом в несколько лет)  Александр Михайлович  был  председателем ФАиС Днепропетровской области. За это время выросло нескольких поколений днепропетровских горовосходителей, проведены сотни мероприятий:  соревнований, сборов, альпиниад и экспедиций, в ходе которых сформировались замечательные восходители, инструкторы и мастера спорта, чемпионы  страны и покорители высочайших горных пиков нашей планеты. Им была создана  днепропетровская школа альпинизма, завоевавшая высокий авторитет  в стране.  В 1972 г. ему присвоено звание заслуженного тренера Украины.

Начиная с 1966 г. А.М. Зайдлер организовал  проведение  высотных экспедиций  на Памир и Тянь-Шань, в ходе которых покорены все высочайшие горные вершины СССР:  пики  Ленина, Коммунизма, Е.Корженевской, Победы, Хан-Тенгри, Революции, Энгельса и др. 

В 1970 г. ему было присвоено почетное звание «Снежный барс», такое же звание было присвоено ряду днепропетровских высотников. В последующие годы он продолжал высотные восхождения и сумел вторично подтвердить это звание.

В течение многих лет Александр Михайлович являлся  членом  Президиума Федерации альпинизма и скалолазания Украины, членом  Совета Федерации альпинизма Союза и  судьёй Чемпионатов по альпинизму, а также Уполномоченным Спорткомитета страны по районам Памира и Фанских гор. 

С 1996 г по 2003 г. Александр Зайдлер возглавлял Молодежную комиссию ФАиС Украины.  Стал инициатором  работы Федерации с  детьми  и подростками, руководителем первых  детско-юношеских первенств Украины  по технике альпинизма, а также зимних всеукраинских молодежных альпиниад  на вершину Говерла в Карпатах. Он организовал  первые  выезды  украинских детских и молодежных групп в международные лагери за рубежом,  участие украинских молодежных лидеров в  зарубежных методических семинарах, обмен группами юных альпинистов  и др.

С 1996 г. и по настоящее время Александр Михайлович является членом Молодежной комиссии Всемирного альпинистского союза (УИАА) от Украины, активным участником группы планирования и координации  работы в рамках УИАА с молодежью во всем мире и много делает для привлечения к  этой работе украинских альпинистов.

Он является организатором Международных молодежных фестивалей  в Крыму в 1996-2003 гг. и 2010 г. и международных экспедиций на Эльбрус в 1997 – 2009 гг. В этих мероприятиях, получивших широкую известность и признание за рубежом, за эти годы приняло участие более 500 восходителей из 14 стран мира.

Александр Михайлович является  сопредседателем  американо–украинской программы “Climbers for Piece“ (“Альпинисты для Мира”), организатором  и участником  акций по этой программе во многих странах мира. Дважды выезжал в составе делегаций украинских альпинистов в США, награжден почетными дипломами  за развитие  международного сотрудничества альпинистов.

Автор книг  «От Эльбруса до пика Коммунизма» (1972 г. в соавторстве) и «К вершинам» (2006 г.), а также многих статей»

 Однако альпинистская справка не может быть сухой, тем более, когда речь идет о таком легендарном и всеми любимом человеке. Вот почему завершается документ на теплой искренней ноте:

Легендарный альпинист останется в нашей памяти олицетворением высоты и человеком-вершиной, которая будет вечно сиять в заоблачной дали.

Редакционный коллектив

25 июля день рождения (92 года) отмечает Владимир Дмитриевич Моногаров — выдающийся советский альпинист, Заслуженный мастер спорта СССР по альпинизму, доктор биологических наук, профессор-физиолог.

Четырнадцать лет руководил проблемной лабораторией высоких тренировочных нагрузок. Совершал уникальные технически-сложные восхождения, работал в альпинистских лагерях и гималайских экспедициях – Канченджанга-89, Лхоцзе-90 и Манаслу-91. Награжден правительственными наградами.

☑ — В советские времена мы с товарищами по альпинистcкой команде «Авангард» ездили на восхождения во Францию в Альпы с изрядным запасом черной икры. При Леониде Брежневе многие продукты стали дефицитом. Но были времена, когда полки советских магазинов ломились от икры осетровых.

Когда нас командировали в Альпы, мы набивали ею рюкзаки, ведь владельцы французских кафе охотно у нас ее покупали. За вырученные таким образом франки приобретали первоклассное альпинистское снаряжение и одежду: прочнейшие синтетические веревки ярких цветов, легкие и прочные палатки, пуховые куртки и штаны… В СССР всего этого днем с огнем было не найти.

Советская палатка весила аж девять килограммов (зарубежные — в разы легче), спальные мешки мы делали сами: сшивали два одеяла, оставляя отверстие, чтобы можно было забраться внутрь.

☑ — Как советские таможенники смотрели на то, что вы везли за границу десятки банок черной икры?

— Сквозь пальцы. Мы даже позволяли себе шутить с ними. Запомнился комический случай. Таможенник спрашивает: «Что везете?» А мы ему с невозмутимыми лицами: «Карабины». Служака обомлел: «Как это?!» Открывает сумку, а там действительно карабины — часть альпинистского снаряжения.

В Альпах нас просто-таки обворожила очень сложная для прохождения, остроконечная, как игла, вершина Пти-Дрю (Маленькая Птичка) с отвесными стенами. Мы, конечно же, решили подняться на нее. Готовились к восхождению тщательным образом, но все же дали маху — обманчивое августовское тепло притупило бдительность, и мы не взяли с собой спальные мешки.

Когда заночевали на большой высоте, температура опустилась ниже нуля. Пришлось до половины туловища забраться… в рюкзаки, а спину нам грели теплые пуховые куртки. В ту ночь мы вспоминали еще более сложную скальную гору — Ушбу (находится в Грузии). При восхождении на нее нам пришлось больше десяти ночей спать в гамаках, которые прикрепляли к отвесным каменным стенам.

Мы двигались по скале на определенном расстоянии друг от друга. Где каждого из нас застал вечер, там и прикрепляли свои гамаки. Знаете, это далеко не самая удобная постель. Вещи мы подвешивали на ночь на вбитые в стену крюки либо клали в гамаки.

☑ — Извините, как при многодневной жизни на отвесной скале ходили в туалет?

— Использовали холщовые мешочки. Вначале в них хранилась пища, а когда ее съедали, мешочек служил походным туалетом. А мочились просто на скалу.

Кстати, на случай, если кто-либо во время восхождения уронит свой ботинок, брали всего один запасной, богатырского 46-го размера. Он такой большой, что его можно носить как на правой, так и на левой ноге.

В столице европейского альпинизма — французском городе Шамони — нас встречал мэр и легендарный альпинист Морис Эрцог. Он первый, кому удалось подняться на гору высотой свыше восьми тысяч метров (Анапурну). Во время этой экспедиции Морис потерял перчатку.

Спустился с обмороженными пальцами обеих рук и ног. Врачам не удалось сохранить пальцы, их ампутировали. Морис научился многое делать культей, даже держать ручку. На наших глазах он сделал дарственную надпись на своей книге, которую мы получили от него в подарок.

☑ — Как вы стали альпинистом?

— Меня увлекли рассказы о горах преподавателя Киевского института физкультуры (я поступил в этот вуз в 1946 году), легендарного географа и альпиниста Михаила Погребецкого. После окончания первого курса наша студенческая команда отправилась на Кавказ. Я тогда полюбил горы и пронес эту любовь через всю жизнь.

☑ — Свою будущую супругу встретили в студенческие годы?

— Да, с Надеждой мы познакомились, когда были студентами. Она училась в Днепропетровске, я — в Киеве. Встретились на Кавказе во время каникул. Я уже был инструктором по альпинизму, а Наденька стала моей ученицей. Она тогда, кстати, не только альпинизмом увлекалась, но и с парашютом прыгала.

Мы два года переписывались, время от времени ездили друг к другу в гости. Перед вручением диплома получил от нее письмо: «Приезжай, я выхожу за тебя замуж». Вначале мы сыграли свадьбу в Днепропетровске, затем — в Киеве. Когда в 1961 году родилась дочка Марина, я пришел под роддом и спросил у жены: «У тебя молоко есть?» — «Да». — «Ну, я поехал на Кавказ».

☑ — Что нужно делать, чтобы человеку вместо 90 лет было дважды по 45 лет?

— Делаю массаж биологически активных точек — на груди, за ушами, по бокам носа. Массирую руки. Для тех, кто в возрасте, очень важно растереть позвоночник в области крестца (кулаком — 100 раз). С годами люди хуже слышат, поэтому нужна гимнастика для хорошего слуха. Закрываю ладонями уши и постукиваю себя 12-15 раз пальцами по затылку. В ушах — как будто стереоэффект. После несильно хлопаю себя по ушам тоже 12-15 раз и энергично тяну за мочки — вниз, вверх, в стороны. Если это делать каждое утро, не нужно будет переспрашивать по нескольку раз, что вам говорят... Одних физических нагрузок недостаточно. Я, например, обязательно нахожу время, чтобы днем поспать час-другой. Взойти на обе вершины Эльбруса, думаю, смогу даже в 90 и более лет.

— Наши спортсмены тренировались на дистанции от 120 до 200 километров, а мы наблюдали результаты применения солей гутимина, влияющих на работоспособность спортсменов, расспрашивали парней о субъективных ощущениях. Ребята откровенно признавались: мол, все хорошо, но... В общем, в газете это явление можно назвать «синдромом палатки» (они прямо говорили: «Член стоит по утрам»). Это же показатель мужского здоровья, если у мужчины, преодолевшего многокилометровые дистанции, после ночного сна восстанавливаются все функции — есть и желание, и возможность...

Кстати, накануне выполнения какой-либо задачи, требующей больших физических усилий, мужчинам не следует заниматься сексом — в таком случае они ослабляют организм. Говорю как физиолог, готовивший спортсменов-олимпийцев. А вообще, когда в горах спишь в одном спальнике, в мозгах нет, что ты должен что-то там сотворить...

По рекомендации одного из восточных учений, в изголовье моей кровати рядом с ионизатором воздуха Чижевского висят часы. В изножье закреплено зеркало — стрелки, отражаясь в нем, как бы идут в обратном направлении. Так что каждое утро я просыпаюсь на восемь часов моложе себя вечернего...

☑ — Какой была ваша первая большая спортивная победа?

— В советские годы наша команда альпинистов «Авангард», несмотря на успешное прохождение сложнейших горных маршрутов, долгое время никак не могла стать чемпионом СССР — комиссия Федерации альпинизма и скалолазания СССР, решавшая судьбу призовых мест, из года в год отдавала «золото» москвичам и ленинградцам.

Но в 1961 году мы все же стали чемпионами. Это произошло во многом благодаря тому, что нам удалось найти на Кавказе записку, которая имела огромное значение для одного из самых авторитетных членов комиссии, решавшей судьбу медалей, — Виталия Абалакова.

Эту записку мы обнаружили на гребне вершины Дых-тау. Ее оставил покойный родной брат Абалакова Евгений с товарищем по фамилии Миклашевский. Записка находилась в пирамиде из камней в пустой консервной банке. На обертке от печенья «Привет!» было написано: «В ночь с 17 на 18 августа 1938 года продавали дрожжи и отбивали зубами чечетку. Утром идем на вершину Коштантау».

Евгений Абалаков был одним из сильнейших альпинистов довоенного времени. Он первым поднялся на самую высокую вершину Советского Союза — пик Сталина (затем переименован в пик Коммунизма). Мечтал о штурме тогда еще никем не покоренного Эвереста.

Когда мы вернулись из экспедиции с запиской Евгения, то смогли сломать предубеждение комиссии. Тогда впервые получили золотые медали. Все альпинистское сообщество признало, что нам дали их заслуженно.

☑ — Какие эпизоды из вашей многолетней альпинистской практики наиболее врезались в память?

— Потрясающие истории, случаи героизма бывают, как правило, если случится ЧП. У меня ничего подобного никогда не было. Горжусь тем, что все участники экспедиций, которые я возглавлял более 20 лет, целыми и невредимыми вернулись домой к своим семьям — ни одного случая гибели или серьезной травмы.

Я предельно строго отбирал состав команд, следил, чтобы ребята регулярно тренировались, вели здоровый образ жизни. Кое-кто меня недолюбливал за требовательность, но я понимал, что мягким быть не имею права — на кону жизнь и здоровье людей.

Насколько жестоко горы карают альпинистов за недостаточную подготовку и ошибки, можно проиллюстрировать таким примером. Летом 2006 года, когда я отметил свое 80-летие восхождением на самую высокую вершину Европы — Эльбрус (5642 метра), на этой горе погибли 28 человек!

Я тогда поднялся на вершину с двумя гораздо более молодыми товарищами. Нас там настиг чудовищной силы ураган, снег валил стеной, в радиусе двух-трех шагов ничего не было видно.

Температура опустилась до минус 20. Мы были вынуждены три ночи провести в палатке на высочайшей точке Европы, подкрепляя силы салом — в горах этот продукт идет на ура!

Вообще-то, моей целью на 80-летие был не Эльбрус, а самая высокая вершина мира — Эверест. Как ученый-физиолог (многие годы возглавлял Проблемную научно-исследовательскую лабораторию) разработал для себя программу подготовки к этой экспедиции и выполнял ее от «а» до «я»: не пропускал ни одной тренировки, строго придерживался оптимальной диеты.

К огромному сожалению, не удалось собрать 30 тысяч долларов, которые требовались на этот проект. Только за право пойти на Эверест одному альпинисту следовало заплатить правительству Непала 10 тысяч долларов.

На свой 85-й день рождения я попытался вновь подняться на высочайшую вершину Европы, причем вместе с внуком Денисом, который по моему примеру увлекся альпинизмом. Мы прошли значительную часть пути, но были вынуждены отступить — погода настолько испортилась, что запросто могли погибнуть.

ИСТОЧНИК

Впервые Володю Башкирова я увидел в 1979 г. Летом мы (физтеховская компания из Жуковского - ФАЛТ МФТИ) работали разнорабочими и ходили в горы в альплагере Цей, потом в качестве участников ходили в альплагере Айлама, выполнили вторые разряды и считали себя уже крутыми альпинистами, которые должны расти и совершенствоваться дальше. Здесь наши мнения разделились: часть физтехов, под влиянием Александра Мохновецкого, ушла в Зенит, другая часть, и я в том числе, подалась в Спартак. В Спартаке я услышал фамилию Башкиров, узнал, что он создаёт свою команду, для этого проводит совместные тренировки. На тренировках я познакомился с Мишей Нецмехом, Мишей Плоткиным и другими ребятами. Тренировки проходили в Царицыно, в Лианозово и в Куркино. В Куркино – функциональная подготовка, кроссы, зимой лыжи. В Царицыно и Лианозово мы лазали и бегали. Моя первая тренировка со Спартаком в Куркино закончилась для меня плохо: не выдержав чрезмерной нагрузки я, как и положено, пошёл в кусты блевать. В кустах я обнаружил ещё одного своего старшего товарища – Колю Прохорова, он тоже блевал. Я решил все свои физиологические проблемы и вернулся в строй. Тренировка продолжалась: осень, дождь, все разбились на пары, один брал напарника за ноги, и напарник должен был идти на руках в гору по мокрому асфальту. Господи, как я тогда устал! Когда закончилась тренировка, меня шатало из стороны в сторону. Я тогда подумал: «Если смогу выдержать, наверное, стану настоящим альпинистом». Вначале было очень тяжело, но постепенно я освоился, привык к нагрузкам, и жизнь стала налаживаться. Помогала хорошая атмосфера в коллективе: мы много шутили, общались на разные около альпинистские темы, это была важная составляющая в Спартаке. Надо сказать, что не все спартаковские альпинисты посещали тренировки Башкирова, часть альпинистов, больше половины, тренировалась отдельно. Получалось так, что в Спартаке были как бы разные группы, порой сильно отличающиеся друг от друга. Я сразу попал к Башкирову и достаточно быстро понял, что мы на верном пути, а время показало: хорошие результаты могут показывать те, кто тренируется много и регулярно. Это было очень важно для меня: в Спартаке были ребята, которые лучше меня лазали и бегали, но мало тренировались. Такое положение дел мне не нравилось и я начал упорно тренироваться. Так часто бывает: например какой-то человек от природы сильный, ему все дается легко и это расслабляет, он меньше тренируется, сачкует и незаметно начинает проигрывать тем, у кого обратная ситуация. С той поры я вынес для себя одно важное правило: если ты упорный, если сильно хочешь, так , что жить без этого не можешь – ты выиграешь эту длинную гонку, надо только очень много трудиться и дружить с головой, конечно. Совместные тренировки требовали много времени: от общежития в Жуковском до Куркино мы добирались на электричке, метро, автобусе, домой возвращались в обратной последовательности, но студентам не привыкать. Короче, меня это зацепило и тренировки по выходным я не пропускал. По началу с Володей я практически не общался, я был самым молодым в башкировской команде, и наверное особо ничем не выделялся, но как-то постепенно мы познакомились. Момента, с которого мы начали с Володей общаться, как такового не было.

В 1980 г. мы поехали на Памир в ущелье Коок-Су. Володя с нами не поехал, начался отбор в первую советскую гималайскую экспедицию «Эверест 82», он был занят этим процессом. Там было много политики, много под ковёрной борьбы, в конце концов Башкирова отсеяли из основного состава. Со многими участниками экспедиции «Эверест 82» я потом ходил в горы, в том числе и в Гималаях. Я в состоянии оценить уровень их подготовки и могу утверждать, что Володю «зарубили» отнюдь не по спортивным и не по так называемым «человеческим» критериям. Володя был профессионалом с большой буквы, абсолютно порядочным человеком и ходить мог, практически с любым. Я был тогда моложе, намного нетерпимее и намного радикальнее, чем многие мои товарищи. Если мне что-то не нравилось, мог легко послать, часто не на пользу и себе и делу. Например, на собраниях альпинистов Спартака я мало общался с большинством спартаковцев. Я не понимал, что делает на этих собраниях как минимум половина собравшихся?

Какие они альпинисты, если мало тренируются? И редко скрывал свое мнение по этому вопросу. Короче, был не подарок. Обычно стоял в стороне и ждал, когда придет Башкиров, чтобы обсудить тренировки и некоторые технические моменты подготовки к лету и после уезжал домой. При этом у меня не возникало проблем в общении с самим Башкировым.

В 1980, 81гг. Володя с нами не ездил, всё время посвящал участию в отборах на Эверест, но осенью, зимой и весной мы часто тренировались вместе. Тренером московского Спартака был Владимир Дмитриевич Кавуненко, летом он работал начальником учебной части альплагеря Алай на Памире, туда мы и ездили: Коок-Су, Гуамыш, Ак-Су. Когда эпопея с отбором на Эверест закончилась, Володя вернулся в Спартак и начал формировать свою команду, тем более, что совместные тренировки определили ее костяк. Кроме тренировок в Москве мы еще ездили в Крым на скалы, много лазали по естественному рельефу.

В те времена, для того, что бы получить хорошую, бесплатную, профсоюзную путёвку или, что еще лучше, поехать на спартаковские сборы в Алай, надо было много тренироваться, осенью, зимой и весной участвовать в соревнованиях московских альпинистов за команду Спартак. Соревнования устраивали практически каждые выходные – длинные и короткие дистанции, эстафеты, жизнь кипела, народ бурлил – участвовал в соревнованиях. Я научился довольно прилично бегать на лыжах, хотя родом я из тёплых краёв, где зимы почти не бывает. В этом мне здорово помог тренер нашей лыжной секции физтеха, мой товарищ Миша Филатов. Филатов смог сделать невероятное: он заинтересовал физтехов-альпинистов лыжами и мы стали дополнительно тренироваться осенью и зимой вместе с лыжниками. Миша поставил мне лыжную технику, давал читать спортивную литературу, постоянно рассказывал о методике тренировочного процесса, эти знания здорово помогли мне, особенно после института, когда пришлось много тренироваться в одиночку. Постепенно я стал выступать за факультет и за институт по беговым лыжам, и естественно показывать приличные результаты на соревнованиях альпинистов. Это решало все мои проблемы с летними сборами – я автоматически попадал на них по спортивному принципу.

В 1982г. мне задним числом не засчитали какую – то гору, и отменили спортивное звание КМСа. Я не смог участвовать в первенстве ЦС Спартак, хотя и поехал в Гуамыш в составе спартаковской экспедиции. И только с 1983 года я начал ходить в команде с Володей. Обычно зимой накануне сезона Володя приезжал к нам в общежитие, привозил неизвестные фотографии, показывал стены и спрашивал, что я думаю по этому поводу. Я только потом понял, зачем он спрашивал. Спрашивал Башкиров не для того, что-бы я что- то сказал такого, чего он не знает, а чтобы показать новую цель, настроить. Когда заранее знаешь, что летом у тебя будет такая стена и такая стена, а это всегда были первопроходы, мы не ходили даже повторения маршрутов, у тебя появляется цель. К этой цели ты готовишься совершенно по другому, выкладываешься на тренировках, а тут ещё надо было учиться. А чтобы хорошо учиться на физтехе, приходилось сильно напрягаться.

Весной в Царицыно проходил большой кросс перед летним сезоном, к этому моменту состав сборов был практически сформирован, мы все встречались и в деталях обсуждали программу летней экспедиции.

С Башкировым мы лазали на первенство ЦС Спартака, на первенство Москвы, на первенство СССР - это были самые сложные и самые значимые для меня на тот момент маршруты. Когда ты идёшь по изведанному маршруту, есть описание маршрута, ты можешь произвести локальную оптимизацию, если позволяют правила и рельеф, пролезть немного иначе. Первовосхождение – принципиально другая история. Из под стены ты никогда не сумеешь увидеть и узнать всего того, что ждёт тебя наверху. Если маршрут достаточно сложный, наступает «точка невозврата» - момент, начиная с которого вернуться домой возможно только через вершину. Многие маршруты объективно опасны. Уровень адреналина в крови всегда выше на таком маршруте и риск выше. Многое зависит от того, насколько маршрут проработан предварительно: необходимо хорошо знать сам маршрут, время камнепадов, разработать тактику прохождения. Башкиров обладал уникальной способностью прорабатывать восхождение, просматривая фотографии стен и подолгу наблюдая за маршрутом. Потом, когда мы лезли, он мог сказать: «Зайди за угол, там должна быть полка». Перед тем, как лезть, лёжа под стеной я тоже рассматривал и фотографию и стену: нет там никакой полки. Ну если надо заглянуть за угол – ладно, хотя по мне так надо вверх пилить. Залезаешь, там, действительно полка. Откуда он про неё узнал? В этом был весь Башкиров, мы все у него учились этому чутью.

Первопроходы – квинтэссенция альпинизма. Альпинизм, в первую очередь это познание чего- то неведомого, апофеозом познания,- является прохождение впервые, когда ты один на один с горой, а перед тобой никто еще не прошёл, не забил крюк или шлямбур. Ты лезешь и становишься первооткрывателем. Это очень сильно, это эмоциональные ощущения совсем другого уровня по сравнению с обычными восхождениями. Именно этим мы занимались с Башкировым: проходили новые маршруты, открывали что-то неизведанное, познавали себя.

Мой друг Володя Башкиров ( Часть 2 )

Где в начале восьмидесятых работал Володя, я не знаю. На старших курсах я был посвободнее и мы часто тренировались в будние дни в первой половине дня в Подрезково или в Царицыно. У Володи имелась такая возможность. Потом, когда Володя начал плотно работать на корпорацию «Энергия», писать программы для космических кораблей, тренироваться днём у него уже не получалось. Но по выходным мы встречались в Лианозово, а ещё чаще в Царицыно и тренировались. Одно время это были спартаковские тренировки, но в один прекрасный момент Башкиров вместе с Володей Коломыцевым из МВТУ начали создавать сборную Москвы. Это был уникальный случай, когда две команды объединились для решения серьёзных задач. Объединение Спартака и МВТУ не было разовым явлением, процесс продолжался много лет, вплоть до самой перестройки. Володя Башкиров и Володя Коломыцев сумели договориться между собой, расписать роли. Володи решали все основные вопросы, ближе к ним стоял Вася Елагин, мы, рядовые участники команды, также принимали участие в обсуждении будущих восхождений, но это были вопросы больше технические.

На Холодную стену на Чемпионат СССР, я не попал из- за придирок мандатной комиссии, буквоеды из федерации альпинизма нашли, что однажды я пролез маршрут, который был записан у меня как как снежно – ледовый, при этом в классификаторе он значился, как скальный, хотя, на самом деле, скал там было не больше 10%, а всё остальное – ледовый склон. Бюрократия есть бюрократия, меня вычеркнули из команды. Команда лезла на саму Холодную стену, а мы, те кто не попал, пошли правее, тоже первопрохождение. Так появился новый маршрут на Холодную Стену, который я прошел с Сергеем Михайловым, Мишей Плоткиным и Володей Суховым. Это было некоторым утешением в тот сезон. По основной стене лезла сборная Москвы: Башкиров, Коломыцев, Елагин, Хомутов и ещё были какие- то ребята, всех не помню.

Честно говоря, Холодная стена на меня произвела двойственное впечатление. Подходишь, смотришь – красивая, богатая рельефом, вертикальная стена. Когда начинаешь лезть, выясняется, что это торт «Наполеон» из многослойной породы, можно взять зацепку и вынуть её. Забиваешь в щель морковку ВЦСПС, смотришь, щель расходится, вынимаешь морковку, вытаскиваешь и выбрасываешь вниз два камня, меж которыми ты эту морковку и забивал. Приключение, конечно, лезть по вертикальным осыпям, пытаясь застраховаться по дороге. Слава Богу, мы прошли стену, выбрались неподалёку от вершины на гребень, пропилили по гребню, сменили записку в вершинном туре, спустились и тут выяснилось, что кто- то должен остаться под стеной и обеспечивать связь. Команда Башкирова шла за углом от лагеря и лагерь их не слышал. Мы с Сережей Михайловым остались на леднике. У нас было все, что надо для счастья: палатка, примус, канистра с бензином, килограммовая пачка соли (откуда она взялась – не помню), здоровая советская пачка с картинкой Геркулеса и четыре кусочка сахара. На данном провианте требовалось продержаться два дня. Сидим – ретранслируем, ребята из под вершины сбросили лишнее барахло – мы пошли пособирали, притащили. Устали уже. Друг другу надоели, в горах уже месяца два безвылазно. Команда выходит на вершину, начинает спуск, уходит в зону прямой связи с лагерем, а мы, голодные, уставшие, грязные, с чувством выполненного долга, можем идти вниз. На Чемпионат СССР я попал годом позже, когда выполнил КМСа во второй раз.

На первенство СССР в составе сборной Москвы я ходил на пик Блок, ходил на Сабах. Мы взяли бронзовые медали Чемпионата СССР. Это были сложные восхождения с непогодой, стенным лазанием, гамаками и остальными прелестями сложных восхождений в высотно-техническом классе, но я бы не сказал, что это были самые крутые восхождения с Башкировым на Памире. Пожалуй, самое знаковое моё с Башкировым восхождение, было по левой части стены Ак –Су. До этого, Ак-Су прошёл Лёня Трощиненко с командой Ленинграда, насколько помню, они тогда, чуть не выиграли первенство СССР. Они начали из центрального кулуара, потом вышли на правую часть стены и далее на ребро. А вот слева от кулуара был огромный вертикальный зеркальный лоб, там сегодня много маршрутов, но тогда решиться на маршрут, где гладкий гранит с очень бедным рельефом, где вся стена пробивается камнями, было очень трудно. Башкиров решился. Для наблюдения за стеной мы выбрали на леднике плоский камень, высотой 3-4 метра, поставили на нём палатку и по очереди там дежурили – записывали режим камнепадов. Стену наблюдали дня три. Между наблюдениями дремлешь, прошли камни – быстро глянул где облачка от ударов камней о стену и записал в тетрадь время и место камнепада, и снова отдыхаешь. Жизнь течет неспешно и размеренно, и это тоже альпинизм. В мою смену пришел Саша Рабочих меня сменить, крикнул, я проснулся, он говорит:

- Женя, тут вокруг тебя снежный барс ходил.

Я барсов никогда вживую не видел, следы видел, а барсов нет. Ладно, говорю с камня, не прикалывайся!

- Спустись.

Спустился и в правду следы барса. По следам видно: барс походил, походил вокруг меня, сделал несколько кругов и ушёл по своим делам. А мы продолжили следить, как проходят камнепады. Камни шли вечером и утром, в это время постоянно шумело с регулярностью минут 15 – 20, днем шума почти не было. Очевидно, что нижнюю часть надо пробегать под утро в ночи по миксту, по разрушенным скалам, чтобы успеть прилепиться к стене. Так и было сделано, вышли ночью, я на максимальной скорости отработал микст, сильно устал, но за стену зацепились до камнепадов, задача первого дня была выполнена. Дальше началась стена, мы лезли по плитам, каминам, натечному льду, потом выходили с этой стены. Такая работа: тяжёлая, но не такая страшная, как виделось снизу – ты лезешь по гладким стенам, внизу уменьшаются озера на леднике, вокруг горы, закаты и рассветы, ночью звезды с горошину, это просто счастье. На стене жизнь меняется: ты начинаешь жить в вертикальной плоскости, забывая, что есть горизонтальное измерение, твоя задача лезть, лезть и лезть. Часто бывает холодно, чтобы хорошо отдохнуть ночью надо сразу после ужина быстро забраться в спальник и уснуть, пока телу тепло от еды, в противном случае, будешь долго ворочаться и толком не отдохнешь. На стене ты становишься другим человеком, начинаешь лучше понимать самого себя, это как длинный и очень откровенный диалог с самим собой, когда ты ничего не приукрашиваешь ни в себе самом, ни в окружающих людях. Это позволяет открыть в себе такое, о чем ты даже не догадывался. И это бесценно.

В течение восхождения на Ак- Су произошло несколько событий, которые иллюстрируют Володю как альпиниста и человека. К тому моменту мы уже довольно много ходили вместе, в том числе, и в одной связке. На самой крутой части маршрута нам встретилась совершенно гладкая стенка и очень правильной формы с небольшой трещиной внутренний угол, эту стену вертикально рассекающий. Володя, он в тот момент работал первым, подошёл к этому углу справа, из-под небольшого нависания. Вышел в угол и пролез часть угла, принял меня, я полез дальше. Я должен был долезть остаток угла и выйти выше, как раз получалась веревка. На верху угла должно было быть что- то вроде полочки. Лезу, обвешенный железом, по углу, делаю точки страховки, где – то вставляю френды, они уже появились, где – то забиваю крючья. Угол заканчивается, наверху, действительно, вправо – влево уходит узкая полочка на полступни, это была большая радость!

Берусь за полочку, выхожу. Ставлю ноги, выпрямляюсь, прислоняюсь к стене. Там какие- то каменные перья прилепились к стене - немного придержался за них, они мне сразу показались подозрительными. Дело было на закате, стена северная, лучи заходящего солнца осветили стену и чуть подтопили натечный лёд, который скреплял каменные перья в единый монолит. Мои ноги в распорах стоят на полке, вдруг, большая тонкая плита выезжает и становится мне на ботинки. Плита достаточно тяжёлая, ногам не очень больно, терпимо – ботинки жёсткие, но плита здоровая и что с ней делать, непонятно. Я смотрю вниз между ног, вижу под собой Башкирова, кричу ему: «Уходи!». Кто слышал о принципах советского альпинизма, тот прекрасно понимает, что значит «уходи». Один из принципов гласит: «партнёра по связке бросать нельзя, веревку отвязывать нельзя». Я каким-то шестым чувством понимаю, что как бы я не бросил плиту, она полетит прямо на Володю.

Он кричит:

- Закрепись как-нибудь, попробуй что- то сделать!

-У меня плита!!!

Володя сказал ещё что- то, тогда я заорал так, ну как следует сообщить нечто важное в подобной ситуации. Мы очень хорошо понимали друг друга, Башкиров перестегнул нашу связочную верёвку к страховочной станции и сам, ничем не страхуясь, как супергерой в американском кино, схватился за верёвки, уходящие вниз и в мгновение ока исчез под нависанием. Всё этот длилось секунд 15 -20, у меня напряг дикий, тело била дрожь, не зная, к чему я пристёгнут или не пристегнут на том конце веревки, перевалил тонкую, как перо, но здоровую и тяжёлую плиту через левую ногу, хватаюсь за открывшийся рельеф и смотрю между ног. Плита чётко пролетает через то место, где Башкиров меня страховал, гремит какое-то железо на страховочной станции, запах серы. Слава Богу, верёвки остались целы, и спокойно улетает вниз. Из- за перегиба появляется Башкиров, он добрался к страховочной станции свободным лазанием - было непонятно, можно ли грузить верёвку. К тому моменту я позабивал точки страховки и инцидент решился.

Если бы Володя действовал более зашоренно, как требуют того каноны советского альпинизма, смертельного случая было бы не избежать, ещё не понятно, чем бы это закончилось для меня, так как к моменту выхода на полку, я довольно далеко пролез от последней точки страховки. Способность принять нестандартное решение, порой противоречащее канонам, не потому, что он плевал на них, а потому, что он очень хорошо осознаёт ситуацию и быстро находит нестандартно решение – свойство настоящего профи. Именно это всегда отличало Башкирова.

Второй случай произошёл выше, на выходе со стены, мы висели в гамаках под полутораметровым нависанием, было очень удобно, мы были закрыты от камней, которые прилетали рано утром и вечером. Выше высматривался внутренний угол с ледовым галстуком – натечным льдом. Володя долез до языка и прошел часть льда. Дальше мы должны были пролезть натечный лёд до вероятной полки. Я полез лед, лёд был покрыт жесткой коркой, которая отступала ото льда на несколько сантиметров. Это сейчас есть инструменты со специально изогнутыми ручками и эфесом, чтобы защитить руки при работе. Тогда подобных изысков мы не имели – самодельный ледоруб с прямой ручкой, каждый удар ледорубом и кулак, разбивая пальцы, пробивает сантиметровую ледовую корку. Во льду попадаются камни, непонятно, или они в лёд вморожены, или и вовсе на соплях, на корочке висят, или это скала выступает. Эта боль при каждом ударе подбешивает, начинаешь работать быстрее и быстрее, еще осколки от ледовой корки отлетают и царапают лицо, это бесит еще сильнее, придает силы и ты зашнуриваешь еще быстрее. Пролез язык, вышел наверх на хорошую наклонную полку, можно спать лежа. Ура! Башкиров снизу кричит:

- Что там?

- Здесь отличная полка для ночёвки!

Когда день – другой поспать в гамаке, это может и весело, а вот на морозе и долгое время на самом деле холодно и неудобно. А тут целая полка! Те, кто ходил стены, знают, что на полке всегда лучше выспишься и теплее будет. Дело шло к вечеру, Башкиров командует: «вниз». Мы спускаемся под нависание к остальной команде и тут Володя заявляет: «Пожалуй, мы пойдём завтра». А что «завтра»? - продукты заканчиваются, ещё два часа светлого времени, охота сегодня. Я был в бешенстве! В нижней части стены Ак-Су мне исполнилось 24 года. Саша Зыбин подарил мне Марсианские Хроники Рэя Брэдбери, маленькую книжечку. Как Саша вспомнил про мой день рождения – не знаю, я сам не помнил, про свой день рождения, я даже не знал, какое тогда было число, накануне мы проходили нижнюю часть маршрута и я упахался на полную.

24 года – максимализм, я психанул, обиделся. Мол, сегодня можно залезть. Башкиров, совершенно спокойно говорит: «Нет, мы полезем завтра». Завтра, значит завтра, я залез в гамак зализывать раны: разбитые пальцы и физиономию в ссадинах от осколков льда. Думаю: «Как дурак, старался побыстрее пролезть, а тут на тебе - завтра! С утра будем долго собираться, пока из спальников вылезем, гамаки свернём, полдня теряем не меньше». Так и получилось: с утра долго собирались, на стене невозможно быстро свернуть бивуак, где все висят, привязанные к крючьям. Кто – то должен лезть наверх, кто- то должен тащить барахло, при этом, подумать, может, часть снаряжения сбросить вниз, стена то заканчивается. Так и полезли, через пару дней долезли до вершины, получили непогоду. Потом получили еще холодную ночёвку при спуске с вершины к палатке, в результате благополучно вернулись в базовый лагерь.

На следующий год, когда мы были в ущелье Сабах, недалеко от Ак-Суу. По нашему маршруту шли воронежские ребята. Они залезли в тот же внутренний угол с ледовым галстуком вечером, как и мы, но решили пройти его в конце дня, чтобы не болтаться на стене. Сверху пошёл камень, камень попал в жёлоб, летел, рикошетя об стенки, попал в человека, перебил ему бедро, ночью человек умер от потери крови. Кровь на стене была видна из базового лагеря. После этого начинаешь задумываться о тактической грамотности капитана команды.

Если мы говорим об альпинизме, в команде Спартака и Москвы Володя был безоговорочным лидером. Но в лыжных гонках мы с Володей постоянно соревновались. Здесь уже индивидуальный спорт, где каждый за себя, в начале, Володя у меня выигрывал, потом я начал периодически выигрывать у Володи, здесь борьба была бескомпромиссной. С одной стороны, Башкиров для меня всегда был учителем и непререкаемым авторитетом, с другой стороны спортивное начало никто не отменял, я тоже хотел у него выиграть и отдавал этому все силы и когда получалось обогнать Башкирова получал большое удовольствие! Надо отдать должное Володе, мои победы никогда не отражались на наших с ним отношениях. На моём столе в рабочем кабинете всегда стоят две фотографии, семейная и фотография Башкирова. Володя всегда оставался спортсменом и при этом человеком с большой буквы. Он мог оценить победу своих учеников. Я был учеником Башкирова.

Мой друг Володя Башкиров ( заключительная часть )

Период, когда я был в московском Спартаке и мы ходили с Володей, был самым ярким периодом в моей спортивной жизни, в моей спортивной биографии, это была идиллия и как любая идиллия, она не могла продолжаться бесконечно долго. Наступил 1987 год и начался отбор во вторую советскую гималайскую экспедицию - траверс Канченджанги. Я туда проходил с большим скрипом: маленький высотный опыт, мне не хватало семитысячников, оставалось полагаться только на спортивную часть отборов. Претендентов было очень много, в 1987 г. альпинизм в СССР находился на высоком уровне и можно было сформировать не одну, а три команды, которые совершали бы восхождения мирового уровня. К концу восьмидесятых система советского альпинизма достигла своего максимального развития. У нас появилось западное снаряжение, или его самодельные аналоги. А что касается технической подготовки, советское скалолазание было на высочайшем уровне. Претендентов в команду СССР было много, всех разделили на две части – основной состав - взрослая команда и молодёжная команда до 30 лет. Я проходил в молодёжную команду. По какой – то причине, наверно из- за работы в Энергии, Володя не смог попасть на основной отбор и приехал только на молодёжный. Скорость забега или время прохождения скального маршрута не полностью характеризует уровень альпиниста. Понятно, что согласно таким критериям, молодые ребята будут иметь преимущество перед сорокалетними, молодые могут быть сильнее, как бегуны, или как скалолазы, но, при этом, не быть более сильными высотными альпинистами. Высотный альпинизм не требует быстрого передвижения по скалам, особенно для Канченджанги. На отборах были ещё тесты – психологическая совместимость и т.д. В результате, я попал в число кандидатов, а Володя отсеялся. Это была победа с печалью в душе, дальше я должен был идти без Башкирова. Так в мае 1987 г. наши пути разошлись: мне надо было попасть в основной состав сборной СССР и поехать в Гималаи, Володя снова вернулся в московскую команду. Башкиров и Коломыцев стали готовить свои восхождения, а я в составе сборной СССР работал по программе подготовки к Канченджанге, мы улетели под пик Коммунизма, затем под пик Победы.

В 1989 г. состоялась вторая советская гималайская экспедиция «Канченджанга 89». Траверс Канченджанги завершился большим количеством восхождений на этот восьмитысячник и, естественно полным травесом всех четырех вершин Канченджанги. Экспедиция прошла удачно. В следующем году состоялась экспедиция Профспорта СССР на Южную стену Лхоцзе, туда я поехал, уже как ветеран, нас там было человек пять участников экспедиции на Канченджангу: Володя Каратаев из Дивногорска, Ринат Хайбулин, Саша Погорелов, тренерами были Сергей Бершов и Михаил Туркевич. Собралась сильная команда молодых ребят, мы пролезли маршрут, который назвали «Маршрут 21-го века». До этого, Южную стену хотели пройти Райнхольд Месснер, первый альпинист, взошедший на все 14 восьмитысячников со своей командой сильнейших альпинистов, «сборная мира» как тогда назвали команду Месснера потерпела фиаско. Потом, за год до нашей экспедиции, Южную стену пытался пройти Ежи Кукучка с польской командой альпинистов, Кукучка – второй человек, который совершил восхождения на все 14 восьмитысячников. На этом маршруте Кукучка погиб. Параллельно с нами работала экспедиция очень сильных французских альпинистов: Кристоф (Профи) – Бежан (Бегэн), они остановились на высоте около 7.500 -7.700м и ушли вниз. Обычно западные альпинисты выбирали следующую тактику прохождения Южной стены Лхоцзе: начинали правее и только в верхней части маршрута уходили влево к вершине, это позволяло обойти сложные скалы в центре стены и уйти с верхних скал на предвершинный гребень. Наша команда в лучших традициях советского альпинизма полезла по центру стены в лоб, это было красиво, да и маршрут покороче. Во время восхождения мы нашли место, где сорвался Кукучка: нашли крючья и камин откуда он вылетел. Это было место, где поляки выходили на предвершинный гребень - участок мы пролезли с Серёгой Тарасовым. Южная стена Лхоцзе была и остается большой проблемой для альпинистов по сей день. Мы были молоды, имели небольшой гималайский опыт, но мы очень хотели пройти стену. Это был как полет в космос. Напор и желание пройти стену сделали свое дело, экспедиция закончилась успешно – 16 октября 1990 года связка Бершов-Каратаев достигла вершины. Радость победы омрачало большое количество ампутаций и прочих осложнений – дорогая цена, заплаченная за победу. Все ребята выложились по полной, каждый выдал все, что мог, только так можно было пройти Южную стену Лхоцзе. Прошло много лет, было 7 или 8 попыток прохождения Южной стены, насколько мне известно, все попытки закончились неудачно. По крайней мере, наш маршрут стоит не повторенный.

Я попал в Гималаи, а Володя пока оставался в рамках СССР и наши пути разошлись, но после Лхоцзе появилась перспектива снова ходить вместе: планировалась осенняя экспедиция на Аннапурну, я очень ждал её, там была моя родная команда, люди, с которыми я хотел ходить: Володя Башкиров, Вася Елагин, Саня Шейнов. С Сашей мы в одной связке прошли отборы в сборную СССР, вместе ходили на Канченджангу. Саша Шейнов был неординарным человеком и сильнейшим альпинистом. Принципы хождения в горах, которые проповедовал Саша, приводили в ужас некоторых альпинистов старшего поколения, но Шейнов по-другому не мог. Я очень хотел попасть на Аннапурну и должен был попасть, но судьба распорядилась иначе: в августе я получил жесточайшее воспаление лёгких, с капельницами и со всеми делами, о восхождении на 8.000м через месяц после болезни речи быть не могло. Так безуспешно закончилась попытка сходить с Башкировым в Гималаях.

Начало 90-х, время сильнейшей боли для страны и всего советского народа. Перестройка, гласность, разгул демократии – жизнь дала сильный крен, все начало резко и кардинально меняться. Девяностые годы многое разрушили в нашей стране, в том числе, разрушили спорт. От альпинизма девяностые годы не оставили камня на камне: исчезла система альпинистских лагерей, сворачивалось финансирование соревнований.

Мы, рожденные в СССР, потеряли почву под ногами: то, что казалось надежным и незыблемым вдруг испарилось и растаяло. Каждый должен был делать свой выбор. Некоторые, и я в том числе, начали зарабатывать деньги, вначале, чтобы прокормить семью, потом процесс пошел по нарастающей и пришлось завязать с альпинизмом. Некоторые погибли: Саша Шейнов, Миша Филатов, Коля Петров. Но были и те, кто остался в альпинизме, им было невероятно трудно. Я не был фанатиком альпинизма, а Башкиров был, эта разница определила наши жизненные траектории. В то непростое время, Володе приходилось совмещать очень разные вещи, дело, которому он посвятил многие годы, исчезло. Башкиров остался без команды. Это был сильнейший удар по Башкирову, человеку, который столько сил приложил для того, чтобы создать команду, вырастить альпинистов высокого уровня. Это было очень сложное для Володи время. Володя начал проводить много времени в Гималаях, организуя различные частные экспедиции, порой, с непонятными людьми.

В Москве кто-то должен был вести Володины финансовые дела, чтобы запущенные бизнес-процессы продолжали работать. Таким человеком стал я. Совершенно точно могу сказать, что Володя зарабатывал деньги для того, чтобы ездить в Гималаи и кормить семью. Это не были большие деньги с точки зрения бизнеса, но это были достаточно большие деньги для отдельного человека, и эти деньги Володя вкладывал в альпинизм. Здесь опять хочется вспомнить о его порядочности и чувстве такта. Деньги, порой как лакмусовая бумажка могут определить как хорошие, так и плохие стороны человека. В этом вопросе Володя остался верен себе – человек высшей пробы. Команды не было, а он хотел ходить в горы и ходить много. Ходил он с теми, с кем мог ходить. Я не хотел бы давать оценку тем людям, я не всех знаю, некоторых знаю недостаточно хорошо, там было очень много достойных ребят, которые были сильнейшими альпинистами и замечательными людьми, такие как Анатолий Букреев, Евгений Виноградский, Сергей Богомолов, но были и такие, с которыми лучше не ходить вовсе. Но такова судьба профи – не всегда можно выбрать всех напарников по экспедиции.

Я хорошо помню, как 20 лет назад утром раздался звонок, и я узнал, что Володя погиб. В жизни каждого человека есть люди-маяки, реперы, по которым можно сверять свои поступки и достижения. Для меня Володя Башкиров такой маяк, он остается Учителем и другом, просто он уехал в далекую экспедицию.

ИСТОЧНИК

На удивление хорошая работа наших телевизионщиков. О советском альпинизме рассказывают  знающие, правильно выбранные  люди

Советские граждане были одержимы горами. Недаром Владимир Высоцкий и Юрий Визбор воспевали героев-альпинистов в своих песнях. Во всем мире покорение гор было дорогостоящим хобби. Но не в Советском Союзе, где большую часть стоимости путевок оплачивали профсоюзы. В СССР к альпинизму был серьезный подход на государственном уровне, где даже была целая система лагерей, горных школ, альпиниад.

70-е годы. Советские альпинисты в США дают интервью.
Журналист: Как вы отмечаете День Святого Валентина?
Советский альпинист (поворачивается к Граковичу, тихо): Твой день рождения?
Гракович (тихо): Какой с меня святой, я же коммунист! Это про Божукова, наверное.

Советский альпинист (журналисту): Как всегда, никакого спиртного. Тренируемся, как в обычный день. Альпинизм в Советском Союзе - это спорт! (источник: Радио Свобода?)