Новости с тегом «14 восьмитысячников»

Но время шло, и дело надо было делать. Утвердили две вспомогательные группы. Я попал в команду Виктора Пастуха вместе с Володей Каратаевым, Ринатом Хайбулиным и Мишей Можаевым. Наша задача была – пройти по центральной ветке, доделать её и пятый лагерь и, если будет всё хорошо, сделать восхождение на Главную вершину. К тому времени я пролечился пятью уколами на рассасывание кровоизлияния и ста таблетками на укрепление стенок сосудов. Доктор дал добро и выпустил на выход при условии – как можно раньше включить кислород и после достижения вершины сразу же вниз.

Часть 1

Часть 2

По плану наша группа вышла первой. Шли, минуя первый лагерь, сразу во второй, это стало нормой. Вечером в палатке разговорились, кто, о чём мечтает. Я сказал, что хотел бы сходить на вершину без кислорода. Витя напомнил, что у меня предписание. – «Да, я несу с собой баллон кислорода и в случае ухудшения самочувствия сразу же им воспользуюсь. Группа из-за меня не будет страдать, я буду работать также как и все». – Виктор сам врач, всё прекрасно понимал, но у него были более свободные взгляды на происходящее. Без кислорода решил идти и Ринат.

До третьего лагеря добрались в одном режиме. Посоветовавшись, решили на следующий день идти сразу же в пятый лагерь, это было по силам. Вышли рано утром и в хороший мороз, много снимал фото и из-за этого стал отставать, так как всё не просто. Надо было остановиться, снять рюкзак, снять рукавицы, достать фотоаппарат, сфотографировать, всё снова спрятать и ещё сделать 50 махов руками, по-другому не получалось. А ребята тем временем шли, никто не ждал, но вот где-то на переходе через четырёхметровую трещину я их догнал. И этот рваный темп ничего хорошего не сулил. Через трещину были натянуты две горизонтальные веревки и по ним надо было ползти, а внизу метров двадцать. Пока каждый организовывался, время шло и движение стопорилось. Дальше был широкий кулуар вплоть до пятого лагеря, который был поставлен под самыми скалами. В четвёртом забрали кислород, карематы, как планировалось. С большим грузом и без кислорода шлось очень тяжко. Кто шёл с кислородом двигались резвее, уже темнело, а мы с Ринатом болтались вдвоём сзади на перилах. Он уже плюнул на всё, надел маску, но глядя на меня, снова спрятал. На фоне темнеющего неба было видно, как ребята начали ставить палатку.

Сейчас я уже определённо могу сказать, что всё дело в темпе. Если бы мы с Ринатом шли своим темпом, а не гнались бы за впередиидущими, то было бы все нормально. И надо ходить, при равной группе, или всем с кислородом, или всем без кислорода.

Пришли мы часа через полтора после первых. Оказалось, что лагеря как такового и не было, заново пришлось делать площадку, ставить палатку. Было тесно, все были одеты, поели, расположились спать. Ноги полусогнуты, тело затекало от одной позы, которую сменить было невозможно. Надо было или положить ноги на лицо другого, или просто сесть, получался не сон, а мучение. Все спали с кислородом с подачей 0,5 литра кислорода в минуту, а я без кислорода. Хотел быть в своём порыве, идти без кислорода, абсолютно «чистым».

Утром решили так – «кислородники» идут «крест», то есть, с перемычки направо, на Среднюю вершину, а затем налево, на Главную, а мы с Ринатом как получится. Где-то с 9.00 до 10.00 вышли все, снега на скалах было мало, шли в кошках, меня шатало как пьяного. На каждый шаг –два останавливался и «думал», впереди маячил Ринат. Когда мы подошли на перемычку, то ребята уже спускались со Средней, там было недолго. И тут меня осенило, что я могу вообще лишиться горы из-за своих амбиций, потому как был уговор идти до 14.00 и после этого поворот вниз. Мужики, сходя на вершину, не стали бы ждать долго меня на спуске, дело было к вечеру и безопасность могла быть под угрозой. Я принял волевое решение, достал баллон, надел маску, а Ринат бросил рюкзак с баллоном на перемычке.

Не скажу, что мне полегчало, был такой же угнетающий надрыв, но визуально я стал идти вровень с ребятами, значит темп вырос. Медленно, но мы продвигались к цели, стали мелькать мысли, что это фантастика, что я здесь и почти на вершине. Вершинный купол – это метров двести скал 2-3 категории трудности, припорошенных снегом. Лезли и вдруг, как-то без эмоций, увидел мёртвое тело гуся, видно не смогшего перелететь этот барьер. Володя стоял уже на вершине, а нам ещё надо было немного, и перед самым выходом наверх, он вдруг быстро стал спускаться вниз, «промычал» ему в маску, но он не отозвался.

Вышли на вершину, сняли маски, поздравили друг друга, обнялись. Было тепло, не было сильного ветра, видимости тоже, так, чуть-чуть. Сфотографировались и связались по рации с базовым лагерем. Оттуда поздравили и потребовали описать обстановку, это было необходимое условие. На вершине стоял красно-белый шест, оставленный в 1984 году японцами, расписались на нём, я оставил вымпел Саратова, взял несколько камней.

Взглянул вниз, Ринат сидел, откинувшись на скалу, и вдруг встал, и пошёл обратно, а за ним Володя, догнал и отдал ему свой кислород. Ринат двинулся вверх, когда повстречались, сказал, что выдохся без кислорода, с баллоном лучше. В голове мелькнула мысль – «А не попробовать ли сходить на Среднюю вершину» - но оставил её до момента прихода на перемычку. Тяги особой не было, желанный кислород не помогал так, как хотелось бы. Сказывалась нагрузка, кислородная задолженность, темп был выше, но также была и одышка, и после нескольких шагов останавливался и приходил в себя.

По плану хотели в этот же день спуститься в третий лагерь. Время было уже два часа дня, резвости не было, поэтому мысль о Средней отошла сама собой. Настраивал себя на том, что без кислорода до 8400 метров прекрасно, да плюс моя ситуация с глазом. Все «скатились» по перилам до пятого лагеря, забрали личное, а лагерь оставили траверсантам для подстраховки. По возможности её должна была забрать группа Сергея Арсентьева. Наверху было ещё светло, а внизу чернел уже вечер, и заметно холодало. По перилам через четырёхметровую трещину пришлось перебираться без рукавиц. Миша Можаев попросил подтянуть его рюкзак, я ухватился за карабин и в результате всего этого пальцы потеряли чувствительность. 300 раз махал руками, но это ничего не дало, оказалось мало, пальцы не отошли. Конечно, надо было махать до появления результата, но надо было, и двигаться дальше. Уже в палатке появились на пальцах волдыри, это собственно единственное отморожение было у меня за всё время экспедиции.

К палаткам в третьем лагере подошли уже затемно, тропу занесло, и боялись проскочить. На следующий день спустились в базовый лагерь. Хотелось отдохнуть, но руководство гнало вниз, так как есть, было, нечего, и я решил спускаться, а ребята остались. Была ещё одна причина, по которой я пошёл вниз. В этой кутерьме напряжения я где-то здорово переохладился и схватил, третий раз по жизни, рецидив воспаления простатита. Я шёл вниз с двумя моментами, с чувством удовлетворения сделанного на горе и с чувством дискомфорта в теле. Догнал по дороге Володю Воскобойникова, нашего шеф-повара, к вечеру дошли до Рамзе. Там местный «малый» уже организовал лавку, моментально сориентировавшись и для нашей экспедиции, и для всех треккингистов, для которых этот район был закрыт 20 лет по политическим мотивам.

В Тсераме, в зеленой зоне, узнали, что четвёрка – Ефимов, Чёрный, Карпенко и шерп Бабу решили подняться на Главную вершину и уже находились в пятом лагере. Но сходили трое, Мысловский не разрешил Валере. Парня буквально подменили, и, хотя у меня к нему было особое отношение, было очень не уютно смотреть ему в глаза. А для шерпа Бабу эта экспедиция стала «золотым началом» его восходительской карьеры, он после побывал 10 раз на Эвересте. Это восхождение его буквально моментально вознесло, в каждой деревне он сидел на возвышении в позе Будды, а все остальные внимали его рассказам. А вообще «шерпаки» нас разочаровали, максимально двое занесли груз в третий лагерь. Или мы их «задавили», когда брали груза больше и шли быстрее, или просто нам достались не самые сильные. Постоянно было «напряжение», то они сожгли спальники примусом, то у них болело ухо, то бок, то они требовали денег. На острие «атаки» был Ефимов, дело доходило до мордобойства. Ну, а когда они в высотных лагерях спали в наших спальниках, то после вообще был «атас», запах от них был непереносим! И хотя они сейчас проявляют чудеса выносливости, предубеждение осталось.

Когда все спустились, то состоялся разбор восхождения. Это было лихо и круто, даже не ожидал, что все выскажутся как на духу, предъявят друг к другу всевозможные претензии. Но в тот момент витал уже другой вопрос – «Как оценят наш труд?» По-моему, Василий Елагин, публично высказал мысль о футбольном принципе – «Гол и победа у всей команды». Результат был потрясающий – 28 восходителей, 49 человеко-восхождений, 85 вершино-пребываний. Но на всё это можно было по-разному посмотреть. Хорошо, что наше руководство думало также и донесло эту мысль вышестоящему руководству. Все были отмечены и достойно. Ещё на треккинге, Эдуард Викентьевич, произнёс тост на День Советской армии – «За победу над горой и чтобы после экспедиции никто не держал ни на кого обид, памятуя видимо эверестовскую экспедицию». Я думаю, что это получилось. И хотя он после Канченджанги заявил, что никогда больше не будет руководить такими экспедициями, они, вместе с Валентином Андреевичем и всем тренерским штабом достойно и уверенно провели «корабль» сквозь «рифы» и приплыли к вершине успеха. И я думаю, что за счёт демократичности, спортивности и результативности эта экспедиции сгенерировала активность в высотном альпинизме на несколько десятилетий вперёд не только в СССР, а затем в России, но и во всем СНГ, не знаю как там уж в мире. Кто-то перестал ходить сразу после экспедиции, а кто-то ходит до сих пор, а сколько людей смотрели на них и равнялись, и продолжали совершенствоваться!

А в Катманду мы вернулись на 10 дней раньше намеченного вылета. Билеты было невозможно «переиграть» и мы «болтались» по городу в поисках всевозможных сувениров и покупок. Благо обилие лавок, доступность цен и наша «впервыеувиденность» этому способствовали. Мудрый Николай Дмитриевич предупреждал – «Вы только дома сразу всё не дарите, давайте частями, продлевайте радость дарения!». В гостинице «Кристалл», в центре города, в первый день, был приготовлен «шведский стол», но получилось так, что последним ничего не досталось. Наше потребление после горы не совпало с их представлением о потреблении, на следующий день были уже порционные блюда. К тому же выяснилось, что в смете по статье «питание» денег уже не осталось, и у нас был только обед и ужин, а перекинуть из статьи в статью по тем меркам было невозможно. А когда Саша Погорелов купил часы и уже в гостинице увидел, что они за час делают суточный оборот, мы их прозвали «быстрый ход», то обмен смог состоятся только при наличии полкоманды, вносивший «коррективы» в их устоявшееся «понятие» купли-продажи. Все эти «штрихи» только привносили определённый шарм в понятие «гималайская экспедиция».

Женя Клинецкий

Ещё немного, еще чуть-чуть ...

Халитов Зинур и Валиев Казбек

И вот она вершина, о спуске пока не думаем ... Пастух, Можаев.

Переползание через трещину

Вершина - Богомолов и Пастух

Лагерь 2

Пасха на Канче. Богомолов и Хайбуллин

Лагерь 3 и "средняя ветка"

После горы - Каратаев и Можаев

Переход в Л1

В палатке "Зима"-зима. Каратаев, Елагин

ДОПОЛНЕНИЕ: Статья Владимира Балыбердина в английском ежегоднике Alpine Journal

И вот наконец-то самолёт Москва – Бомбей – Калькутта. Почему Калькутта, а не Дели и Катманду, узнал только сейчас на вечере от Мысловского. Опять из-за денег. Были такие рейсы, на которых развозили книги на русском языке для популяризации. Договорились и полетели. В Бомбее нас из самолета не выпустили из-за пожара. В Калькутте уже поздно вечером, а выезжали в пять утра автобусом. Решили посмотреть город, вышли из отеля, напротив публичный дом, «работницы» предлагали услуги, ретировались. Подходили люди, плохо одетые, грязные, просили милостыню, шли за тобой с протянутой рукой. Люди спали на тротуаре или в оконных углублениях, у некоторых на ногах короста, язвы, тут же мать кормила младенца. Откровенно говоря, были ошеломлены всем увиденным.

Выехали в пять утра, поехали на север к границе с Непалом, город уже кончился, а улица не кончалась. Дома, лавки, люди и так бесконечно. Шофёр беспрерывно сигналил, доктор, Валера Карпенко, подсчитал, что максимальное время без сигнала – две минуты. Автобус, раскрашенный как динозавр на карнавале, «вела» целая команда: шофёр – сингх - чалма, усы, борода, остроконечные ботинки, дальше механик – заправить, отремонтировать, шофёр ни-ни и ещё мальчик на побегушках – он свистел, стучал по стенке автобуса, иногда выбегал вперёд, чтобы отогнать нерадивую козу или корову. А корову давить совсем нельзя, свято, восемь лет тюрьмы!

Сразу до места назначения не доехали. Остановились на «автовокзале» какого-то посёлка. Хотелось есть, было много харчёвен, но как куры на шесте, никак не могли усесться ни в какую, пугала антисанитария. Но делать нечего, мужались и решились. Легли, кто где, на рюкзаках в автобусе, кто спал на циновках в ночлежках встали в четыре утра, заеденные блохами». Поздним утром доехали до нашего пункта назначения поселка Джогбани. Возникли проблемы, груз наш здесь, но нет руководства, и выяснилась неприятная ситуация – в этом пограничном пункте уже 10 лет нет проезда иностранцам. Причина, как потом узнали, проста – в бедности района, не хотели показывать. Целый день ходили по одной улице, полицейский запретил приближаться к пограничному шлагбауму ближе, чем на 100 метров и фотографировать. Вот местные окружили Володю Сувигу, слышно как он доказывает – «да я такой же «драйвер» (шофёр) как и вы!», - а в ответ – «э..э..э… «драйвер» с золотым фиксом не бывает!» А вот корова «создала» очередную «лепёшку» и тут же женщина её подобрала, это уже достояние – топливо для очага.

Но ничего вечного нет, и все проблемы когда-то решаются. Объехав 200 км, мы перебрались в город Биратнагар, а через пару дней в деревушку Базантапур, откуда и стартанули в треккинг к базовому лагерю. В сумме у нас 20 тонн груза и это вылилось в 650 носильщиков. Каждый нёс по 30 кг, получая 40-60 рупий, но некоторые брали по два груза. Для сравнения – за раз можно было поесть рису, основной их пищи, на 12-15 рупий.

Караван растянулся на две недели, движение из-за муссонов по верху гребня, примерно на 3000 метров. Во время непогоды, снега, портеры снимали сланцы, в них ещё хуже. Ноги у всех жилистые, хорошо развиты икроножные мышцы, бёдра, ступни огрублены, у многих глубокие трещины на пятках. Но возникали трудности не привычные для нас. Снег и холод распугал многих портеров и они, побросав грузы кто-где, разбежались. Выручил офицер связи, применив резкие меры, посадил в полицейский участок шестерых и сказал, что посадит и их семьи. Слух быстро разнёсся и возымел действие, все грузы постепенно снесли в одно место, недовольные ушли, а нам пришлось набирать новых портеров. Или другая ситуация. Основная дорога шла по гребню с двумя опасными переходами, поэтому пошли низом долины через лесную чащобу с крутыми склонами. Портеры стали требовать увеличения зарплаты за опасную дорогу, а у нас смета, по которой 60 рупий и не больше. Столкнулись две системы – они требовали за больший и опасный труд большей оплаты, а мы говорили, что договор дороже денег – они в ответ, что о такой дороге вы нам не говорили. Мы застряли на четыре дня .

Сирдар (старший над носильщиками) подключил ледовых носильщиков, это отдельные люди для работы на леднике. Им было положено выдать одежду, обувь и подстилки. Из-за оптимизации наших расходов в Союзе этот вопрос решили с помощью киногруппы. Лёня Трощиненко достал б/у шинели Нахимовского училища и неликвид фабрики «Скороход» - резиновые сапоги большого размера. Когда всю эту компанию одели, то получилось суперэкзотическое зрелище в сапогах и в шинелках с блестящими пуговицами. Без смеха нельзя было смотреть, некоторые залазили в сапоги прямо в кедах. За этот прокол, в конце экспедиции, пришлось расплачиваться деньгами.

Сделав по 3-4 ходки по леднику, все добралась до базового лагеря на 5500м. Во время забросок у носильщиков кончился их любимый рис, были перебои со снабжением. Так они стали вскрывать наши баулы и выискивать высотные пайки. Потом мы встречали на снегу брошенные вскрытые и несъеденные банки с икрой. Оказалось, что они «рыбьи яйца» не едят.

Началась работа на горе. Заброска грузов и обработка маршрута служили нам одновременно и акклиматизацией. По идее нам должны были помогать 16 высотных носильщиков, объём работы большой и они были запланированы. При опросе, о желании быть на вершине, согласие дали человек десять. Для них это было важно, восходитель резко повышал свой статус. Но поначалу мы занялись их обучением передвижения на жумарах по верёвкам, поскольку, сразу же за базовым лагерем, был крутой снежно-ледовый взлёт, что нас озадачило. Погода стояла переменчивая, солнечная сменялась снегопадами и приличным холодом. Я жил в кемпинге с Мишей Можаевым и было здорово, когда он был на выходе, можно было залезть сразу в два спальника и соответственно для него, когда я уходил.

Вспомним тех, кто сделал большое дело, но их сейчас рядом с нами нет!

 Халитов Зинур (1958-1990) - погиб на Манаслу

Луняков Григорий (1955-1990) - погиб на Манаслу

 Леонид Трощиненко (1945-1990) - лавина на пике Ленина

Шейнов Александр (1958-1992) - трагедия на параплане

Хрищатый Валерий (1951-1993) - лавина на Хан-Тенгри

Балыбердин Владимир (1948-1994) - автокатастрофа

Виктор Пастух (1957-1996) - погиб на Шиша-Пангме

Букреев Анатолий (1958-1997) - погиб на Южной Аннапурне

Сергей Арсентьев (1958-1998) - погиб на Эвересте

Туркевич Михаил (1953-2003)

Старший тренер-Иванов Валентин Андреевич - (1941-2013)

Выход на гору длился 4-7 дней, в зависимости от цели, и было необходимо установить три промежуточных лагеря на основной ветке: на 6100м, 6500м и 7300м. С третьего лагеря дороги расходились по трём направлениям: западном, центральном и южном. На каждой ветке по два промежуточных лагеря на высотах 7800м и 8200м. Рюкзаки обычно были по 15-20 кг.

На третьем выходе наша российская группа, Жека Виноградский, за старшего, Саня Погорелов, Володя Каратаев и я, делала четвёртый лагерь. Шли на смену группе Бершова в составе Туркевича, Пастуха и Хайбулина. Они передали по рации, что до намеченной точки не дошли, поставили палатку в удобном по ситуации месте, но ураганный ветер порвал верхний тент этой импортной «Салевы», поэтому ночуют только во внутреннем, мёрзнут, в голосе паника. У нас вдруг Саня заявил, что заболело горло, и он уходит вниз из третьего лагеря. Встретились с верхней группой в середине перехода, спускавшейся как в замедленной съёмке, перебросились мнениями. Дошли до их ночёвки с упорством обреченных, Володя сильно отставал. Ветер гудел по склону с циклом прибоя. Больше всего давило на психику его постоянство. Решили с Женей подняться на пару верёвок под скальный выступ, там должно дуть меньше. Сходили, посмотрели, ничего подобного, всё также, но есть хорошая площадка. Спустились, взяли в рюкзаки под завязку и опять вверх.

Шаг, два, три и страшная одышка. Где-то на двадцать вздохов приходили в норму. Прокачивали воздух через себя, как вентилятор, а толку никакого. Но надо, надо это сделать! Наконец долезли, достали уже нашу, отечественную полубочку, но её вырывало из рук порывами ветра. Пытались любыми способами закрепить, удалось её расстелить, и я упал «крестом», удерживая телом, руками и ногами концы палатки. Жека стал закреплять оттяжки. Долго, очень долго он это делал, я весь промёрз, ветер всё из меня выдул. Но я его понимал, без рукавиц, на ветру и морозе, никому этого не пожелаешь. И в данной ситуации он видимо был лучший. На следующий день думали поработать выше, ни черта подобного, при таких условиях не возможно. Сделали грузовые ходки и защитную стенку от ветра, но ветер её «сожрал». Вторую стенку сделали уже в метр толщиной, но помогла мало.

Утром стали спускаться, вниз не вверх, но тяги нет. До такой степени нет, что обидно, шли на «автопилоте». Никогда вроде такого не было, чтобы садился отдыхать на спуске. Поздно вечером пришли в базовый лагерь. Горло воспалено, сглатывать не возможно, раздирающая боль, в организме опустошение.

А, утром, я «окосел»! До завтрака, вместе с доктором Валерой Карпенко, чистили зубы. Пожаловался ему на соринку в глазу. «Так-так, какого цвета, движется ли за зрачком, так-так. Тебе, наверное, не нужно ходить на траверс».

- Боже, какой траверс, меня туда ещё никто не звал, с обработкой не кончено и состав траверсантов не утверждался, - «Ладно, посмотрим!»

За день до четвертого выхода он мне сказал, что не пускает меня - «У тебя кровоизлияние в глазное дно. У меня такое было. Возможно отслоение сетчатки. По теории две недели стационара. По медпоказаниям нахождение человека выше 6000 метров вообще вредно!». - Меня как обухом по голове! Я к нему объясняться – «Мол, ты не понимаешь, что творишь. Нога, рука сломаны или ангина – это понятно, я бы сам не просился». - В ответ – «Нет!» - «Слушай, я два года готовился сейчас, а в общем двадцать лет, ущемлял себя, ущемлял семью – это мой своеобразный итог» - он ответил, что меня прекрасно понимает, и ему очень трудно было принять такое решение, но не простит себя, если я вернусь в семью без глаза». Я к ребятам – только сочувствие, я к тренерам, они – «Это удел врача!»

Засуетились киношники, наконец-то созрел острый сюжет. Карпенко говорил, что как врач он обязан был сделать это, но вот он меня подлечит и, если всё будет хорошо, то пустит на основной выход. Мысловский сказал, что тренерский совет возражать не будет и, обращаясь ко мне, добавил - «Сергей, горы стоят и будут стоять, какие твои годы!». Но я его «не слышал». Только гора могла нас «развести». В ответ я огрызнулся – « Уйду один наверх, ночью, мой глаз – моя ответственность!»

Сказать, что я был зол на доктора, значит, ничего не сказать! Ребята ушли вверх, делать пятый лагерь и, главное, с возможностью взойти на вершину, а я поплёлся вниз, в зелёную зону, очерняя весь мир и проклиная судьбу. Уже после экспедиции до меня дошли слухи, что ещё у двоих была такая болячка, но как- то и кто-то решил вопрос другим способом и наружу это не вылезло. И я много раз, после, анализировал ситуацию, ведь было потом ещё 14 восьмитысячников и без рецидивов. Да, переработал я тогда, перегрузился, кинулся с открытым забралом на стихию, а она этого не терпит.

Экспедиция в целом двигалась своим верным и степенным ходом, но были плоскости соприкосновений, будоражащих её изнутри. Первая и основная - это противостояние «кислородников» и «безкислородников». Руководство настаивало работать с кислородом для гарантированного успеха. В противовес им группа активистов ратовала за максимальный спортивный успех, и на обработке и на траверсе идти без использования кислорода. Среди участников яркими выразителями первых были Бершов и Туркевич. Михаил делился своими соображениями – «Вы шо? Учёные доказали, что от высоты отмирают клетки головного. Оно нам это надо! И потом, после Эвереста у нас было полно выступлений, никто особо и не интересовался, как мы шли, главное, что зашли». Активнейшими сторонниками обратного подхода был Балыбердин и Хрищатый, как ярый выразитель всех воспитанников казахской школы под руководством Ильинского Ерванда Тихоновича.

Ну, не знаю, по поводу первого, разве что только если немного-немного. ))) А ходить без кислорода, - это «от бога», если судить по Эвересту, то примерно 10 процентов от всех восходителей, хоть в мире, хоть в России. И как показали итоги экспедиции, каждый был «себе на уме» и сходил так, как считал нужным!

Вторая плоскость – это отношения: киногруппа – руководство – участники. Не находилось понимания и киношники как бы мешали руководству по исполнению планов. В конце концов, они раздали кинокамеры и фотоаппараты участникам групп, при этом доплачивая за киносъёмку, что внесло раздор уже внутри групп. Возросла нагрузка на группу, снимающий отставал и тормозил движение, но при этом оставался в выгоде. Выход напрашивался очевидный – как-то заинтересовать всех - и руководство, и участников, но этого не было сделано.

Пару малых «вулканов» возникло тогда, когда группа Елагина взошла в третьем выходе на Главную вершину, как бы ни по плану, с опережением графика. Хотя «показаний» для такого поступка не просматривалось, но кислород сделал своё дело. Больше всех возмущались «эверестовцы» - «и слабы, и не может этого быть, и поскольку москвичи, то «блатные». Их больное самолюбие было задето. И ещё, когда, Мысловский и Чёрный рванули на Главную вершину между четвёртым и пятым выходами. Старшему тренеру, Иванову Валентину Андреевичу, только радикальными угрозами удалось это пресечь. Тут уже все участники, как куры в курятнике при появлении лисы, «раскудахтались» - «нарушение мер безопасности, может быть срыв экспедиции» - что было верно. Но между собой делились, что грош цена будет экспедиции, если все тренера и хозработники будут лезть на вершины, в чем тогда наша сила, готовившихся два года.

Четвёртый выход закончился очень успешно, все пять групп поставили пятые лагеря и сходили на горы. Затем собрались в зелёной зоне для отдыха и восстановления перед решающим выходом. Тренерский совет стал определять состав траверсантов. Ефимов Сергей Борисович переговорил с каждым персонально по поводу самооценки. Все как один заявили, что готовы и что траверс цель всей их жизни. Вроде всё просто, за годы отбора сложился рейтинг, сильнейшие идут на траверс, плюс-минус небольшие изменения. И тут Валентин Андреевич сказал, что не знает по какому критерию отбирать - «Думаем от каждой группы по два человека, всего десять, пойдут «пятёрками» во встречных направлениях. Соберёмся на тренерский совет и решим». А в тренерский совет входили, кроме тренеров, «старые гималайцы» и руководители групп. В результате «кислородники» взяли верх, Хрищатого, как наиболее «ретивого» не включили в состав траверсантов. Обстановка накалилась, привычная логика была нарушена, народ поляризовался, некоторые перестали разговаривать друг с другом….

Часть 1

На вечере 4 декабря 2015 года в Доме кино в Москве Эдуард Викентьевич Мысловский (руководитель экспедиции на Канченджангу 1989 года) сказал, что Канча – «это забытая экспедиция», - и пояснил почему. Мол, перед самым выездом в Гималаи оказалось, что денег в Госкомспорте СССР нет. Срочно стали искать на стороне и нашли в лице фирмы «Палитра» (Санкт-Петербург) под руководством Фридмана. По договору получалось, что они нам деньги, а им все права на фото-видео-печатную продукцию. И я помню, что я подписывал бумагу, что мы где-то, что-то не имели права. Был сделан фильм, но он не нашёл большого прокатного продолжения. А больше я и не знаю, что они сделали или могли сделать. Затем Сергей Шибаев (альпинист, журналист, Питер) пояснил, что ещё в 90-х фирма канула в лету, а в «нулевых» и материалы были выкинуты на свалку.

  Мне тут вспомнился мой дед, дореволюционной закалки, который глядя на бесхозяйственность, всегда говорил - «Эх, нет хозяина», - имея в виду, что всё как бы «наше», а не «моё». А я думал – «Вот будет «моё» - появится хозяин?» Судя по экспедиции – не появилось. И сейчас, после вечера, на небольшом застолье членов экспедиции, пришли к мнению, что надо писать самим, пока еще что-то помним. Пусть мысли будут субъективны, корявы, но наши.

 Конечно, была книга Василия Сенаторова «Траверс», но никогда журналист не влезет в душу к нам, спортсменам, и одни и те же факты опишет по-своему. Хоть сотню раз повтори мысль, всё равно другой человек сделает свой акцент.

Если брать глобально, то экспедиция прокатилась мощным катком. Началась, прошла и закончилась успешно за два с половиной года. Я бы отметил три важных фактора: демократичность, спортивность и результативность.

 У кого под рукой нет мощной местной федерации, уважаемых тренеров и сильной команды, тот меня поймёт. Я помню – «я аж подпрыгнул»,- когда узнал, что идет зимнее восхождение на пики Коммунизма и Корженевской зимой 1986 года. Я считал, что на тот момент, я имел право хотя бы знать, если уж не участвовать, о мероприятии. Всё свершалось где-то в недрах Москвы, в недрах федерации альпинизма (ФА) СССР. И поэтому было очень демократично, когда все областные федерации Союза получили приглашение, чтобы сделать заявки от желающих участвовать в отборках на Канченджангу. Требования были просты: иметь два семитысячника и быть не старше 40 лет. И таких заявок оказалось 260 штук. Сам этот факт говорил о высоком развитии высотного альпинизма в СССР на тот момент. Далее тренерский совет перевёл рейтинг восхождений в баллы и по баллам оставили 40 человек по взрослым и 20 человек по молодёжке, чтобы запустить спортивный процесс отбора. Это мне импонировало. У себя дома, в Саратове, я тоже давил на спортивную составляющую. Гонял лыжные марафоны в области и по Союзу. Организовывал в секции кубок по лыжной подготовке для выносливости, туда входили дистанции – 10, 15, 30 и 50 км. И до этого, работая несколько лет в Международном альпинистском лагере (МАЛ) «Памир», совершал по 3-4 семитысячника за сезон, хотя этого никто не требовал.

 Чем хорош спортивный принцип отбора? Протоколом, объективностью. А поскольку альпинизм не легкая атлетика, был ещё «гамбургский счёт» для командной совместимости. Любимый вопрос журналистов: «Какое ваше лучшее восхождение, делая акцент на восьмитысячники?» Он меня всегда ставил в ступор. Восхваляя одно, я принижал другие, а они для меня все дороги. Но вот отбор и попадание в состав команды – это лучшее, что я сделал в альпинистской карьере.

Начались отборки. Первый сбор в Приэльбрусье: ОФП, зимние скалы в вибраме, в кошках, затем два забега – 1) станция «Мир» – приют 11 и 2) приют 11 – седловина Эльбруса. В отборках участвовала пятёрка из первой Советской Гималайской экспедиции на «Эверест». Это Балыбердин, Бершов, Хрищатый, Туркевич и Валиев. И если первые трое успешно вписались в процесс и были в лидерах, то последние двое были «тяжелы» и замыкали протокол. Но их всё равно продвигали. В чём сила пятёрки? В опыте, в первую очередь высотном, но и в более широком. Они раскованно говорили с руководством, возмущались, требовали. Всё это придёт и к нам, но уже после Канчи, а в тот момент нам хотелось максимальной справедливости.

В тоже время отлетел по ОФП из казахской команды Юра Моисеев. Однако он же показал лучший результат по работоспособности в барокамере на 7500м, но это будет уже не зачёт. Тут же надо отметить, что он попал в высотные кинооператоры и зашёл на Главную Канченджангу и даже без кислорода. Барокамера вообще оставила смутные воспоминания. Сажали внутрь, поднимали на высоту, крутили велоэргометр, снимали кардиограмму, давали решать всякие задачки на сообразительность, брали кровь до и после. И в конце по большому счёту мы каких-то кардинальных результатов не услышали. Но был психолог, тоже заполняли всякие ребусы, кроссворды и анкеты. Вот он сказал, что мы не попадаем ни под одну методику и он затрудняется сказать хорошо ли это или плохо. Для себя я перевёл так, что мы просто неадекватные идиоты.

С другой стороны нас курировала комплексная научная группа под руководством Моногарова Владимира Дмитриевича. Он нам составлял планы нагрузок, планы тренировок с заданием их выполнения между сборами, а главное с полным отчётом за каждый день. Задавал всеобъемлющие нагрузки, было ощущение, что учитывалось даже– «кто дальше плюнет», всё было на сравнении. Помню на станции «Мир» устроили тест на задержку дыхания, тоже всё на учёт, поневоле положишь четыре силикатных кирпича в рюкзак и будешь наматывать часами склоны вверх-вниз, что я и делал.

Летом 1987 года был сбор на Памире. Вся отборочная гвардия взгромоздилась на Памирское фирновое плато, на высоту 6200м с целью провести забег на пик Коммунизма. Здесь же киногруппа, помню, оператор Вася Иванюк в туристических ботиночках, что вызывало за него определённый страх. Для большего комфорта соорудили иглу (снежный дом). Задача сделать три круга, забраться на северный гребень, затем до вершины, спуск по западному гребню. Но из-за лавиноопасности прошёл только один круг, старт с 6700м до 7400м. Выше 95 метров, узкий гребень, шли просто на вершину. Что значит «бег» на этих высотах? Ты можешь бежать, шагать, ползти, но при этом все твои «функции» на пределе, большего ты выдать не можешь. На этом отбор как бы закончился, оставили 20 человек основного состава и 10 запасного. Дальше должно было идти моделирование предполагаемого траверса, схоженность групп.

На осень был запланирован спортивно-восстановительно-оздровительный сбор в Эшерах (Абхазия) на базе сборных СССР. Куча сборных, по разным видам спорта, прекрасное оборудование, питание как на убой. В столовой помимо первого, второго и третьего в разных видах на несколько столов стоял эмалированный тазик творога, рядом ковш меда, сметаны, орехи, изюм, курага. Встретили стайку пигалиц, спортивная ходьба, как воробушки, а мы их бегом догнать не можем. В сауне натыкаемся на знаменитую сборную Кубы по боксу. Стивенсон, знаменитые люди, руку пожать уже приятно. Отработали полтора часа в бассейне. После нас пришли тренироваться пловцы, сунули палец в воду – «Нет, мы в такой воде не плаваем. Нам надо 27 градусов, а тут только 20». А мы после еще полтора часа в «кипятке» под душем никак не могли отогреться. Тренерский состав из нас, наверное, захотел сделать легкоатлетов. Несколько дней подряд, стартуем, 100м, 200м, 400м, 1500м, 3000м, повторно, интервально, на время. Через три дня ноги у нас были забиты как колотушки. Но еще и виду надо было не подавать. Кросс бегали индивидуально и самостоятельно. Бэл (Балыбердин) углубился вверх по ущелью вдоль реки. Пришёл с рюкзаком хурмы, говорит – «какой-то мужик разорался, говорит моё. Но оно же в лесу, ничейное». Э.. э …, это нам кажется ничейное, тут свои правила.

Помимо всего прочего были другие плоскости подготовки, тактический план. С нами готовились девушки, сначала четыре, затем две. Муссировался женский вопрос, брать, не брать. Хрищатый был ярым сторонником и женщин, и подъём на траверс по юго-восточной стене, выводящей на южный гребень и добавлял – «и без кислорода». Истина рождалась в муках. Надо понять и руководство, ответственность за успех экспедиции. Большинство команды придерживалось теории гарантированного успеха. То есть траверс с севера на юг, никаких южных стен и без женщин. На голосовании так и порешили.

Зимой 1988 года технический сбор в Чимбулаке. А летом грандиозный траверс пик Важи Пшавела – пик Победы – пик Военных топографов, 18 км, на всё про всё 10 дней. Перед Победой выдали снарягу. У многих она впервые. Когда пошли на выход, то по ходу подгоняли все что терло и кололо. Я вырезал утеплитель на внутреннем вкладыше пластиковых ботинок на щиколотках, так как после двух часов ходьбы невозможно было двигаться. На переходе Важа – Обелиск шли связанные, но по гольному льду. Улететь могли в сторону Китая только на раз всей связкой. Потом на разборе разгорелась жаркая дискуссия – правильно или неправильно это. Ближе к востоку от вершины нашли сидящую мумию альпиниста. Это альпинист из киевского «Спартака», команда погибла в 1984 году. На ногу намотана верёвка, уходящая в снег за карниз. Когда её вытащили, она оказалась обрезанной. Похоронили, заложив камнями. В 1985 как раз была поисково-спасательная экспедиция по этому поводу ЦС «Спартака» под руководством Студенина Бориса Андреевича. Но среди ледовых сераков на перевал Дикий попали в ледопад двое. Травмы, транспортировка, вертолёт и мероприятие было закрыто. На Победу в том году уже заходил в советско-американской экспедиции. У нас же Хрищатый случайно нашёл вмёрзший в лёд дневник участника восхождения 1955 года.

На осень было запланировано углублённое медобследование. Мероприятие необходимое, но не знали, что от него ожидать. Когда Гришу Лунякова на отборках на Эверест – 82 отстранили от участия с мотивировкой – « высокое МПК (было 96 единиц, такое же как Оддвара Бро, норвежского лыжника, чемпиона мира, серебряного призера ОИ)», - то есть способность организма максимально вырабатывать свой энергетический потенциал – «жаль, в нем потерян олимпийский чемпион в циклических видах спорта, а у вас - вот он на стене выработает всю свою энергию и отпадёт как муха …!?»

Оригинальное название:  Most deadly mountain.

Год выпуска: 2007 Страна: USA. Продолжительность: 00:44:22  Рассказ о восхождении на гору К2 от Питера Хиллари и других

Весной этого года, в начале сезона большой группе альпинистов удалось пробиться к вершине Аннапурны по классическому маршруту с севера. Не всё получилось гладко...

Как это видел американский восходитель Алекс Барбер

Nanga Parbat зима 2012/13

Композиция "На вершине" ("Na Szczycie"), исполнитель: Grubson (Польша)

  Постоянный гид эверестовских экспедиций Клуба 7 Вершин, чемпион Эвереста по бильярду, Ноэл Ханна готовится к установлению своего очередного рекорда. Может быть личного, может быть мирового. За свою жизнь Ноэл многократно выходил за пределы возможностей, раздвигал горизонты, не слишком заботясь о славе и признании. Точнее, о шумихе вокруг всего этого. Почитайте его послужной список ультрамарафонца и альпиниста,  отличного гида и автора  смелых проектов …

Ханна Ноэл  18.01.1967 Дромара, Сев. Ирландия. Великобритания. Бывший полицейский, Ноэл в настоящее время сосредоточился на спортивной деятельности. Супермарафонец и альпинист, он является фитнес инструктором, гидом, а также зарабатывает на рекламе.

Такой человек не будет попусту  сотрясать воздух обещаниями и строить невыполнимые планы. Мы-то его знаем. Мы свидетели осуществления его проекта «Семь вершин со спуском на берег моря без механических средств». Это было красиво и по-честному. А как красиво он сделал на Килиманджаро: под его руководством на вершину зашли представители трех поколений:  дедушка – папа – внучка.

Ноэл на вершине Эвереста. В 2016 году он собирается быть в восьмой раз

Итак, проект Ноэла на 2016 год.

Четыре восьмитысячные вершины за 4 недели, это не траверс,  но всё равно такого никто не делал:

MOUNT EVEREST – 8848 M

LHOTSE – 8516 M

CHO OYU – 8201 M

MANASLU – 8154 M

Четыре восьмитысячника за четыре недели. На Эверест он пойдет в компании со своей очаровательной супругой, дальше – соло. Хотя соло на классических маршрутах всегда условно. Тут и чужие веревки и просто тропа, большого спортивного подвига в каждом отдельном восхождении нет. Но в сумме… Как говорится, пойди и повтори!

2 октября 2015 г. профессиональный чешский альпинист Радек Ярош представил свою книгу под названием "K2: Poslední klenot mé Koruny Himálaje, которой он символически завершил долгую дорогу за престижным альпинистским трофеем – покорением великой и ужасной К2 (второй по высоте вершине мира: 8611 м), находящейся в горной системе Каракорум в Центральной Азии.

Использованный источник

«Чешский монетный двор» в городе Яблонец над Ниcой выпустил золотые и серебряные памятные медали к презентации книги Радека Яроша. Часть выручки, полученной от продажи медалей, «Чешский монетный двор» перечислит на счёт  лучшему чешскому альпинисту на реализацию его нового проекта «Корона Земли».

Это цена за достижения

В июле 2014 года чешский альпинист Радек Ярош стал пятнадцатым человеком в мире, покорившим все 14 гор - восьмитысячников планеты (подъём на горные вершины осуществляется без искусственного кислорода). Последней стала К2. Произошло это после того, как альпинист совершил несколько неудачных попыток. Покорение вершины горы К2, которую называют «жестокой горой», особенно значима для Яроша, потому что в 2012 году он перенёс серьёзное обморожение во время штурма Аннапурны. Из-за обморожения чешский альпинист потерял пальцы на ногах, но это его не остановило, он продолжал заниматься альпинизмом.

Аннапурна I (8091 м) была первым восьмитысячником, на которую поднялся человек (в 1950 году), но при этом она остаётся самым «пустынным» из них — с 154 восхождениями на вершину и самой опасной из всех восьмитысячников (с 58 погибшими на ней альпинистами — 38 % смертность). Кроме того, исследователями ставится под сомнение сам факт успешного восхождения на Аннапурну I в 1950 году.

В цеху «Чешского монетного двора» в Яблонце над Нисой Радек Ярош собственноручно отчеканил золотую медаль со своим портретом под номером «1». Альпинист не намерен останавливаться у подножия покорённых гор. Появление медали – это не подведение итогов, а, скорее, следующий этап. В ближайшие годы Радек Ярош планирует стоять на самых высоких вершинах всех континентов.

Медаль в поддержку дальнейших свершений

«Мы хотим помочь нашему известному альпинисту. Деньги тех людей, которые купят эту медаль, пойдут на поддержку проекта Радека Яроша по покорению «Короны  Земли», — сообщил коммерческий директор «Чешского монетного двора» Алеш Брикс.

Изображение новой памятной медали, посвящённой Радеку Ярошу, было подготовлено в мастерской Войтеха Достала, педагога Высшей профессиональной школы в городе Яблонец над Нисой. Портретное творчество Достала, как и творчество его отца, известного яблонецкого скульптора, является вершиной мастерства.  Это подтверждают его многочисленные  успешные проекты для «Национального банка».

«Достаточно долго мы работали над тем, чтобы прийти к соглашению по финальному образу медали. С Радеком было непросто работать, учитывались все его претензии, но мне понятно, что если бы он таким не был, едва ли бы покорил 14 вершин», — считает Достал. На аверсе медали изображён портрет альпиниста, на реверсе — момент покорения последней вершины, легендарной К2.

В целом будет отчеканено 550 серебряных и 300 золотых медалей, первые 50 серебряных  и 14 золотых медалей будут пронумерованы и вместе с книгой Радека Яроша станут прекрасным приобретением для коллекционеров.  Серебряные десятиграммовые медали можно будет купить за 790 крон, золотые весом в четверть унции – за 12 950, совместно с книгой – соответственно за 2 450 и 14 950. 

Папа вдохновил дочку

Андреа Ярошова (1989 г.р.) – это дочка Радека. Одновременно с большой книгой папы представила свою маленькую. «В лавине» называется. Это художественное произведение и уже третья книжка способной дочки большого альпиниста.

Альпинизм – один из наиболее сложных и опасных видов человеческой деятельности. При этом способность покорять высочайшие горные вершины планеты определяется не только физической подготовкой: не менее важным является умение принимать в экстремальных ситуациях грамотные и взвешенные решения. Об этом мы поговорили с Денисом Урубко – первым горовосходителем из стран СНГ, покорившим все 14 восьмитысячников мира.

Денис Урубко

Высотный альпинист, мастер спорта международного класса. Первый горовосходитель из стран бывшего СССР (пятнадцатый в мире), покоривший все 14 восьмитысячников – вершин выше восьми тысяч метров. При этом стал восьмым альпинистом, который добился этого успеха без применения кислорода, и рекордсменом – всего за 9 лет (2000-2009 гг.). Суммарно имеет 21 восхождение на восьмитысячники, 5 из которых являются первопрохождениями – Манаслу, Броуд-Пик, Чо-Ойю, Макалу и Гашербрум II (последние два – зимой).

Родился в городе Невинномысск. С 1993 по 2012 годы жил в городе Алматы (Казахстан). В настоящий момент живёт и тренируется в Италии, имеет российское и польское гражданство.

В 2009 году за первое в истории зимнее восхождение на Макалу (8485 м) стал обладателем альпинистского «Оскара» – премии Eiger Award. За первопрохождение в 2010 году юго-восточной стены Чо-Ойю (8201 м) совместно с Борисом Дедешко получил «Золотой ледоруб» – престижнейшую международную награду, ежегодно вручаемую французским журналом Montagnes за выдающиеся достижения в альпинизме. В 2012 году за первое зимнее восхождение на Гашербрум II (8034 м) удостоился «Золотого крюка» – почётной награды от американского журнала Climbing Magazine.

– Денис, что для вас лично значит альпинизм, и с чего он в вашей жизни, собственно, начинался?

Альпинизмом я стал заниматься как разновидностью туризма. Было интересно испытывать себя и при этом постоянно открывать что-то новое. Постепенно туризм перерос в спорт – я начал много тренироваться и добился неплохих результатов, выигрывая многие соревнования. Поначалу это приносило мне положительные эмоции, но победы, в конце концов, надоели. Я начал задумываться, ради чего всё это делается, искать средство самовыражения. В итоге таким средством стал высотный альпинизм. Как говорит мой друг, художник Андрей Старков, спорт – это когда ты бежишь в одном направлении с остальными и стремишься быть первым, но ведь есть возможность бежать в совершенно другую сторону, и тогда первым ты будешь всегда. Поэтому при каждом своём восхождении я стараюсь реализоваться так, как, может быть, никто другой не смог бы этого сделать в сходных условиях. Новый маршрут на Броуд-Пик, новая линия на Чо-Ойю или участие в скоростном забеге на Эльбрус – я рисую свою собственную картину и демонстрирую её людям – пишу рассказы и стихи, делаю фильмы, веду свой блог. Донесение до людей информации о том, что произошло в спорте, трансформировалось для меня в искусство, может быть, даже в своего рода философию.

– Если говорить о навыках альпиниста… Что необходимо в первую очередь?

Альпинизм – очень опасный вид спорта, и горы – не стадион, где человеку в любой момент времени может быть оказана помощь. В горах ты рискуешь своей собственной жизнью. Конечно, опасен любой экстремальный спорт, но в альпинизме, как нигде больше, эту границу риска можно прочувствовать особенно тонко.

В горах очень важно умение принимать решения за самого себя, поскольку ты идёшь туда не для кого-то другого, не для папы и не для дяди с улицы – ты идёшь только для себя. Это твой осознанный выбор, сделав который, следует проявить уйму терпения, чтобы достичь такого уровня подготовки, который позволит совершать восхождения. Во время экспедиций даже на небольшие вершины (высотой в 3,5-4 тысячи метров) у слабоподготовленных людей могут возникнуть серьёзные проблемы со здоровьем.

Физическая и психологическая подготовка отнимают очень много времени. Допустим, даже подготовленному «высотнику», чтобы выйти на хороший уровень скалолазания (технического альпинизма), нужно, тренируясь как обезьяна, потратить полгода-год. Чтобы научиться очень быстро бегать по крутым склонам, а это уже абсолютно иное физическое состояние, необходимо поменять систему подготовки и следующий год тренироваться как лошадь. Сейчас я, например, много времени занимаюсь на скалах, и поэтому ехать на высоту уже не готов – это совершенно разные системы подготовки. Можно, конечно, быть универсалом, таким как Ули Штек, – замечательный скалолаз и альпинист, отлично подготовленный функционально. Но универсализм или совмещение всё равно подразумевают некоторое приспособленчество, поэтому ты никогда не доберёшься до таких же высот, которых мог бы достичь, концентрируясь только на одном виде деятельности.

С другой стороны, альпинизм – это интеллектуальная игра, в которой очень многое можно предусмотреть заранее. Как в обычной жизни: если ты идёшь по улице мимо стройки, то знаешь, что теоретически тебе на голову может упасть кирпич. И если ты этого не хочешь, то можешь обойти это место стороной, ну или хотя бы надеть каску. Так и в горах: если зимой ты двигаешься под склоном, то можешь попасть под лавину. Понимая это и обладая необходимым опытом, ты способен проработать безопасное решение. Иногда риск бывает многогранным: если идти медленно, то придётся провести больше времени в высокогорье, а значит, рискуешь обморозиться; если же стараться проскочить быстро, это может спровоцировать сход лавины. Конечно, при совершении сложных восхождений многое определяет и фактор простого везения, а мы всего лишь принимаем правила такой игры. В абсолютно одинаковой ситуации камень может попасть в голову, а может пролететь в 10 сантиметрах от тебя. Возможны и непредсказуемые ситуации, как то: болезнь участника экспедиции или резкая смена погоды. Случается и так, что участок маршрута, который снизу кажется одним, на деле оказывается другим. Один мой товарищ рассказывал, что поднимаясь по южной стене пика Энгельса, он заметил впереди снежную полку, удобную для бивуака, но когда подлез поближе, выяснил, что это нависающие скальные карнизы и висящие под ними бахромой сосульки. Подобные ошибки тоже могут стоить человеку жизни.

– Альпинизм очень часто сравнивают с космонавтикой: и большая высота, и соизмеримая степень риска. Правда, если первые полёты были связаны с осознанной готовностью космонавтов погибнуть, то сейчас во главу угла ставится гарантия возвращения на Землю. В альпинизме подобная трансформация тоже произошла?

На самом деле в альпинизме, в отличие от космонавтики или, допустим, боевых действий, риск бессмыслен. Альпинизм – это игра тщеславия ради самого себя, ради того, чтобы достичь абсолютно бессмысленного результата – залезть на вершину. Человечеству это ничего не даёт. А вот космонавты или, например, шахтёры рискуют жизнью ради чего-то. И понимать это очень важно.

Что касается безопасности, то первые восхождения действительно были крайне рискованными. Неизведанные вершины, непроторённые маршруты, отсутствие специального надёжного снаряжения. Сейчас, когда у нас есть самое современное оборудование, высочайший уровень подготовки, огромный опыт, задача сводится к тому, чтобы сделать риск минимальным и заранее предусмотреть всё то, что только возможно предусмотреть. Лично мне при этом очень помогает моя тренерская работа с молодёжью – благодаря ей я всегда представляю, что может произойти в конкретный момент с каждым участником восхождения, контролирую процесс и просчитываю ситуацию на 2-3 шага вперёд. Альпинист должен чётко представлять, что может случиться в той или иной ситуации. Правило простое: я не должен ничем рисковать, и никто не должен рисковать из-за меня.

– В том случае, если что-то начинает идти не так, как планировалось, и решение необходимо принять мгновенно, то каким образом это происходит? На основе интуиции, опыта или чего-то ещё?

Интуиция, на самом деле, – это и есть опыт, но наложенный на конкретную обстановку, на то, что происходит здесь и сейчас. Именно поэтому человек, обладая опытом, знанием и видя ситуацию, способен принять мгновенное решение. В одной из книг советского писателя Виктора Конецкого приведён такой эпизод: среди ночи капитан прибегает на штурманский мостик и кричит: «Почему идём малым ходом? Срочно врубить полный». А через неделю всё повторяется с точностью до наоборот: «Почему идём полным ходом? Срочно врубить самый малый». При этом ситуации абсолютно одинаковы, и со стороны действия капитана могут показаться, мягко говоря, непоследовательными. Но он, исходя из своих внутренних оценок того, что происходит вокруг, и опираясь на мельчайшие, ему одному заметные факторы, способен принять важное решение и нести за него ответственность.

В альпинизме всё точно так же. Для примера, соотнесу два своих восхождения. Во время зимней экспедиции на К2, проснувшись утром в 4-м лагере на высоте 8 тысяч метров, я обнаружил, что состояние моего напарника стало неадекватным. Было понятно, что ему тяжело, и он может умереть, поэтому нужно спускаться вниз. Вторая ситуация: во время восхождения на Монблан с группой молодёжи уже на предвершинном гребне одному из участников становится плохо. Я подошёл, посмотрел и понял, что эта ситуация уже немного другая, хотя на взгляд неопытного человека разницы между ними нет никакой, и парня тоже надо быстро спускать вниз. Но там, на вершине Монблана, я понял, что этот человек просто перенервничал, и его психологическое состояние наложилось на физическое. Мы продолжили восхождение, и это решение оказалось оправданным – экспедиция завершилась успешно. На К2, совсем немного не дойдя до цели, мы прервали восхождение. И это тоже было оправдано.

Может быть, это прозвучит достаточно самоуверенно, но с годами у меня выработалось какое-то внутреннее ощущение собственной правоты в принятии важного решения в конкретный момент. К счастью, за последние 15-20 лет эти решения всегда себя оправдывали. Кроме того, мне везло, что напарники, с которыми я совершал восхождения – Сергей Самойлов, Геннадий Дуров, Борис Дедешко – полностью мне доверяли. Это доверие, конечно, накладывало на меня очень большую ответственность – я рисковал не только за себя, но и за своего друга. В то же время это помогало мне находить золотую середину, принимать в каждый момент правильное решение.

Очень страшной была ситуация в 2011 году, при восхождении на пик Победы с Геной Дуровым. Мы шли по лавиноопасному склону и когда «жахнул» снегопад, стало ясно, что нужно возвращаться – дальнейшее восхождение слишком опасно. Но рано утром в течение получаса резко похолодало, и я понял, что погода меняется, и она благоприятна для продолжения экспедиции. Мы пошли дальше и пролезли этот маршрут. Точно так же случилось при восхождении на пик Корона с Борисом Дедешко и Алексеем Потоцким. Всё было против того, чтобы идти на гору. Но я принял решение идти, и оно оказалось удачным. Бывали и обратные случаи. Когда мы с Борисом лезли по новому маршруту на Байчечекей, ситуация складывалась просто прекрасно. Но я принял решение остановиться, и мы развернулись.

Но вот парадокс: когда я следовал решениям других людей, которые, может быть, доверяли мне не полностью, начинались сложности. С Симоне Моро мы совершали зимнее восхождение на Нангапарбат. Я точно знал, что мы это сделаем. Но Симоне решил свернуть экспедицию и возвращаться. На мой взгляд, опасности там не было. Я долго готовился к этому проекту, тренировался весь год, мало общался с любимыми мной людьми, не зарабатывал денег, во всем себя ужимал. А в итоге – сворачивание экспедиции. Принятие чужого решения было и в начале маршрута на Эверест 2013 года, и мой друг Алексей Болотов погиб.

– Ходить в горы сложнее в одиночку или в команде?

У всякой медали есть две стороны. Времена изменились – каждый из нас стал более независимым, у каждого – свой дом, своя машина, свой Интернет. Поэтому людям стало очень сложно договариваться, и найти себе партнёра для тренировок или восхождений тяжело. Раньше, когда приходилось жить в коммуналках, пользоваться автобусом, ездить на рынок за 10 километров, договариваться мы умели. Сегодня многие предпочитают действовать в одиночку, и это легче. Но экспедиция коллективная, конечно, всегда даёт больше возможностей. Так, в 2011 году мы с Борисом Дедешко пролезли замечательный маршрут по стене пика Пржевальского только потому, что действовали как две руки одного человека. Работали по интуиции, понимали друг друга с полуслова. Но мы – настоящие друзья, а они всегда находят общий язык. Каждый из нас знал, что сделает другой, как он себя поведёт, и поэтому получился выдающийся результат – соло такого не сделать.

– Были ли в вашей практике решения, о принятии которых вы впоследствии жалели?

Да, одно из таких решений произошло в 1995 году. Мы вышли на восхождение после сильного снегопада, намереваясь проскочить маршрут на авось. Решение было принято под влиянием психологического нажима – люди со стороны говорили: «Ага, испугались? Не пошли?». Я пошёл на поводу чужой оценки и повёл группу на восхождение в очень рискованной, опасной ситуации. В результате – снежная лавина, травмы, покалеченные судьбы. Всё закончилось очень плохо. С тех пор на поводу чужого мнения я никогда не иду.

– Сообщая о гибели людей в горах, СМИ зачастую называют такую причину: кто-то просто прошёл мимо и не помог. Так ли это на самом деле?

Представьте, что сейчас вы подойдёте к окну и выброситесь с высоты 9 этажа. А газеты потом напишут: «Ах, какие все вокруг плохие, не удержали парня от этого страшного поступка». Этот пример имеет, конечно, гротескный оттенок, и всем понятно, что окружающие сделают всё возможное, чтобы предотвратить несчастье. Но он также показывает и то, что мораль далеко не всегда может быть однозначной. Человек, который пошёл на гору и замёрз там, сам сделал свой выбор. Он пошёл туда неподготовленным, тем самым заставляя остальных жертвовать экспедицией, а возможно, и своей жизнью. Он поступил очень безответственно и поэтому не вправе ожидать ответственного отношения к себе со стороны окружающих. Просто не вправе. Понятно, что будет лучше, если окружающие помогут ему спуститься вниз. Когда альпинист будет ясно демонстрировать, что ему нужна помощь, наверняка найдутся те, кто поможет. Когда я помогал оказавшимся в беде людям на вершинах выше 8 тысяч метров, я рисковал своим спортивным результатом, рисковал своим здоровьем, рисковал своей жизнью, но таков мой личный выбор. Другие люди, которые не стали рисковать, спуская какого-то безответственного человека со склона горы, тоже по-своему правы. В высоких горах никогда и никого нельзя осуждать. Случаев, когда пытаясь спасти других, кто-то погибал сам – замерзал, просто терялся – множество.

– При этом вы сами неоднократно прерывали свои восхождения, чтобы спасти других альпинистов. Насколько сложными были эти решения, понимая, что на этом экспедиция для вас завершится, а значит время тренировок и ресурсы (в том числе немалые финансовые) будут потрачены впустую? Или всегда есть уверенность, что хватит сил вернуться и покорить вершину?

Понимания, что сил хватит, конечно же, нет. Я просто делаю так, как был воспитан. В советской школе альпинизма существовало золотое правило: в первую очередь необходимо помочь товарищу или человеку, который терпит бедствие. Поэтому у меня никогда не возникало сомнений, что я должен делать. Если после операции по спасению у меня оставалось здоровье, силы, то я заканчивал восхождение, но это только благодаря длительным тренировкам.

Мне и самому помогали не один раз. Например, друзья спустили меня с пика Русского Географического Общества. Тогда я сам поступил неправильно, допустив ошибку в простом месте. Из-за меня рисковали другие люди, чтобы исправить ситуацию. Но моя жизнь была спасена, и по отношению к другим я действую точно так же.

– Свойственны ли альпинистам эмоции? Приносят ли они пользу или наоборот – вредны?

Когда Усейн Болт устанавливает очередной мировой рекорд, он переживает кучу замечательных эмоций. И этим он мало отличается от альпиниста, взобравшегося на высочайшую вершину. Но очень многое здесь зависит от конкретного случая. Например, в 2003 году я спустился с Броуд-Пика с Жаном-Кристофом. Я прервал восхождение, чтобы помочь человеку спуститься вниз. Но буквально через день я в одиночку будто взлетел на крыльях и покорил эту вершину. В крови бурлил адреналин, и эмоции меня переполняли. Я знал, что всё безопасно, что всё под контролем, чувствовал себя восхитительно. Через 2 года мы поднялись на Броуд-Пик по новому маршруту. Но в этот раз эмоций не было никаких. Ситуация была диаметрально противоположной, сложной и расслабляться было нельзя. Мы с трудом нашли безопасный спуск. Та же самая вершина, всего 2 года разницы, но в первом случае эмоций куча, а во втором – их нет вообще.

В критических ситуациях эмоции сильно мешают. В моей практике были случаи, когда человек, захлёбываясь эмоциями, начинал действовать неадекватно, и это ставило под угрозу всё восхождение, безопасность всей группы, за которую я нёс ответственность. Поэтому такие эмоции необходимо контролировать или даже душить. Контроль над эмоциями во мне выработался со временем, где-то через 5-7 лет совершения восхождений.

Но на самом деле эмоции – это именно то, ради чего мы все живем: достигаем каких-то результатов, зарабатываем деньги, рожаем детей. Поэтому лишать себя эмоций нельзя, но надо знать место и время, когда они уместны. Я могу испытывать или не испытывать эмоции во время восхождения, но потом, сидя за столом перед компьютером, монтируя фильм или делая репортаж, я могу переживать их ещё не один раз. Причём в этот момент я способен оценить их совсем по-другому, понять, ради чего всё это было. Помните, как говорил ослик Иа: «Какой из этого следует вывод?».

– Бывали ли случаи, когда решение принималось не вами, и вы с ним были не согласны; при этом группа спускалась, а вы шли дальше?

Было наоборот – зимой, во время покорения пика Ленина. Я не был руководителем группы, но был сильнейшим в спортивном плане. Все были измучены, но в последний день надо было дойти до вершины. Мы проходили зону трещин, где надо было быть связанными верёвкой, и я предложил руководителю: «Давай я сделаю быстрый рывок до вершины – ситуация сложная, рискованная, но у меня есть для этого силы». Поскольку экспедиция считается успешной, если хотя бы один из участников поднялся на вершину, руководитель дал положительный ответ: «Да, Денис, иди, мы тебя подстрахуем, встретим на спуске, поможем спуститься по трещинам, и вместе пойдём вниз в лагерь». Я сделал быстрый рывок, но возвращаясь вниз по гребню, встретил группу и узнал, что они приняли решение продолжить восхождение до вершины, несмотря на то, что времени, чтобы вернуться засветло, у них не было. А для меня это означало, что по трещинам на леднике предстоит пройти в одиночку. Это огромный риск, которому группа не имела права меня подвергать. Ждать их возвращения на морозе -50 °С я тоже не мог. В итоге всё обернулось трагедией: они возвращались уже в темноте, и один человек погиб.

– В случае, если на вершину поднимается кто-то один, у остальных чувство успешности экспедиции остаётся, наверное, далеко не полноценным?

Бывает по-разному. В экспедиции Джона Ханта на Эверест в 1953 году вершины достигли 2 человека, но благодаря усилиям всей команды. Каждый из них – Уилфрид Нойс, Том Бурдийон, Чарльз Эванс – хотели бы взойти на вершину, но все они были счастливы и довольны командно достигнутым результатом.

На Канченджангу в 2014 году мы лезли командой, но на вершину взобрался я один. И когда мы возвращались домой, в Катманду, остальные участники были гораздо счастливее меня. А я был очень недоволен. Моя задача, как руководителя экспедиции, состояла в том, чтобы не я один, а все участники достигли высшей точки. Тем более, что в 2002 году там я уже был. Само по себе восхождение было для меня не так важно, как общий командный успех нашей экспедиции.

– Можете назвать самые сложные из ваших экспедиций?

Сложных экспедиций было много, но сложными они были по-разному. Не нашли взаимопонимания с партнёром – это одно, отступили в двух шагах от вершины – это другое. Самый ответственный маршрут, который во многом определил мою дальнейшую судьбу, был пройден в 2000 году по стене пика Хан-Тенгри. Там мы проложили новый маршрут, и именно это дало мне понимание, что такая высотная техника – то, что мне нравится. Самое амбициозное и безбашенное восхождение было совершено по южной стене Броуд-Пика, где вместе с Сергеем Самойловым мы пролезли маршрут в альпийском стиле. Самая опасная и рискованная экспедиция была на Чо-Ойю. Мы лезли с Борисом Дедешко, и там я принял решение продолжать восхождение, несмотря на то, что была велика вероятность, что назад мы уже не вернёмся. Сработала та самая интуиция – опыт, наложенный на сиюминутную ситуацию. В итоге мы залезли и смогли спуститься вниз. Решение было очень сложным, но не вымученным. Зимнее восхождение на Макалу – шаг в неизвестность. Мы с Симоне преодолели порог в 7 тысяч 400 метров – все, кто до нас забирался выше, погибли. Поэтому было абсолютное непонимание ситуации, что и как делать дальше. Мы будто направлялись куда-то в пропасть с завязанными глазами. Погодные условия были плохими, дул страшный ветер. Шли по жёсткому льду – настолько всё было выдуто ветрами. Двигались очень быстро, практически бежали. Великий французский альпинист Гастон Ребюффа говорил: «Основа моей безопасности – высокая личная техника». В данном случае у нас с Симоне техника была высокой, оба были хорошо подготовлены. Рискованных ситуаций возникало много, но нам удалось с ними справиться. Даже когда упал снежный карниз, мы сумели резко сманеврировать в сторону.

– Как видите ближайшие 10-20 лет своей жизни: что-то изменится? Может быть, в части осознания альпинизма, работы с молодым поколением…

Не меняется только гранитная стена. А человек – существо динамичное, и мы живём тем, что постоянно изменяемся. Каждый новый день даёт нам новые вызовы, возможности. Мы можем реализовать их, но для этого не надо запирать себя в какие-то рамки, ограничивать себя колеёй, надо смотреть шире и понимать, что нового можно сделать в каждый конкретный момент.

Сейчас я нацелен на занятие спортивным скалолазанием, которое очень популярно в Европе. Его я в своё время пропустил мимо, занимаясь высотным альпинизмом. Это сравнительно безопасное приключение: все маршруты пробиты, везде сделаны стационарные скальные крючья, анкера. Оно требует огромного физического и морального напряжения, но и приносит кучу положительных эмоций.

В ближайших планах – выпустить 2 книги в Италии, 2-3 книги в Польше. Также буду продолжать работать с молодёжью – тренировать, готовить людей к совершению высотных восхождений. Насильно я в горы никого не тяну, потому что это действительно опасно, и я знаю, какую цену можно заплатить за это увлечение. Но если человек действительно хочет заниматься альпинизмом, он может прийти ко мне и сказать: «Денис, научи как это сделать, и как это сделать безопасно». И я постараюсь ему помочь.

Текст: Алексей Кириллов

Фото ©: Архив Дениса Урубко; prudek / Depositphotos; Olga Danylenko, Florin Stana / shutterstock; Андрей Старков / wikipedia; Cathy Yeulet, Daniel Prudek / 123rf |  188

Оригинал здесь

erazvitie.org

1 октября она поднялась на вершину восьмитысячника в составе группы компании Summit Climb Дэна (Дэниэла) Мазура. И в своем возрасте стала самой юной восходительницей на Манаслу, называемую японской горой. Представители «страны восходящего солнца» были первыми на ее вершине в 1956 году. А в 1974 году команда из Японии успешно совершила первое чисто женское восхождение на восьмитысячник.

С Мазуром и сирдаром Джангбу на вершине!

Марин Минамия побила рекорд англичанки Бониты Норрис, которой в 2010 году было 21.

На сайте Дэна дано множество фотографий, подробно иллюстрировавших восхождение. А также пара снимков с заключительной пресс-конференции в Катманду.

К сожалению, ничего не говорится о гибели участника экспедиции австрийца Золтана Бенедека и состоянии здоровья вывезенного со склонов Манаслу француза Жан-Люка Бремона. Жан-Люк, член Клуба 7 Вершин, вернулся домой и написал про Золтана: «Он был суперспортсмен, он был рыцарем». Бенедек умер во сне, после спуска с вершины. Не хватило медицинского кислорода, или же одной-двух таблеток, может чашки чая... Кто знает... 

В центре - фотография из базового лагеря: Жан-Люк слева и Золтан - справа

Выдающийся альпинист высотник Эндрю Локк завершил свою карьеру высотника.  Теперь он заслуженный эксперт, уважаемый ветеран. И австралийское правительство придумало ему в этом году уже вторую по счету награду. В этой стране особенная система наград, не похожая на нашу. Разбираться в ней трудно, давайте просто поближе познакомимся с героем..

Для тех, кто понимает  неспешную английскую речь

Критически о бизнесе на Эвересте

О собственном восхождении на Эверест

О зоне смерти на восьмитысячниках

Эндрю Локк и 14 восьмитысячников

Далее читайте материал с сайта 4sport.ua

http://4sport.ua/articles?id=23132

Эта история произошла 11 лет тому назад, в 2004 году.

Тогда, в мае месяце, знаменитый австралийский альпинист из Канберры Эндрю Локк (Andrew Lock) приехал к Эвересту с целью съемок документального фильма компании "Discowery" о покорении высочайшей вершины мира.

Вся экспедиция проходила по намеченному командой плану, но на высоте выше 8000 метров, на штурмовом участке перед вершиной, Эндрю и его шерпа буквально наткнулись на троих альпинистов: британца, канадца и мексиканца, которые лежали на маршруте восхождения, страдая от симптомов высотной болезни . Их состояние было близко к бессознательному. Идти самостоятельно он не могли и без посторонней помощи, будучи в "зоне смерти" этих альпинистов неминуемо ожидала смерть.

Времени на долгие раздумья не было....

Эндрю и его шерпа, несшие с собой запасные 3 кислородных баллона, предназначенные для долгого, 18 часового спуска с вершины в лагерь, отдали их пострадавшим альпинистам. Конечно, теперь ни о каком восхождении на вершину для Эндрю не могло быть и речи.

Оценив состояние альпинистов, Эндрю с шерпом принялись спускать в нижние лагеря наиболее обессиленного из них - канадца.

Затем Эндрю вернулся наверх за мексиканцем, которого также благополучно спустили в низ. На этом этапе, кислородный баллон Эндрю был практически опустошен, и он сам уже начинал испытывать ан себе симптомы высотной болезни, но спасоперация еще не была закончена, ведь в опасности оставался британский альпинист....

Тогда, Эндрю, рискнув своей собственной жизнь, все же принял решение подняться к пострадавшему и попытаться спустить его в низ.

К счастью, эта, последняя часть спасоперации также прошла успешно.

"Я не уверен, что мои действия можно назвать геройством, но для меня это был большой день....

К счастью мы были на южной стороне Эвереста, где маршрут восхождения относительно легок в техническом плане. После того, как мы дали кислород этим альпинистам, они смогли даже стать на ноги, и, несмотря на шатания и частые сваливания на колени, с нашей помощью смогли спуститься в низ.

Их ошибка была в том, что они поднимались без кислородных баллонов, но не рассчитали свои возможности: они оказались сраженные высотной болезнью в том месте, где уже не могли даже помочь сами себе" - отметил Эндрю

Удивительным моментом в этой истории является тот факт, что одним из спасенных Эндрю альпинистом был знаменитый Тед Аткинс (Ted Atkins), тот самый инженер, который в последствии произвел настоящую революцию в альпинистских кислородных системах!.

"Тед начал разрабатывать совершенно новый тип маски и регуляторов баллонов, которые в настоящее время стали стандартом в высотном альпинизме. Он превосходный инженер, и даже по прошествии более 10 лет с того инцидента, мы остаемся хорошими друзьями" - отметил Эндрю.

"Сегодня на Эвересте большинство альпинистов сами нуждаются в помощи, не говоря уже о том, что они не в состоянии оказать какую либо помощь другим пострадавшим, если бы они столкнулись с ними на горе" - говорит Эндрю.

В этой же самой экспедиции 2004 года, после спасения трех альпинистов, Эндрю помог еще и альпинисту из Греции, которого он обнаружил спускаясь в базовый лагерь, висящим в запутавшейся веревке вниз головой.

"Я не знаю, сколько времени он провел в таком положении, но мне пришлось сделать для него отдельную станцию и перерезать запутавшиеся веревки, что бы освободить его" - сказал Эндрю.

Эндрю, пережив такую сложную спасоперацию, все же не отчаялся, и после небольшого отдыха в базовом лагере все таки успешно поднялся на вершину Эвереста второй раз в своей карьере

Позже, в 2009 году Эндрю Локк стал первым и до сих пор единственным австралийским альпинистом, кто прошел сложнейшую в мире альпинистскую задачу "14х8000": прохождение всех 14 восьмитысячников в мире , при этом установив ряд национальных рекордов:

1993 год, восхождение на К2 - первый восьмитысячник Эндрю. На нем он стал первым австралийцем, стоящим на вершине этой горы. Восхождение Эндрю совершил в команде Анатолия Букреева

1997 год, восхождение на Дхаулагири, на ней он стал первым австралийцем, стоящим на вершине этой горы.

1997 год, соло восхождение на Броуд Пик

1998 год, восхождение на Нангапарбат, на ней он стал первым австралийцем, стоящим на вершине этой горы.

1999 год, восхождение на Гашербрум I, на ней он стал первым австралийцем, стоящим на вершине этой горы.

1999 год, восхождение на Гашербрум II (8035 м) было осуществлено в строгом альпийском стиле

2000 год, восхождение на Эверест. Эндрю стал первым австралийцем, который руководил коммерческой экспедицией на Эвересте

2000 год, восхождение на Манаслу, на ней он стал первым австралийцем, стоящим на вершине этой горы.

2002 год, соло восхождение на Лхоцзе

2004 год, соло восхождение на Чо-Ойю

2006 год, восхождение на Канченджангу, Эндрю стал вторым австралийцем на этой вершине

2007 год, восхождение на Аннапурну, на ней он стал первым австралийцем, стоящим на вершине этой горы.

2008 год, восхождение на Макалу

2009 год, восхождение на Шиша Пангму, на ней он стал первым австралийцем, стоящим на вершине этой горы.

Кроме того:

В 2003 году Эндрю в соловосхождении поднялся на вершину Шиша Пангма Центральная, в 2004 году он второй раз поднялся на Эверест, будучи при этом оператором документального фильма, в 2005 году он второй раз поднялся на Чо-Ойю, на этот раз в роли руководителя коммерческой экспедиции

В 2012 году Эндрю решил закончить с высотным альпинизмом, поскольку не мог избавиться от навязчивых галлюцинаций, преследовавших его после пережитых симптомов высотной болезни.

Сегодня Эндрю занимается изучением и выявление на ранней стадии симптомов отека мозга - основной причины гибели большинства альпинистов, страдающих высотной болезнью.

В августе 2015 года Эндрю Локк был награжден почетным знаком Австралии "За мужество" за спасенные жизни трех альпинистов на Эвересте.

Из немногочисленных экспедиций этого года в Каракорум самой громкой, пожалуй, будет попытка восхождения знаменитейшего путешественника Майка Хорна. Этот многократно удивлявший мир своими подвигами мужчина с 2011 года официально является гражданином Швейцарии. До этого он жил в этой стране, оставаясь южноафриканцем. Так что экспедиция с полным правом может называться швейцарской. С теми же партнерами, Фредом Ру и  Кёби Райхеном, Майк Хорн  работал в 2013 году. Тогда сильные снегопады остановили команду. А их товарищи отец  и сын Марти и Денали Шмидты погибли в лавине.

Никаких рекордов команда Хорна бить не собирается, просто взойти по классическому маршруту

Две прекрасных видеоподборки  о путешествии швейцарской команды:

Карты:

О Майке Хорне написано очень много, достаточно напомнить основные рекордные вехи, вошедшие в летопись рекордов Гиннесса:

1997-98 гг - первый автономный траверс Южной Америки с запада на восток через джунгли Амазонии.

1999 – 2000.  Вокруг земного шара по экватору без механических средств передвижения.

2002 – 2004.  Вокруг Земли по северному полярному кругу.

Зима 2006.   Вместе с Борге Осландом первый в истории автономный переход до Северного Полюса  в условиях полярной ночи.

2008-2012 – Глобальный проект Пангея

Хорн родился в Йоханнесбурге (ЮАР) в 1966 году. Его отец был известным спортсменом, с выдающимися физическими данными. Майк был вторым из четырех детей в их счастливой до поры до времени семье и унаследовал от отца высокий рост и силу. С детства занимался различными видами спорта, много читал и мечтал о дальних путешествий. Однако жизненный путь его не получился прямым. Отец внезапно заболел и умер в возрасте 42 года. Семья оказалась в финансовом кризисе и Майк был вынужден вместо университета пойти в армию, в элитные спецназовские части ЮАР, на опасную, но хорошо оплачиваемую работу. И это была отличная школа для путешественника, навыки выживания в пустынях и джунглях – это у Хорна оттуда, из 80-х, когда он принимал участие в боевых действиях против анголо-кубинских военных соединений. Но скорее не от самих военных действий, сколько от неистовых тренировок, которыми спецназовцев выводили на уровень готовности к самым серьезным испытаниям. Отслужив, Майк поступил всё-таки в престижный университет и с успехом его закончил. А в начале юаровской перестройки, в разгар перехода от апартеида неизвестно к чему, Хорн перебрался в Швейцарию, которая и стала его базой для совершения глобальных путешествий.

В Швейцарии он обосновался на курорте Шато д’О имеющем всемирную славу центра воздухоплавания. Вскоре познакомился с приехавшей сюда учиться горным лыжам новозеландской гражданкой Кати, ставшей его женой. У них растут две девочки.

Вот что мы писали накануне старта программа «Пангея»

Майк известен как человек, идущий наперекор трудностям, главное средство – высочайшая физическая готовность, результат многолетних тренировок. При этом он очень активно и результативно работает со спонсорами, покоряя их своей масштабностью. Судите по некоторым только деталям его «глобальной программы». К мероприятию Хорн планирует не много – не мало, 100 000 подростков со всего мира. Они должны принять участие в разных конкурсах, посадить 12 миллионов деревьев, очистить от мусора пляжи, реки и т. д… .  В зависимости от успешности их участия лучшие из разных стран будут приглашены на специального организованные курсы в Швейцарии. Остается пожелать успехов неутомимому бойцу, «покорителю невозможного».

«Я хочу поделиться своим опытом с грядущими поколениями, чтобы они заразились моим желанием познания, поиска баланса между природой и человечеством. Это будет самое захватывающее путешествие, которое я когда-либо предпринимал,» - заявил Хорн при создании Pangaea.

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

А вот отчетная статья:

Источник

http://www.mby.ru/ru/traveling/show/id/30

Нет ничего невозможного!

В декабре 2012 года в королевском яхт-клубе Монако прошло торжественное завершение четырехлетнего проекта «Пангея» — экстремальной экспедиции по всем океанам и континентам Земли под руководством легендарного путешественника Майка Хорна. Познакомившись с ее участниками, мы постарались понять, в чем соль «Пангеи».

За ночь палубу засыпало сантиметровым слоем черного песка

Прежде чем отправиться в экстремальную экспедицию Pangaea по закоулкам планеты вместе с группой подростков, Майк Хорн неоднократно испытывал себя в суровых одиночных экспедициях. Среди них Latitude Zero — кругосветка длиной в 40 000 км по экватору без использования моторной техники — и путешествие Arktos вокруг Северного полярного круга длительностью 27 месяцев. Майк покорял восьмитысячники без кислородных баллонов, достигал Северного полюса на лыжах в полярную ночь и провел в экспедициях 25 лет своей жизни. Человека с таким послужным списком едва ли назовешь обычным, поскольку так закалить тело и характер удается лишь единицам. Майк — человек действия, и представить его другим невозможно. Он родился спустя ровно столетие после «Наполеона полярных стран» Руаля Амундсена, который еще в детстве стал его кумиром. Ночи напролет маленький Майк читал с фонариком дневники Амундсена — он по-своему переживал его экспедиции и старался находить собственные решения для встававших перед полярниками проблем. Отец Майка, профессиональный регбист, с детства прививал мальчику привычку к атлетическому образу жизни, однако вместо олимпийских игр Майк попал на войну в Анголу.

Майк Хорн, экстремальный путешественник

Воплощение «Пангеи» оказалось успешным, хотя многие до последнего момента в это не верили. От года к году активность вокруг проекта нарастала, и мне приятно, что побывавшие в экспедиции молодые люди продолжают начатое мной дело в области экологического образования и социологии. Они работают в развивающихся странах, читают лекции в школах и университетах, создают общественные организации, а значит, мои усилия потрачены не зря. В планах на будущее у меня стоит «Панталасса» — еще более масштабный проект, в котором будет задействован 55-метровый катамаран с научными лабораториями на борту (его я тоже собираюсь построить за год!) и учебные центры в разных частях света. Я хочу привлечь к экологическим проблемам планеты не только ученых, но и бизнесменов, показавим через «Панталассу» мир таким, каким его вижу я.

Интернет: www.mikehorn.com - почему-то не работает

 В отборочном лагере подразделений спецназа в его «призыве» оказалось полторы тысячи человек; спустя несколько месяцев изнурительных тренировок и жесткого отбора из них осталось лишь пятеро, среди которых был и Хорн. Он единственный из этих пятерых смог вернуться живым после всех заданий, а профессиональная военная подготовка оказалась базовым навыком для выживания в будущих экспедициях. С тех пор девизом Майка стало «Нет ничего невозможного», и своим примером он уже который раз доказывает это. Свое название масштабная четырехлетняя экспедиция получила от имени гигантского доисторического материка Пангея, который омывался океаном Панталасса и некогда объединял все существующие ныне континенты. Майк давно вынашивал идею подобного проекта: странствуя по планете, он неминуемо сталкивался с губительным влиянием человечества на окружающую природу и однажды понял, что может использовать свой колоссальный опыт путешественника для привлечения внимания общества к экологическим проблемам.

 «Майк не любит, когда его экспедиции принимают за простые поездки за адреналином и красотой, — рассказывает участница индийского этапа «Пангеи» Елена Киселева. — Для него очень важна высшая цель, будь то испытание человеческих возможностей в одиночных походах или образовательный компонент в нашей экспедиции». Немалую роль в сохранении существующих экосистем, по мнению Хорна, могут сыграть дети, а для этого им необходимо показать все головокружительное многообразие ландшафтов,биогеоценозов и мест, где присутствует жизнь на Земле. Жизнь — это вода, а значит, в путешествии между осколками Пангеи не обойтись без подходящего судна. Майк давно мечтал о настоящей океанской яхте и четко знал, какой она должна стать. Поэтому к началу экспедиции у него была готова 35метровая высокотехнологичная парусная лодка с корпусомледового класса. Создать ее было непросто. Когда Хорн впервые пришел со спецификациями Pangaea к своему главному спонсору, Mercedes-Benz, ему вежливо отказали в финансировании, сославшись на то, что он живет фантазиями и организовать подобное масштабное путешествие с подростками, равно как и построить судно за год, у него не выйдет. Но Майк не из тех, кто смиренно принимает отказы. Знакомые по тренировочным лагерям спецназа в Бразилии помогли ему выйти на верфь Equipe Thierry Stump в Сан-Паоло, где можно было сварить корпус, после чего он начал искать для него материал — морской алюминий. На металл требовалось около € 3 млн, на тот момент у Хорна не было ни цента на яхту, и он обратился к владельцу алюминиевого завода с просьбой дать металл в кредит. После знакомства с биографией путешественника в Интернете тот согласился, но поставил условие: если в течение полугода с момента готовности лодки материал не будет оплачен, то Pangaea отходит кредитору. Затем Майк начал набирать рабочих, зачастую нанимая народ прямо с улицы. Для людей, давно работающих в яхтенной индустрии, это звучит дико, но для Хорна на тот момент это был путь решения проблемы. Нет толковых сварщиков по алюминию? Что ж, их можно обучить. И Майк вызывает на два месяца в Бразилию своего друга, профессионала в этом деле. Нечем платить зарплату? Люди работали за еду и за честное слово Майка, гарантировавшего выплатить все задолженности позже.

Лодку построили всего за 9 месяцев, и обошлась она в несколько раз дешевле

С фотографиями готового корпуса Майк снова едет в офис Mercedes-Benz, где ставит вопрос ребром, подкрепляя тезис «о невозможности» живыми иллюстрациями, и немцы соглашаются финансировать ориентированный на экологическое образование «зеленый» проект. Корпус Pangaea выполнен из годного для переработки алюминия; на борту установлены экономичные двигатели Mercedes-Benz BlueTec OM457LA (конвертацию под морские условия выполнила бразильская компания Megatech) со сведенной к минимуму вредностью выхлопа; экологичные источники электроэнергии — фотоэлектрические панели плюс ветряк на корме. Корпус специально оставили неокрашенным, а главную палубу покрыли бразильским тиком для безопасности. Площадь парусного вооружения составила 600 квадратных метров, а наиболее важное оборудование вроде навигационных систем, генератора и опреснителя продублировано на случай непредвиденного выхода из строя. Снабженная подъемным килем лодка должна не только справляться со штормами, течениями и льдами, но оставаться инструментом общения с миром даже на краю Земли, ведь «Пангея» — в первую очередь образовательный публичный проект, а не одиночная кругосветка. Для этого на борту яхты предусмотрена кают-компания на 18 человек и современный медиацентр, откуда передаются фото- и видеорепортажи, а также ведется онлайн-дневник путешествия.

«Пангея» стартовала в 2008 году с Огненной Земли

  Благодаря упорству и нестандартному мышлению Хорна яхту построили всего за 9 месяцев, и она обошлась почти в 5 раз дешевле, чем предлагали известные верфи, собиравшиеся выполнить заказ за три года! К побережью Атлантики Pangaea везли на гигантском военном трейлере (таких в стране было всего несколько штук) в сопровождении полиции, о дороге разбирая низкие мосты, а Майк в это время находился на борту и занимался доделкой мелочей. После этого он в одиночку перегнал лодку в Европу, сходил на «тест-драйв» в Гренландию и, вернувшись во Францию, нашел первого члена экипажа. Им стал 21-летний француз Тристан, присутствовавший на презентации проекта в одном из яхт-клубов. Вечером он объявил Майку (говорящему на пяти языках!) о своем желании отправиться с ним, добавив, что не владеет английским и не имеет навыков яхтсмена. В ответ он услышал: «Если ты действительно хочешь пойти со мной, будь завтра на борту в восемь утра». У Тристана оставалась ночь, чтобы уволиться с работы, объяснить ситуацию родителям и своей девушке, и на рассвете он уже гнал в марину на машине, которая… сломалась по пути.

Добравшись на попутках, парень буквально влетел на пирс и запрыгнул на уже отходившую яхту в 8.15. В тот день ему повезло — обычно пунктуальный Майк задержался на четверть часа. Уже четыре года Тристан ходит с ним по океанам и за это время успел стать высококвалифицированным профессиональным яхтсменом. Экспедиция стартовала в октябре 2008 года из Ушуайи (Огненная Земля). «Пангея» не была похожа на кругосветку в привычном для яхтсменов понимании: сменяющие друг друга группы школьников и студентов проходили различные этапы экспедиции на всех материках и участвовали в некоторых морских переходах, однако между ключевыми точками маршрута яхту перегоняли 2–3 члена экипажа. «Подростки!?» — спросите вы. Да, Хорна неоднократно пытались отговорить от затеи экстремальных путешествий с подростками, однако он настаивал на своем, уделяя колоссальное внимание их подготовке и обеспечению экспедиций, в ходе которых не было ни одного сколько-нибудь серьезного несчастного случая.

«Я попала в этот проект отчасти благодаря социальным сетям, — рассказывает участница похода к Северному магнитному полюсу московская студентка Мария Баранова. — Увидев фотографии из прошедшего в Индии этапа, я зарегистрировалась на сайте Майка и оставила заявку на участие в экспедиции на Камчатку. Однако на тот момент мне уже исполнился 21 год, а возрастные рамки участников ограничивались 20 годами. Все мои попытки убедить организаторов, что один год ничего не решает, потерпели неудачу, и на Камчатку я не поехала. Но для следующей точки «Пангеи» — Северного магнитного полюса — я уже проходила по возрасту (ограничение до 22 лет). После предварительного отбора по анкетам настала очередь видеопрезентации, где претендентам предлагалось рассказать о себе. Я сразу поняла, что это не должен быть банальный рассказ в глазок объектива, и мы с друзьями использовали креативный подход в виде интервью с белым медведем. Представляете: сработало!»

По итогам предварительного отбора Майк приглашал 16 претендентов на каждый этап экспедиции в тренировочный лагерь «Пангеи» в швейцарских Альпах, где он вместе в командой профессионалов

по выживанию учил ребят спать на льду, ставить палатки в метель, передвигаться по джунглям, пустыням и находить выход из, казалось бы, патовых ситуаций. Именно там Хорн выбирал 8 участников,

которым предстояло побывать на Антарктическом полуострове, в Индонезии, Новой Зеландии, Индии, Непале, Китае, в Сибири и на Северном магнитном полюсе, в Южной Африке и Амазонии, США и Канаде. «В лагере нас ждала не только строгая медкомиссия и изнурительные тренировки, — поясняет Маша. — Тяжелее всего было проходить всевозможные тесты на выносливость, причем не только физическую, но и психологическую. Если ты не выкладывался на честные 120%, то появлялся серьезный риск не пройти отбор. А кто-то добровольно оставлял борьбу из-за личных принципов, как, например, один мальчик-вегетарианец, отказавшийся есть животную пищу, без которой в Заполярье не выжить». Познавая жизнь путешественника и первопроходца, молодые люди в первую очередь узнавали себя. Бывало, что сильные телом не выдерживали и ломались, а слабые, наоборот, показывали силу духа перед лицом новых испытаний. После соответствующей подготовки участники уверенно преодолевали 200-метровые отвесные стенки на Баффиновой Земле, прыгали вслед за Майком в мутные воды Риу-Негру (крупнейший приток Амазонки); волокли сани по ледовым пустыням Арктики, где любая неучтенная мелочь может стать фатальной. «В бою оказалось тяжелее, чем в учении, — смеется Мария. — Свой первый торос с 50-килограммовыми санями за спиной при собственной массе тела всего 54 кг я преодолевала 40 минут со слезами на глазах. Сложно сказать, пошла бы я сейчас на подобный подвиг, зная об этом заранее. Там, всего в сотне километров до цели, многим из нас пришлось принять, быть может, самое серьезное решение в жизни.

В тот день Саския, самая тренированная среди нас девушка из Германии, решила на пару часов снять солнцезащитные очки и получила ожог глаз. Ослепнув, она не смогла идти, поэтому пришлось разбить лагерь в надежде, что на следующий день ей полегчает. Но зрение не возвращалось, психологически она была сломлена, и стало ясно, что ее нужно отправлять назад. Майк вызвал самолет и сказал, что с пострадавшей придется отправиться половине группы, так как на полюсе вызов второго рейса потребует больших незапланированных расходов. Он дал нам, молодым, час на то, чтобы решить, кто сходит с маршрута, а кто остается. Большинство было на стороне Саскии, и лишь мы с китайцем Феликсом твердо решили идти до конца, поскольку знали, что ничем не можем ей помочь, да и совесть не позволяла мне отказаться от мечты. Когда ребята улетели, мы узнали от Майка, что он ждал от всех нас борьбы за место в экспедиции, за свою мечту и был готов оплатить дополнительный перелет, если бы мы хором отказались улетать с Саскией. Это может показаться немного жестоким, но Майк тогда поступил справедливо, дав намвозможность самим сделать выбор».

Часы для «ПАНГЕИ»

Специально к началу экспедиции один из спонсоров «Пангеи» часовая мануфактура Panerai выпустила специальную модель совмещенных с глубиномером часов Luminor 1950. Panerai, известная своимиспортивными высокотехнологичными инновационными часами, предложила Майку Хорну использовать в путешествии Luminor 1950, чтобы испытать их на предмет стойкости и функциональности.

Диаметр монолитного титанового корпуса часов составляет 47 мм, как у классических моделей Luminor с глубиномерами. Прибор питается от литиевой батарейки, гарантировано снабжающей

энергией электронный модуль на протяжении 500 часов. Для безопасности часы оснащены механизмом предупреждения о разрядке аккумулятора. В этом случае, стрелка, будучи активированной, медленно перемещается от положения Off к нулю, затем так же медленно возвращается в положение Off, и все функции глубиномера блокируются. Luminor 1950 выпускается ограниченным изданием, в комплект часов входят два фирменных ремешка: резиновый с традиционной крупной застежкой из матовой стали и логотипом завода Panerai и запасной — для надевания поверх гидрокостюма.

За время путешествия с участниками «Пангеи» происходило много неожиданных событий, которые сложно было предугадать. Однажды утром на якорной стоянке близ одного из Андаманских островов ночевавшие на палубе члены экипажа обнаружили, что судно и они сами покрыты сантиметровым слоем черного песка, будто племя туземцев поднялось с берега на борт, не помыв ноги. «Как раз заканчивалась моя ночная вахта, — рассказывает Елена, — и я собралась будить американку, которая должна была меня сменить. Она уже не спала, и мы с удивлением обнаружили, что яхта засыпана пеплом и песком». Оказалось, ночью на острове началось извержение вулкана, который каждые 6–7 часов выплевывал из темного чрева фонтаны огромных валунов и пыли.

«Пангея» не похожа на типичную кругосветку

 Интересно, что видимость в океане при этом оставалась поистине фантастической, и путешественники исследовали с аквалангами восстанавливающиеся после цунами 2004 года морские сообщества. Не менее захватывающим оказалось и зрелище морского пира во время миграции сардин в Тихом океане на пути к Японии. Вода на сотни метров бурлила, словно кипяток, в котором тунцы, птицы, дельфины и киты, казалось, наедались на всю жизнь. Из таких эпизодов у людей складывается представление о многообразии нашего мира, из них состоит сама жизнь и приходит понимание многих вещей, недоступное в суете повседневности. «Пангея» — лишь инструмент, способный установить тонкую связь между обитателями каменных и настоящих, живых джунглей, и воспользоваться им может каждый.

Из фильма Ежи Порембского „Zakopiańczycy” (в переводе кинофестиваля Вертикаль - «Мы из Закопане»).

В фильме рассказывается об истории команды гидов из Закопане, которые в 80-е годы вписали славную страницу в историю альпинизма в Гималаях. За прохождение нового рекордного маршрута по Южной стене Аннапурны польские спортивные власти решили наградить альпинистов медалями.

Но не всех… Получилась занятная история, и поучительная ….

По тексту фильма:

Мы  ставили всё большие цели. Следующей стала экспедиция на Южную стену Аннапурны.

Там мы имели дело с  четырехкилометровой стеной на южной стороне Аннапурны 1.

http://www.youtube.com/watch?t=28&v=itbtTZwr1r8

Мисс Хоули нас также приняла, когда мы прилетели в 1981 году в Катманду. Спросила, какие у нас планы на этот раз.

Узнав, что это Южная стена Аннапурны, новый маршрут по центру, она схватилась за голову.

Польский маршрут - номер 4

Помню, как внезапно  наша двойка была вынуждена отказаться от восхождения, так как четыре человека было слишком много, чтобы достигнуть цели.

И так по очереди сначала Влодек, потом я оказались отсеянными.

В ходе восхождения оказалось, что двойка восходителей оказалась блокирована непогодой в лагере 4.

У них кончилось питание, кончился газ.

Лех Корнишевский (врач экспедиции): Это был драматический момент, когда Рышард Шафирский (руководитель экспедиции) позвонил с базы и сказал: «Лех, ты должен принести им питание и газ.

У них  была одна пачка супа и полбаллона газа».

Я сказал: у меня мокрые ботинки. Ну так суши!

И я сушил их всю ночь над газом.

Утром забросил  в рюкзак, всё что было необходимо для жизни в лагере 4 и пошел.  Дошел до лагеря 3, куда сверху за грузом спустился Павличан (Мачей Павликовский). И на следующий день погода установилась.

Через два дня Аннапурна была покорена.

Позже признали, что мой подъем с продуктами спас всю экспедицию, обеспечив ее успех.

Но тогда было огромное облегчение, после двух месяцев сидения на базе, что гора всё-таки сдалась.

На вершину взошли Мачек с Богушем (Богуслав Пробульский).

 Просто поднялись самые боевитые.

 С Богушем Пробульским я был на вершине, однако это была заслуга всей экспедиции, на нее работали все, кто был в команде.

Экспедиция закончилась успехом, и нам были присуждены медали, практически все были в лагере 4 и выше, что считалось основанием для вручения медалей, хотя бы бронзовых.

Но мне медали не досталось. Я понимал, что с этим должен согласиться, хотя товарищи говорили, что я сыграл очень важную роль в экспедиции. 

Я на торжество в Варшаву не поехал, так как лежал с ногами в гипсе. Однако неожиданно друзья принесли медаль мне в постель.

И тогда мы  решили, что каждый из обладателей медали одну седьмую медали подарит Лешеку, и все с этим согласились.

Мы пошли в ближайший ювелирный магазин. Положили перед ювелиром 7 медалей и сказали: Пан у нас 7 медалей: 5 серебряных и 2 золотые.

Сделай из этого восьмую медаль. Ювелир был очень удивлен и хотел отказаться, но мы настояли.

Через месяц мы встретились с коллегами у меня дома, и Рышард Шафирский вручил мне медаль от имени всех.

Удивительная медаль, вид которой поражает.

Медаль со щербинкой. Если посмотреть, то она сделана из кусочков разных металлов.  Тогда Рысек сказал: Мы посчитали, что ты должен получить медаль и каждый из коллег, никто не протестовал, единогласно решили поделиться одной седьмой. И те, кто был на вершине и получил золоту, те, кто был в лагере 5 и получил серебряные и те, кто получил бронзовые.

Когда достаю медаль, то в горле у меня появляется ком, это только мои друзья могли так поступить.

Сделали очень красивый жест. Испортили свои медали, чтобы вручить мне медаль, какой ни у кого в мире нет.

Лех Корнишевский, далее:

У меня репутация человека, который может много выпить. Но это не так.

У меня всё обычно, но я могу отслеживать момент, когда уже не надо больше пить.

Я сохраняю лицо, когда все пьяны.

Я помогаю товарищам, которые не воспринимают сигнала тревоги. Вот после нашего восхождения на Пик 29 встретили (в Катманду) мы словаков, которые шли на Жанну, но не взошли, морально были подавлены, в отличие от нас.

Встретились и у них. Как раз было время, когда уже можно было пить – 11 утра.

Выпили немного рома и возникла дискуссия на тему, кто сколько может выпить. Там был оператор Словацкого телевидения Юрий Вайнциллер.

Он любого перепьет – сказали. Ну а наши говорят: у нас есть доктор.

Я им – Слушайте, без глупостей, не надо соревнований.

Ты должен! Ты представляешь Польшу.  Соревновались мы так. Сели под деревом  на траву спина к спине.

Судья наливал по очереди и поровну. Распили таким образом по 0,75.  Жара была страшная.

И спрашивает: как вы себя чувствуете?

Отвечаем: хорошо

Ну, так вставай Юрий!  Юрий встал  и вдруг упал, покатился и попал в какой-то ров.

Оттуда из-под гнилых листьев выскочили крысы.

Я между тем встал.

Пройдешь?

Я прошел.

Эх, Юрий, что с тобой?  Мы победили? Мы победили!

Но через минуту я был уже проигравшим.  Меня все поздравляли. И тут подошел лидер экспедиции Шафирский и говорит:   в час дня у нас встреча в обществе непальско-польской дружбы и тебя там ждут, как доктора. Там будут женщины, дети, они хотят показаться врачу  ….

Итальянский альпинист Марко Конфортола: "После землетрясения мы решили спускаться самостоятельно"

43-летний итальянский альпинист Марко Конфортола покорил восемь восьмитысячников из четырнадцати. В 2008 году ему удалось спастись от лавины на пакистанском пике К2, в то время как 11 других скалолазов погибли.

43-летний итальянский альпинист Марко Конфортола покорил восемь восьмитысячников из четырнадцати. В 2008 году ему удалось спастись от лавины на пакистанском пике К2, в то время как 11 других скалолазов погибли.

25 апреля этого года он совершал восхождение в Непале на свой девятый восьмитысячник – вершину Дхаулагири в Гималаях. Он рассказал корреспонденту Евроньюс об увиденном по возвращении домой: в город Вальфурва в Ломбардии.

Марко Конфортола, альпинист: Cначала я просто не понял, что происходит. Но земля продолжала дрожать у нас под ногами, и мы осознали, что это землетрясение и что сильные подземные толчки могут вызвать настоящую катастрофу в долине.

Даниэла Кастелли, Евроньюс: В какой-то момент вы решили спускаться. Но как, учитывая происходящее вокруг?

Марко Конфортола: Мы были уверены, что власти отправят вертолеты в Гималаи, чтобы эвакуировать раненых. Но среди нас никто не пострадал, поэтому мы начали спуск самостоятельно. Он был весьма сложным из-за разрушенных дорог, мостов и постоянной опасности схода лавин. Но, поставив себя на место пилотов-спасателей, мы понимали, что они прежде всего должны спешить на помощь тем, кто пострадал в результате землетрясения, я имею в виду не только альпинистов, но и местное население.

В результате землетрясения в Гималаях 25 апреля погибли 18 альпинистов, в связи с чем весенний сезон восхождений на высочайшую вершину мира закрыт. Такого не случалось вот уже 28 лет.

Марко Канфортола: Я видел множество разрушенных домов и даже целые деревни. Я был свидетелем людского горя и опустошения. Но я также видел непальцев, готовых начать все с нуля. Людей, стоящих среди развалин и думающих о том, как они будут отстраивать свой дом заново.

Образ, который меня не покидает, это улыбка девочки в одной из деревень. Ее дом был полностью разрушен. Я дал ей конфет и оставил лекарств, потому что у нее была дизентерия. Она улыбнулась, как бы говоря мне “спасибо”. Эти люди не привыкли сдаваться. Землетрясение лишило их всего, что у них было, но сила их духа такова, что уже назавтра они полны решимости сделать все, чтобы вернуть жизнь в нормальное русло.

 В городке Шамбери живет в своем доме единственный из оставшихся с нами альпинистов, взошедших 60 лет назад на пятую вершину мира – Макалу. Сержу Купэ в этом году исполнится 90 лет, он активно двигается  и работает в своем саду. Но ему нелегко отвечать на вопросы журналиста, диалог не получается. Может быть, еще и потому что себя героем он не считает и ничего особенного в той экспедиции не произошло. Всё проходило гладко и по плану, в результате все спортсмены достигли цели.

У нас даже не было ни одного обмороженного пальца.  Руководитель Жан Франко так и сказал на пресс-конференции: журналистам не о чем писать, никто не упал в трещину, никого не несли вниз.

Команда молодости!  Купэ сидит второй слева...

Сам Купэ большими альпинистскими подвигами в своей жизни не прославился. Он вообще плохо понимает, как в экспедицию попал.  Тогда он  сдавал экзамены в школу гидов и  приглянулся Франко, как отличный скалолаз. Хотя горного опыта практически никакого не было. Даже на Монблан не ходил. И сразу Макалу.  Потом во французскую команду пришли новые звезды и вытеснили Сержа из команды. Он не в обиде, ведь эти звезды ушли из жизни намного раньше его.  Многие погибли в горах.

Возможно, Купэ ошибся, когда не приехал на торжественный прием в Париж.  Его приглашали, но он прочитал, что требуется фрак и немного испугался. Предпочел пойти в горы.  И может быть, поэтому на Жанну (следующую национальную цель в Гималаях) его уже не приглашали. Может быть.

60 лет спустя

Конечно, шерпы-носильщики – это одно из самых ярких воспоминаний.  Босоногие парни тащили 40 килограммовые тюки и при этом всегда дружески улыбались. Всё это интересно вспомнить, посмотреть на фотографиях.

 60-летний  юбилей  первого восхождения на Макалу прошло незаметно.  Как и само восхождение не вызвало бури, подобной Аннапурне 1950 года, Эвересту 1953-го и К2 1954-го. Причина проста: всё сложилось идеально,  в отличие от вышеуказанных экспедиций.  Здесь был авторитетный руководитель, которому полностью доверяли. Лидеры команды Тэррэй, Маньон, Кузи отлично ладили друг с другом, молодежь слушалась их. Хорошо работали шерпы, была идеальная погода, снег в хорошем состоянии. Словом, всё сложилось идеально.

Вот как это всё описывалось:

Объектом была выбрана пятая по высоте вершина мира – Макалу . Первая попытка осенью 1954 года была больше похожа на разведку. К организационным  трудностям и тяготам  подходов добавилась стойкая непогода.

Французской экспедицией, которая весной 1955 г. была призвана покорить Макалу, руководил Жан Франко, возглавлявщий уже много лет Национальную школу альпинизма в Шамони. Другими участниками были семь первоклассных альпинистов: Жан Бувье, Серж Купэ, Жан Кузи, Пьер Леруа, Гидо Маньон, Лионель Тэррей и Андре Виалатт, врач Андре Лапра и геологи Пьер Борде и Мишель Латре. Сардаром был Гиальцен Норбу во главе 23 шерпов, руководителем 315 носильщиков был Кинджок Тцеринг.

Подъем из ущелья Барун на седло Макалу в этот раз был очень трудным из-за сильного оледенения, в связи с чем пришлось натянуть большое количество веревочных перил. 9 мая на седле был установлен лагерь 5. Затем следовал почти горизонтальный траверс по северному, технически не сложному, местами находящемуся под обстрелом ледовых обвалов склону. На высоте около 7650м был найден удобный проход через зону сераков к верхней террасе ледника, где организовали лагерь 6 (7800 м). Палатки устанавливались на идеально защищенной от ветра и обвалов ровной площадке с прекрасными видами на Лхоцзе, Джомолунгму и Тибетское нагорье. На высоте около 8000 м путь сворачивает влево и выводит через широкий кулуар крутизной 45—50° на гребень, который в нижней части нетруден, но выше становится острым с карнизами и выводит на остроконечную вершину.

Впервые в истории открытия Гималаев вершины достиг весь альпинистский состав экспедиции: 15 мая 1955 г.— Кузи и Тэррей; 16 мая — Франко, Маньон и сардар Гиальцен Норбу; 17 мая — Бувье, Купэ, Леруа и Виалатт. Погодные условия и состояние снега прекрасные, все связки в середине дня были на вершине, где так тепло и тихо, что можно отдыхать часами и все же успеть во второй половине дня спуститься до лагеря 3 (6400 м). То, что исполинский Макалу, пользующийся славой одного из сложнейших восьмитысячников, был так благосклонен к восходителям, даже несколько разочаровывало. Можно, конечно, очень высоко оценить организацию и руководство экспедиции, боеспособность французских восходителей и качество их снаряжения, но решающее значение имели два фактора: превосходные французские кислородные аппараты и прекрасная погода, которая не сопутствовала еще ни одной Гималайской экспедиции. Ведь осенью 1954 г. эти же альпинисты после жесточайшей борьбы на Макалу были вынуждены отступить.

 Фотошедевр: Жан Кузи на вершине. Фото Лионеля Тэррея

Бывший с 2002 по 2010 год мэром (приматором) Праги 51-летний Павел Бем оказался одним из немногих альпинистов, кто добился успеха в этом несчастном весеннем сезоне в Гималаях. 8 мая он поднялся на вершину Манаслу (8163 м) вместе с молодым французом, любителем из Гренобля Даниэлем де Габэйем. Восхождение было совершено   в альпийском стиле, без кислорода и помощи носильщиков за 4 дня. И  есть сведения, что они спускались на лыжах -  не ясно весь ли маршрут.

В 2011 году Павел Бем выполнил программу «Семь вершин» (Эверест – в 2007-м), что как политику ему дорогого стоило. Именно с расследования трат на экспедицию на Винсон и началась серия обвинений в коррупции, которая нанесла ощутимый вред репутации Бема.  Если до этого все однозначно видели в нем будущего президента страны, то теперь не всё так просто. Тем не менее, популярных политиков в Чехии практически нет и динамичный, спортивный Бем, бывший врач психиатр и нарколог, снова стал одним из лидеров рейтингов. Добавим, что в 2012 году Павел взошел на К2, как третий чех и первый политик. Бем продолжает вести активный, спортивный образ жизни, тренируется и соревнуется в ски-альпинизме, выступает в состязаниях по водному слалому. И двигает Прагу как международную спортивную столицу, в том числе на проведение Олимпийских игр.

С любимой фотографией - вершина Эвереста

Самый спортивный мэр? 

 Или лукавый, но амбициозный политик?

Герлинде Кальтенбруннер  больше не хочет восходить на восьмитысячники и расстается с Ральфом Дуймовитцем...

  Как 44-летняя альпинистка  в воскресенье выступала в программе австрийского телевидения  Ö3 "Завтрак у меня дома".  Касаясь восхождений на восьмитысячники, она сказала: "Я часто находилась на самой грани, когда один ошибочный шаг и тебя больше нет.  Удача мне сопутствовала, но теперь – этого достаточно."

Герлинде Кальтенбруннер  - это, вероятно, третья женщина, которая стояла на всех 14 восьмитысячниках, но первая, которой удалось это без помощи искусственного кислорода. До недавнего времени она  была полна планов, таких как, например, зимняя Нанга-парбат. И вдруг резкий поворот. Возможно, причина кроется в личной жизни. После 11 лет совместной жизни и 7 лет официального замужества Герлинде уходит от Ральфа Дуймовица.

 Или уже ушла, пока тот ездил на Тибет с канадской альпинисткой Нэнси Хансен. Они собирались  пройти без кислорода кулуар Нортона на Эверест, но не сделали и первого шага. По известнымпричинам.  Ральф – первый и единственный немец, который взошел на все 14 восьмитысячников, так что их семья была уникальна.

  Вообще с альпинизмом Герлинде не заканчивает,  возможно, она продолжит быть профессиональной альпинисткой в качестве горного гида.  Возможно, ее привлекут какие-то новые проекты в более низких горах.   "Есть немало чудесных  гор пониже высотой, они также  могут быть интересны - я посвящу себя им" – сказала она о планах. И еще Кальтенбруннер заявила, что, не хочет жить в городе. Она всю жизнь мечтала о хижине на альпийском лугу и надеется, что теперь ее мечта осуществится.

Американец Алан Арнетт стал уже одним  символов Эвереста. Его активная деятельность как блогера и как восходителя сделала его известной личностью в альпинистском мире. Его интеллект, безусловно, обогащает  нашу профессиональную среду. Поэтому интервью с ним  следует прочитать.

АЛЬПИНИЗМ НА ВЫСОТАХ В 8000 МЕТРОВ ЭТО ТОТ ВИД СПОРТА, КОТОРЫЙ ПОСТОЯННО ТРЕБУЕТ ЧТО БЫ ВЫ БЫЛИ НА ПИКЕ СВОИХ ФИЗИЧЕСКИХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ И ИМЕЛИ ЗДОРОВЫЙ ДУХ

Оригинал: Explorersweb

Перевод  4sport.ua (с нашей небольшой редакцией)

 Сперва он путешествовал пешком, затем решил подняться на небольшой пик, с вершины которого увидел Эверест..... Спустя некоторое время он уже стоял на вершине самой высокой горы в мире. Вскоре он уже упаковывал рюкзак на Манаслу.

Он начал вести блог Эвереста, ставший популярным как среди альпинистов всего мира, так и среди обычных людей.

Кроме Эвереста он также поднялся на К2.....

Теперь же он хочет подняться на все восьмитысячники

История американского блогера и альпиниста Аллан Арнетте (Alan Arnette) показывает нам что в современном альпинизме, даже высочайшие горы планеты доступны тем, кто всерьез задался целью их покорить. И неважно как это будет сделано: с помощью шерпов или без них, с помощью кислородных баллов или без них, по новым маршрутам или же по давно протоптанной тропе.

Знаменитый американский блогер и альпинист, 58-и летний Алан Арнетт (Alan Arnette), который известен нашим читателям по таким потрясающим статьям, как:

ВОСХОЖДЕНИЕ НА ЭВЕРЕСТ: ЧТО ВАЖНЕЕ ФИЗИЧЕСКАЯ ИЛИ ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ПОДГОТОВКА?

КАК ТРЕНИРОВАТЬСЯ ЧТО БЫ ПОДНЯТЬСЯ НА ЭВЕРЕСТ?

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО АЛЬПИНИСТАМ ПЛАНИРУЮЩИМ ВОСХОЖДЕНИЕ НА ЭВЕРЕСТ

Кроме того, в новой истории Эвереста много таких альпинистов, которые уже пережили пик своей ловкости и силы, и теперь, будучи на пенсии в возрасте 40-60 лет начинают свои путешествия по миру

Одним из подобных альпинистов и есть Аллан Арнетте, который в интервью поведал нам о том, зачем обычные люди идут на Эверест? Что они отвечают на критику? Что вообще представляет собой современный альпинизм в Гималаях по сравнению с временами Райнхольда Месснера?

В этом году Вы идете на восьмитысячник Лхоцзе. Расскажите о Вашей цели и Вашем маршруте

С моими пройденными восьмитысячниками Эверестом, К2, Манаслу и попытками восхождения на Шишапангму, Броуд Пик и Чо Ойю, я чувствую в себе силы, что бы попытаться пройти все оставшиеся для меня 11 восьмитысячников планеты. Кроме того, благодаря своему фонду, я могу собрать около 1 000 000 $, направив их на медицинские исследования по поиску лекарства от болезни Альцгеймера.

 Моя цель на Лхоцзе, впрочем,  как и для каждого моего восхождения включает в себя такие элементы как: безопасность, успешное восхождение и результаты восхождения. Что бы свести к минимуму финансовые затраты на экспедицию, я по максимуму стараюсь использовать в логистике помощь местных операторов. Каждое восхождение проходит в небольших, безопасных группах. Мы используем поддержку шерпов, которыми руководит Ками Шерпа (Kami Sherpa), с которым я поднимался на Эверест и К2 в период с 2011 по 2014 годы.

Как Вы попали в альпинизм?

Я начал подниматься в горы, когда мне было 38 лет, моим первым пиком был Longs Peak высотой 4346 м в Колорадо (США). Затем я жил в Женеве (Швейцария) в середине 90-х годов; с окон моего дома в ясную погоду открывался прекрасный вид на Монблан... Эта гора звала и манила меня, и в 1995 году я пришел к ее вершине.

В 1997 году я впервые пришел в Базовый лагерь Эвереста где в первый раз увидел этот гигант, но в то время я даже и не помышлял о восхождении на него, поскольку понимал что у меня нет ни опыта ни сил ни возможности ни времени взойти на вершину.

Но все же любовь к высоким горам жила во мне, и в 1998 году я предпринял попытку восхождения на восьмитысячник Чо-Ойю, тогда я дошел до предвершинного плато на высоте 8000 метров и повернул в низ, из-за того что мне не хватило светового дня дойти до вершины горы. В этом восхождении я научился очень многому, и благодаря ему во мне до сих пор живет страсть к восьмитысячникам

Когда Вы поняли, что хотите пройти все 14 восьмитысячников?

Я поднялся на Эверест и Манаслу, но только после восхождении на К2 я понял что восхождение на все 14 восьмитысячников для меня это разумная цель в жизни

Что Вам понравилось  на К2?

К2 стоит на три головы выше любой из вершин на которые я поднимался до этого, выше любой из моих 37 экспедиций в Гималаи, даже четырехкратный мой опыт попыток восхождения на Эверест не сравниться с К2

На К2 было все: альпинизм, скалолазание, ледолазание, микст, трещины, лавины, камнепад, сумасшедшая погода...

Эта гора вырастает крутой стеной от самого Базового лагеря и до вершины она не сбавляет свою сложность.

Восхождение на К2 это наиболее впечатляющая экспедиция в моей жизни.

Мне пришлось выработать свой собственный стиль восхождения на вершину, а в особенности штурм из последнего высотного лагеря на высоте 8000 метров. Там, на этой высоте, я собрал в кулак всю свою волю, вспомнил о всех моих родных и знакомых людях, которые, я знал, следят за каждым моим шагом, и заставил свое тело и ум подниматься выше.

Будучи на вершине горы я был безмерно благодарен Ками Шерпа и Гаррета Мэдисона, которые помогали мне подниматься вверх. Но все же на высотах от 8000 метров и выше для успешного восхождения каждый альпинист должен уметь справляться со всеми возможными трудностями и проблемами исключительно самостоятельно.

Какое восхождение Вам запомнилось больше всего?

Ама-Даблам выделяется из всех восхождений в качестве акклиматизационного, перед восьмитысячниками, пика. Впервые я увидел эту гору в 1997 году, когда первый раз пришел в Базовый лагерь Эвереста. Даже глядя на Ама-Даблам я смеялся и говорил что восхождение и на этот пик для меня невозможно.

Однако уже в 2000 году я стоял на вершине Ама-Даблам. Это было удивительное чувство. Именно с этой вершины, я увидел Эверест таким, на который можно было подняться. Именно после этой горы я начал планировать восхождение на Эверест.

Как Вы думаете, за время Ваших восхождений альпинизм изменился?

Я не уверен, что прошли какие либо кардинальные изменения, я вижу что усовершенствовалось снаряжение и логистика, что позволило проводить экспедиции более безопасно и соответственно эти факторы сделали Эверест более доступным для широкого круга людей, даже для тех, кто едва знаком с альпинизмом.

 Усовершенствование средств связи позволяет современным альпинистам всегда оставаться на связи, в то время как в 1997 году альпинисты были очень ограничены в связи не только с Базовым лагерем но и со своим домом за тысячи километров.

 Усовершенствования тканей для одежды и самого снаряжения, позволило облегчить, без потери качества, вес переносимых на своих плечах груза

Как все это Вы прочувствовали на себе лично?

Теперь, с такой развитой техникой и снаряжением я понимаю, что могу воплотить свою мечту в жизнь. Чистый альпинизм научил меня планированию, подготовке, настойчивости и стойкости. Кроме того, за время моих экспедиций я столкнулся с таким количеством людей, народностей, этнических групп, культур, природных ландшафтов, о которых я даже и не подозревал, когда не занимался альпинизмом

Однако, я знаю и "обратной стороне медали".  Я знаю, что сегодня многие люди болезненно относятся к своим неудачам, когда они, например, вынуждены поворачивать вниз, не дойдя до вершины лишь сотню метров... Альпинизм для многих стал таким видом спорта, который, кажется, вскрыл негативные стороны, ослепляя человека узкой философией жизни.

Да, стиль восхождения имеет значение, но это все мечты. Я прекрасно понимаю, что мой собственный стиль восхождения не идеален, и мое мнение сугубо субъективно. Это еще один урок в жизни: разные люди делают одни и те же вещи по разному, и различия могут быть весьма существенны. Поэтому критиковать одного конкретного человека, говорить ему о том, что я бы , к примеру, сделал восхождение оп другому, неправильно. Может быть все даже наоборот: критикуя другого человека, может быть стоит задуматься: а не поучиться ли у него чему-нибудь для себя, может быть его стиль восхождения, который я критикую, подойдет мне больше чем мой собственный.

Критика без оценки опыта это пустая трата времени, так Вы обманываете самого себя

Что бы Вы сказали в ответ тем, кто утверждает,  что восхождение на 8000 метров легкая задача а Эверест это просто большая куча мусора и трупов?

На самом деле я за свою жизнь не встречал ни одного человека, который бы после восхождения на Эверест, сказал, что это восхождение далось легко.

СМИ очень любят истории с "мусором" или "трупами" на Эвересте, потому что на эти статейки очень падки читатели. Но из-за таких "кричащих" заголовков в СМИ, Эверест как раз и приобретает негативное восприятие в мире.

Да, на Эвересте существует проблема мусора, но мусор присутствует на любой горной вершине, на которой проводятся альпинистские восхождения. По своему личному опыту скажу, что за 9 моих экспедиций на восьмитысячники планеты я постоянно видел кучи мусора, но ни разу не видел ни одного тела погибшего альпиниста.

Повторяя за СМИ фразу "Эверест - это куча мусора и трупов" в воображении людей вырисовывается совершенно искаженная картина

На самом деле эта проблема с мусором может быть легко решена, например, благодаря специальному контейнеру для отходов. Основные туроператоры на Эвересте обязаны взять на себя ответственность за соблюдения гигиены и правил обращения с мусором на горе, но в то же время существует масса самостоятельных групп, в которых уже ответственность лежит на каждом альпинисте. Да и в конце концов, местные, Непальские туроператоры, органы власти, любые другие заинтересованные структуры, должны обратить внимание на то, что происходит на их горе.

А что Вы думаете по поводу тех заявлений, что подниматься на вершину стандартным маршрутом в сопровождении шерпов и с использованием кислородных баллонов - занятие не достойное звания настоящего альпиниста?

Я считаю, что эти споры морально устарели, в них ни одна сторона споров не хочет выслушать другую. В целом этот спор основан больше на убеждениях, нежели на фактах.

Те, кто знают не понаслышке что такое "альпинизм", не будут сравнивать его ни с бегом, ни с пением, ни с каллиграфией... Вообще, я не хочу говорить на эту тему...

Что для вас значит альпинизм сегодня?

В целом я стараюсь подниматься на вершину горы в компании своих друзей, но, к сожалению для проектов на восьмитысячники мира это не всегда возможно: очень и очень трудно синхронизировать со своими друзьями время, деньги, опыт, для того что бы создать свою собственную команду.

Именно поэтому я по максимуму использую помощь местных туроператоров и некоторых коммерческих групп.

Сегодня я провожу свои восхождения с помощью Ками Шерпа, с которым я поднимался на Эверест и К2 в период с 2011 по 2014 годы; также я пользовался поддержкой Гэрри Мэдисона из команды Madison Mountaineering, с которым я участвовал в нескольких экспедициях и иду на Лхоцзе в мае 2015 года.

Считаете ли Вы, что прокладка новый маршрутов без заранее провешенных веревок в будущем будет все более распространенным занятием в высотном альпинизме?

Да, конечно, но это должно быть сделано, исключая все возможные риски, в безопасном восхождении.

Как Вы финансируете свои проекты?

Я сам финансировал свои экспедиции, пока досрочно не вышел на пенсию, ухаживая за своей матерью, тяжело больной болезнью Альцгеймера.... Я дипломированный специалист по электротехнике, работал я на весьма высокооплачиваемой работе в компании Hewlett Packard, что позволило мне заработать на хорошую жизнь.

Но когда я начал проводить свои экспедиции с лозунгом борьбы с болезнью Альцгеймера, я понял что мне нужно иметь больше связей и больше спонсорской поддержки, что бы привлечь к проблеме болезни Альцгеймера миллионов людей.

Так я стал спонсироваться медицинскими фондами Janssen Alzheimer's Immunotherapy, Abila и Banner Alzheimer's Institute.

И даже сейчас я в поисках спонсора для своих проектов на восьмитысячниках

Мама - святое. С фотографией матери Алан ходит по вершинам

А почему Вы не поднялись сначала по программе "7 Вершин", это ведь и дешевле и проще. И кроме того, большинство людей считают что эти вершины - самые высокие на Земле. Почему именно 14х8000?

Я был на одной из семи вершин - Денали в 2011 году, тогда мы в плену бури в течении 8 дней.... В то время как 7 ВЕРШИН более известный среди обычных людей проект, 14 восьмитысячников мира остаются гораздо более сложным альпинистским вызовом. Поэтому для моего проекта то более интересная задача.

Кроме того, в свои 58 лет, я могу стать старейшим альпинистом США, кто прошел 14 восьмитысячников планеты, причем также стать старейшим альпинистом США на некоторых из них....

Это прекрасная альтернатива обычным пенсионерам, которые выходя на заслуженный отдых сидят целыми днями дома у телевизора

Расскажите о ситуации с шерпами в Непале? Кажется, что всего лишь несколько больших групп шерпов доминируют в экспедиционном бизнесе. Это верная ситуация?

Местные непальские компании на фоне все увеличивающегося притока иностранцев процветают. Большинство их клиентов это туристы из Китая, Индии и самого Непала. Доминирующими на внутреннем рынке являются две компании - туроператора Asian Trekking и Seven Summits Treks, и с каждым годом тенденция к монополизации рынка туристических услуг переходит от иностранных компаний к непальским.

Десять лет тому назад иностранные турагенства организовывали экспедиции около 80% иностранцев в Непале, сегодня их доля снизилась, и я думаю, что в ближайшие пять лет она снизиться аж до 20%.

Но все-же по прежнему у иностранных турагенств в раках остается "пара козырей", которых нет у непальцев: это иностранные горные гиды в экспедиции, больший запас кислородных баллонов в высотных восхождениях, лучшее питание клиентов....

Судя по всему услуги местных турагенств обходятся клиентам дешевле, но при этом у них больший риск безопасности, что Вы думаете?

Судя по моим наблюдениям и опыту известных иностранных компаний, организовывающих экспедиции в Непале: Himalayan Experience, Alpine Ascents, IMG, Altitude Junkies, Asian Trekking, они нанимают на работу только опытных шерпов, уже имеющих опыт работы с иностранными клиентами.

Непальские же, аналогичные компании нанимают персонал, который практически не имеют никакого опыта в альпинизме, соответственно и зарплата у такого персонала гораздо ниже, поэтому местные компании и могут демпинговать цены на услуги экспедиций.

Но в некоторых случаях как раз отсутствие опыта у шерпов может стоить жизни клиентам.

Для меня же важно что бы каждый, кто приходит в Гималаи уже имел горный опыт и знал что такое техника альпинизма, каждый должен подходить к горе, опираясь на собственный опыт и силы; а не только брать на себя руководство группой.

В США на горе Мак-Кинли (Денали) разрешается организовывать экспедиции только местным компаниям. Можем ли мы ожидать подобных правил в Непале?

За немногими исключениями, такими как, например, гора Аконкагуа в Аргентине, модель принятая на Мак-Кинли не была распространена в мире. В большинстве правительственных структур горных стран мира отсутствует специальное управление, которое бы контролировало и мониторило горную деятельность иностранных экспедиций. По сути нет опыта и мотивации заниматься подобными правилами и ограничениями.

Альпинизм - это дойная корова для правительств и отдельных лиц, так что подобные правила могут быть встречены резкой критикой со стороны частного капитала

А что насчет Пакистана? Сейчас некоторые из пакистанцев говорят, что шерпы крадут их бизнес; с другой же стороны местные жители понимают, что они не достаточно квалифицированы для такой высотной работы. Должны ли быть установлены налоги на работу непальских шерпов в Пакистане?

Я думаю, что шерпы должны поддержать развитие альпинизма в Пакистане и сам Пакистан должен развивать горные школы у себя в стране.

В 2014 году в Пакистане насчитывалось около 50 квалифицированных альпинистов, работавших на восьмитысячнике К2, аналогичная цифра была на Броуд-Пике и Гашербруме.

Кроме того, те альпинисты, которые утверждали, что поднимались на вершины гор без помощи шерпов или пакистанцев, все же использовали в своем восхождении заранее провешенные шерпами веревки.

Без работы непальских шерпов на этих восьмитысячниках в минувшем годы было бы гораздо меньше успешных экспедиций

Если правительство Пакистана начнет вводить квоты на работу непальских шерпов или каким либо другим путем регулировать их деятельность в Пакистане, это может негативно сказаться на притоке иностранцев к горам Каракорума.

На мой взгляд, здесь речь не идет о выборе между шерпами и пакистанцами, тут скорей всего нужен симбиоз.

Что Вы скажете о конфликте шерпов против своих же коллег? Что случилось с теми шерпами, которые в минувшем весеннем сезоне выступали за продолжение экспедиций?

Совершенно ясно, что сильные группировки шерпов использовали трагическую ситуацию на Эвересте для своего желания полностью контролировать рынок альпинистских экспедиций в стране. Недавно, в начале 2015 года они даже объявили забастовку, которая может болезненно сказаться на начале треккингового сезона.

После трагических случаев на Эверсте весной 2014 года и у Аннапурны осенью 2014 года, правительству Непала необходимо быть более гибким и стабильным в вопросах туризма и альпинизма в стране. Я знаю из личных разговоров со многими шерпами, которые были на Эвересте в 2014 году, что они хотели продолжать экспедиции, и в 2015 году они снова вернуться к Эвересту.

Были лишь несколько старших шерп, которые не желают идти на Эверест, но только из-за своего пенсионного возраста.

Так что по большому счету нет никакой проблемы с нехваткой квалифицированных шерп в сезоне 2015 года.

По сути конфликт на Эвересте был спровоцирован лишь несколькими наиболее агрессивными и влиятельными шерпами, теми самыми, которые пытались применить ту же тактику на Манаслу, после лавины 2012 года, тогда они выдвигали аналогичные требования правительству: увеличения страховки, медицинского обслуживания, оплаты труда, пособий семьям....

Кто были те шерпы, которые вступили в конфликт в 2013 году на Эвересте с Симоне Моро, Ули Штеком и Джонатаном Гриффитом? Ожидается ли подобные конфликты с шерпами, скажем на К2?

Эверест это огромная гора, и не каждый альпинист обязан следовать строгим правилам командных экспедиций. Если кто либо из альпинистов выразит желание подняться на гору самостоятельно, без поддержки шерпов, никто не помешает им сделать восхождение.

K2 не Эверест в том смысле, что эта гора требует гораздо больше альпинистских навыков и опыта. Кроме того, K2 является более опасной горой, со смертностью примерно 25% по сравнению с 4% на Эвересте. Коммерческие операторы зарабатывают хорошие деньги на Эвересте, и им нет нужды приходить на К2 с такими большими рисками.

Обычно большинство альпинистов уходят на пенсию с больших гор в 50 лет, но теперь, число 40-50 летних альпинистов на вершинах Гималаев просто зашкаливает. Старейшие альпинисты, которым уже за 80 лет уже покорили Эверест. Что Вы думаете по поводу такого увеличения возраста в высотном альпинизме?

Я знаю, что в 58 лет я уже совершенно по другому воспринимаю жизнь чем например мой отец, когда он был в таком же возрасте. Кроме того, я чувствую себя гораздо сильней физически.

С приходом в альпинизм современных технологий, о которых я уже говорил ранее, горные вершины стали более доступны и для "пенсионеров". Также адаптируются и туроператоры, они уже знают, как работать с такими альпинистами

 Планы Арнетта до 2020 года взойти на все восьмитысячники

Считаете ли Вы себя более лучшим альпинистом или может быть более худшим, по сравнению с тем временем, когда Вы были моложе? Что Вы сейчас делаете по другому по сравнению с прошлым временем?

Я уверен, что сегодня я гораздо лучший альпинист, чем был 10 лет назад. На собственной шкуре я узнал, как заботиться о своем теле, когда нужно выложиться на все 100, а когда не стоит этого делать. Я лучше подготовлен к горам, благодаря сбалансированному питанию, тренировкам, высокотехнологичному снаряжению и одежде, которые позволяют тащить на себе меньший вес и при этом быть более защищенным от суровых условий высокогорья.

Как Вы думаете, в каком возрасте стоит уже альпинисту уходить на пенсию?

Это очень личный, индивидуальный вопрос, я не думаю, что есть однозначный ответ, один для всех альпинистов

Идеальное место, чтобы уйти на пенсию?

Живя рядом со своей страстью, Вы не становитесь "пенсионером", страсть держит Вашу молодость

Сегодня очень много статей и разговоров о здоровье и долголетии. Какие уроки можно извлечь из альпинизма. Как Вам удалось остаться в такой прекрасной форме?

Как и в обсуждении болезни Альцгеймера, здоровое сердце помогает поддерживать здоровый дух. Альпинизм на высотах в 8000 метров это тот вид спорта, который постоянно требует чтобы Вы были на пике своих физических возможностей и имели здоровый дух

Раз в неделю я тренируюсь в восхождениях на горы высотой 4000 метров у себя в Колорадо, кроме того, я много времени провожу на свежем воздухе. Я предпочитаю тренировки в "реальном мире" а не в спортзалах. И мне повезло жить у подножия гор.

Используете ли Вы какие либо технологии позволяющие отслеживать Ваше физическое состояние?

Ничего кроме ежегодного полного медицинского осмотра в клинике. Я сам знаю, по своим внетренним ощущениям когда мое тело в порядке а когда нет.

Я видел людей, которые одержимы новыми высокотехнологичными приборами, позволяющими в режиме реального времени получить полную информацию о состоянии тела, это люди просто гнались за " идеальными показаниями приборов". Но как и любой другой инструмент, только при правильном его использовании он пойдет Вам на пользу.

Существует ли ген приключения или ген высоты?

Может быть... Но я не уверен, что это что-то изменит

Что Вы будете делать после завершения программы 14х8000? Пойдете на те вершины, на которых еще не бывали?

Самые первые дела!

Сейчас активно развивается тема колонизации Марса. Вы бы полетели в космос, если бы могли?

Да, в космос - конечно, это же отличное приключение. Но вот провести 250 дней в капсуле..  даже если в анабиозе... не знаю... это для меня было бы очень сложно

Как Вы чувствуете Лхоцзе? Есть ли у Вас какие либо страхи перед этой горой?

Нет, рядом с Лхоцзе я чувствую себя прекрасно. Моя подготовка к этой горе прошла в полном соответствии с планами. Я знаю маршрут к Желтой Полосе, и поэтому никаких сюрпризов там не должно быть.

Между тем я просто взволнован в ожидании восхождения в компании с моими товарищами, с которыми я поднимался на Манаслу и Эверест ранее.

Что нужно делать, что бы остаться в живых на восьмитысячниках?

Прислушаться к себе, подниматься в компании людей, которые сильней и способней тебя, постоянно слушать и учиться

Осень 2014 года. Качественный экспедиционный репортаж о спуске польского альпиниста в вершины восьмитысячника на лыжах

В прошлом году они вместе сходили на Шиша Пангму и видно остались довольны друг другом. В планах этого весеннего сезона стоит Манаслу, восьмая по высоте вершина мира. Для Хамора эта гора может стать 13-м восьмитысячником (еще есть долг перед Дхаулагири). У активного румына пока семь пройденных восьмитысячников. Но для него принципиально главное не количество, а чистота стиля.

Друзья намерены провести пару недель в долине Кхумбу, походить по несложным маршрутам для акклиматизации, затем перелететь под Манаслу. И там, на месте, разобраться с планами. Нужно взойти на главную вершину и спуститься на лыжах в чистом стиле, без помощи кислорода и шерпов. В тоже время Хория говорит о нетрадиционном маршруте восхождения. А Петер в плане ставит на апрель восхождение на главную вершину, а на май – восхождение на Северную вершину Манаслу. На этот семитысячник (7157 метров) восхождений не было уже больше 30 лет.

Северная вершина

Петер Хамор (1964 г.р.) – ведущий словацкий альпинист, организатор кинофестиваля в Попраде:

Хория Калибэшану (1977 г.р.) – зубной врач из Тимишоары, большой энтузиаст гималайского альпинизма