Максут Жумаев не нуждается в представлении. Он один из немногих людей в мире, кто покорил все 14 существующих на планете 8-тысячных вершин. Более того, на все эти вершины он поднялся без кислорода.
F: Максут, чем вы сейчас занимаетесь?
- После майского восхождения по южному склону без кислорода на Эверест (Джомолунгма, Гималаи – 8848 м) я, по сути, отдыхаю только второй день. Практически сразу после приезда в Казахстан мы начали подготовку к Альпиниаде среди военнослужащих. Очень много времени отнимает именно подготовка. В горах не может быть мелочей, всё должно быть предусмотрено. Потому что горы – это, в первую очередь, ответственность и внимательность.
F: Вы покорили все 14 существующих 8-тысячников. Более того, вошли в число немногих, кто покорил их без использования кислородных баллонов. Что теперь? Какая главная цель стоит перед вами?
- Сейчас самая главная цель – работа над своим физическим состоянием. Последние мои восхождения дались очень трудно. Есть определенные проблемы со здоровьем. Вот этим я хочу заняться в первую очередь.
F: Вы не планируете в ближайшее время подниматься в горы?
- Прямо сейчас у меня нет чётко обозначенных планов на какие-то грандиозные вещи. Есть обычная для меня работа. Например, летом планируем принять участие во Всемирных армейских играх на Эльбрусе (Самая высокая точка в России и Европе. Высота 5642 м). Командование Министерства обороны РК перед нами поставило высокие задачи, и мы должны их выполнить. Но для меня это просто обычная работа.
F: То есть дополнительной подготовки вам здесь не понадобится?
- Нет. В моем понимании это просто работа. За последние три года я в третий раз еду туда. На Эльбрусе ничего необычного для меня нет. Подниматься буду, по сути, на опыте. Если говорить о планах, которые у меня есть в голове в качестве идей, а не готовых проектов, то хотел бы покорить ещё две вершины – пик Костюшко (2228 м) в Австралии и массив Винсон в Антарктиде (4882),завершив таким образом программу «Семь Вершин». Это покорение самой высокой точки каждого материка. Мечтаю также дойти на лыжах до центра Арктики и Антарктики. Именно до географических центров. Все это требует больших финансовых затрат, так что пока это только мои мысли.
F: Существует ли ваш проект «Альпен Парк» на Шымбулаке?
- Да. Это небольшой бизнес, им больше занимается моя супруга. Сверхдоходов он не приносит. Сами понимаете, что в наше время на одну зарплату военнослужащего в $400 трудно обеспечить семью. Так что это лишь дополнительный доход. Мы не можем позволить себе копить богатства. Все деньги уходят на воспитание наших детей, на то, чтобы вырастить из них здоровых и достойных граждан.
F: В каком вы звании?
- Капитан.
F: Есть ли в Казахстане еще альпинисты, которые покорили все 8-тысячники?
- Всего нас трое. Помимо меня есть Денис Урубко, но он после ряда смены гражданств остановился на польском паспорте. И ещё мой напарник, с которым мы совершили большинство восхождений – Василий Пивцов. Он самый настоящий мой друг. Мы не видимся с ним каждый день или неделю, очень редко встречаемся, но мы знаем, что можем в любой момент обратиться к друг другу за помощью. Мы прошли с ним через многое, много раз бывали на грани… Это очень тонкая вещь. Он мой друг в самом принципиальном смысле этого слова.
F: Есть ли у нас женщины-альпинисты?
- Есть. Но их уровень – это третий разряд. У меня также есть в планах помочь подняться на Эверест первой женщине-казашке. Но конкретных кандидаток пока нет. Можно помочь в подготовке, всему обучить. Нужны в первую очередь финансы.
Подготовка будет долгой и тщательной, не так, как у меня обычно бывает – месяц подготовки и вперед. Нет, здесь нужно очень досконально заниматься. Необходимо отработать все элементы до автоматизма. Например, движение по камням, по склону, по снегу, по льду… Эти движения необходимо отработать по сотне тысяч раз. На Эвересте, в условиях гипоксии, решающим станет то, как ты будешь адекватно реагировать на те или иные изменения в ситуации. Вдруг произойдёт обвал или порвётся трос и так далее – здесь нужно все чётко отработать. Малейшей ошибки горы не простят. Это всё большая ответственность. Девушкам вдвойне сложнее, с учетом той же гигиены.
В то же время есть и удачные примеры. Например, мой тренер Людмила Савина в 1997 году взошла на вершину Эвереста – она стала первой женщиной из Казахстана. Но она имела большой опыт восхождений. Это профессиональный альпинист, не любитель. Сейчас же, как правило, большинство альпинистов – это любители. Многие работают и выбираются в горы только по выходным или в отпуске. Поэтому сложно подготовиться по-настоящему.
F: Самый лёгкий для вас 8-тысячник?
- Такого нет. Любая гора может преподнести такие сюрпризы, что, казалось бы, идеальные условия могут в итоге оказаться самыми плачевными. Горы – это такая стихия, когда нельзя быть уверенным ни в чём. В любой момент может начаться камнепад, снегопад, ветер, сход лавин, ты можешь провалиться в расщелину… Всех неприятностей не перечислишь. Наконец просто здоровье может тебя подвести. Могу сказать, что самой сложной для меня являлась К2 (Чогори, Каракорум – 8614 м). Подняться на неё в итоге нам с Василием удалось только с шестой попытки.
F: Эверест окутан многочисленными легендами. Самая трагическая из них говорит о том, что при подъёме на вершину можно увидеть могилы или просто тела погибших альпинистов. Насколько это соответствует правде?
- Наше занятие – это самый опасный вид спорта. Он не просто экстремальный, он по-настоящему опасен для жизни. Каждый сезон в Гималаях, да и вообще в любых горах, гибнут люди. Вот если брать наше казахстанское сообщество крупных альпинистов, а их около 50 человек, то из них погибло человек 10. Это сколько процентов? 20? Причем не обязательно эти ребята делали восхождения на крупные вершины.
Так же и там, на Эвересте. Там тоже каждый год гибнут люди… Вообще, мы стараемся не смотреть на такие вещи. Даже если что-то ты вдруг заприметил, не нужно на этом акцентировать внимание. Не нужно тревожить их души. В мае, в момент моей предыдущей экспедиции, когда я поднимался на вершину, в полумгле я видел их призраки, души.
F: Вы сейчас серьёзно говорите?
- Да. Абсолютно. Это погибшие люди, которые ещё сами не знают, что их уже нет, но они стремятся все-таки взойти на верх. Как бы правильно сказать… Они пока ещё не обрели покой. И лишний раз их лучше не тревожить.
Как-то при подъёме я вдруг увидел что-то необычное в расщелине. Начал вытаскивать, а оказалось, что это обледеневшая нога… Горы забирают людей, и мы не в праве на них гневаться за это. Мы просто говорим: «он не смог вернуться домой».
F: Насколько правдив фильм «Эверест» 2015 года с Джилленхолом и Бролином?
- Достаточно реалистичен. Самый правдивый из тех, которые я видел про Эверест. Авторы достаточно точно передали некоторые моменты. Я поднимался на ту площадку, где погиб Скотт Фишер, которого сыграл Джилленхол, пытался сопоставить картинку, которая отложилась у меня в голове, с тем, что есть на самом деле. Все совпало.
F: Расскажите о шерпах – горных проводниках и носильщиках в Тибете. Говорят, что общеизвестное понятие «шерпа» произошло от того, что это самое часто встречающееся имя или фамилия мужчины из этой народности…
- Не совсем так. Они просто приставляют к своему имени слово «шерпа». Например, Лакма Шерпа или Дава Шерпа. Шерпа - это национальность. В их вариации я буду Максут Казах. Их не очень много. Наверное, тысяч 200 всего. И самих имен у них немного. Запросто могут назвать ребенка «Понедельник» или «Четверг», то есть в честь дня, когда тот родился.
Сам этот народ очень неприхотлив. И их профессия самая опасная. Они очень часто гибнут. Мужчины в среднем живут 50 лет. Они живут там, где обычный человек не протянет и полгода. Постоянно жить на высоте более 5 тыс. м не сможет никто. Это убийственная среда для простого человека. У шерпов есть физиологическая предрасположенность. Гены. Живут они, начиная со среднегорья и до высокогорья. Сельское хозяйство не самое богатое – редкие участки, нередко искусственно сотворённые, засеиваются рисом. Поэтому им приходится быть носильщиками. Выбора не много.
За сезон шерпа может заработать до $5 тыс., и на эти деньги может легко обеспечить всю семью на весь год. В то же время и конкуренции у них почти нет. Во-первых, туда непросто пробиться, а во-вторых, этим мало кто может заниматься. Это очень тяжело и опасно. Честно говоря, я сам в 90-е годы был «шерпой», портером – в наших горах таскал грузы и был проводником. Так что я знаю, какой это тяжёлый труд.
F: Как часто вы сами выбираетесь в наши, алматинские горы?
- Не так часто, как хотелось бы. Честно. Не хватает времени, чтобы просто отдохнуть.
Фото из личного архива Максута Жумаева
Автор материала: Дамир Серикпаев
Источник: forbes.kz
*******
К звездам на своих двоих. Как казахстанец Эверест покорял
Известный казахстанский альпинист Максут Жумаев 18 мая во второй раз совершил восхождение на высочайшую точку планеты — пик Эвереста. Теперь в послужном списке нашего земляка значатся успешно пройденные два маршрута восхождения на абсолютную вершину мира — северный и южный, с обоими, к слову, справлялись всего около десяти альпинистов в общем количестве.
Корреспондент республиканского интернет-портала Sports.kz пообщался с заслуженным мастером спорта РК по альпинизму, чтобы поподробнее узнать о том, с какими сложностями сталкивалась его команда во время прошедшего восхождения, а также какие новейшие научные ноу-хау помогали этому выдающемуся спортсмену добиться столь впечатляющего достижения.
— Максут, как, вообще, Вы и альпинизм нашли друг друга?
— В моем случае альпинизм всегда был по велению души. Мне было приятно находиться именно с теми людьми, с которыми я совершал горные восхождения, — то есть, в первую очередь, это люди и команда, тренеры, сама стихия. Безусловно, я всегда поддерживал друзей и совершал восхождения не только для себя, но и для товарищей, для своей Родины.
— Как прошло Ваше очередное восхождение на Эверест? Довольны ли командой и результатом?
— Безусловно, восхождением на Эверест я доволен, потому что все вернулись живыми и здоровыми — почти что. Экспедиция прошла, в принципе, в штатном режиме. Были небольшие опасения относительно здоровья, потому что в период восхождения почти у всех членов нашей команды имелись, в той или иной степени, проблемы со здоровьем, — особенно после первого акклиматизационного выхода. В период отдыха нам удалось подлечиться и подлататься, перевести наши болезни из острой формы в хроническую. В принципе, все получилось, — а далее здоровье давало сбой уже только на спуске. Но это уже никого не интересовало, потому что задача была выполнена. Команда, конечно, у нас довольно непростая — и даже сложная, но, безусловно, трудности можно преодолеть, если есть опыт и желание, — даже учитывая начальную подготовку моих друзей по альпинизму и их небольшой высотный опыт. Хотя он присутствует, так как ребята были в экспедициях на маленьких восьмитысячниках — таких, как Чо-Ойю, Шишабангма, на среднем восьмитысячнике Макалу, также у них было две попытки на Эверест. В принципе, они знали, что это такое, но, безусловно, то, что мы три ночи провели в зоне смерти, и во время двух ночевок мы находились на высоте выше 8 тысяч метров, — для них это, конечно, было впервые, и у нас имелись некоторые опасения. Результат стопроцентный — все взошли и вернулись домой, поэтому экспедицию можно назвать успешной.
— Что Вам больше всего запомнилось из Вашей богатой истории горных восхождений?
— В моем послужном списке значится очень много вершин, в том числе и выше 8 тысяч метров. Хотелось бы отметить, конечно, восхождение в 2004 году на вершину Макалу по западному гребню — это очень сложный маршрут. На период первого прохождения этого маршрута он являлся самым сложным в Гималаях вообще. Наша команда его прошла, а два человека совершили восхождение — это Василий Пивцов, мой друг, и я. Ну, и, конечно, особняком стоит вершина К2, на которую я взошел с шестого раза. Пытался взойти на нее по трем разным маршрутам и с разных сторон — и с юга, и с севера. К2 — это вершина для профессиональных спортсменов, а не для начинающих коммерческих альпинистов, поэтому если в послужном списке спортсмена есть вершина К2, то это говорит о его профессионализме и квалификации. Уже потом идут, конечно, Эверест в 2007 году без кислорода, ну, и, наверное, Эверест с юга в этом году — отчасти, можно сказать, из-за технических сложностей маршрута, хотя они были немножко нивелированы использованием кислорода, но в данном случае у меня была сложность в том, что впервые я вел альпинистов-любителей на такую большую гору. Это большая работа — административная, тренерская и лидерская, с которой мы вместе сообща справились.
— Насколько известно, Вы обращались в лабораторию TreeGenе, где Вам составили генетический паспорт спортсмена. Можете рассказать, как Вы узнали о том, что подобные исследования проводят именно в этой генетической лаборатории?
— Представители лаборатория TreeGene сами вышли на меня и предложили провести тест, чтобы получить генетический паспорт спортсмена. У нас все прошло хорошо в этом отношении, и я рад нашему сотрудничеству. Безусловно, меня поразило то, что, не зная специфики моей истории, генетика выдала однозначные показатели в приоритетных видах спорта — это альпинизм. Учитывая, что родом я из Западного Казахстана, меня очень удивило то, что гены показали предрасположенность к высотным восхождениям и альпинизму. Наверное, не имея своего генетического паспорта и не осознавая наличия каких-то генов, которые бы отвечали за предрасположенность к тем или иным видам спорта, мой путь был выбран сердцем. Организм сам подсказывает нам, в чем развиваться. Я благодарен судьбе, которая предоставила мне шанс пойти в горы, записаться в секцию альпинизма и самореализоваться в этом виде спорта. Альпинизм — это хороший способ выявить свои слабости, а также преодолеть их и стать сильной личностью и человеком с большой силой воли.
— Что дают такие тесты спортсмену, на Ваш взгляд?
— Безусловно, если бы я сделал такой тест в 18 или 20 лет, когда передо мной стоял выбор: чем заниматься по жизни и какому виду спорта уделять больше внимания, то, увидев данные генного паспорта, где черным по белому было прописано, что нужно ходить в горы, думаю, дальше мои судьба и жизнь, наверное, были бы такими же, какие они есть сейчас. Узнать уже постфактум о том, что, действительно, мои гены располагают к занятиям альпинизмом — пожалуй, классно: не жалеть о своем выборе, а, наоборот, радоваться тому, что сделал правильный выбор в жизни.
— Действительно ли Вы узнали что-то новое о себе благодаря получению генетического паспорта?
— Я, конечно, предполагал, что все люди — братья, и даже уверен в том, что у нас у всех общие корни, и континенты на планете были когда-то намного ближе, чем сейчас. Так или иначе, люди смешиваются. Понятно, что все началось с Африки — и понеслась душа по кочкам: Северная Америка, Европа, Азия... И все гены передвигались как номады — это было чем-то новым для меня. Думаю, что, конечно, за такими технологиями будущее.
— Планируете ли и дальше познавать себя и свой организм с помощью новейших аналогичных медицинских тестирований и исследований?
— Да, безусловно, планирую, — почему бы и нет? На самом деле, еще в далеком 2007-м или 2009 году мы сдали свой генный материал одной американской компании, которая изучала сильных альпинистов, но ответов не дождались. Может быть, когда-нибудь клонируют второго Жумаева, — лет через 200-300. Но это уже не мои проблемы, на самом деле. Надеюсь, генная медицина и наука будет продвигаться дальше, за ними будущее. Буду следить за этим, наблюдать, интересоваться.
— Посоветуете получать генетический паспорт начинающим спортсменам?
— Конечно, — для начинающих спортсменов это полезно. Однако, в любом случае, мне кажется, что любой успех — это 5% таланта и 95% пахоты, поэтому что какие бы там гены у тебя не имелись, нужно больше работать. И любой спортсмен достигнет больших результатов, если будет многим жертвовать. Каждому человеку его гены сами подсказывают, в чем его предназначение, — и их нужно только научиться слышать, чувствовать и понимать.
.jpg)
