Виктор Маркелов: …и вот тут-то твой мозг сядет…

13-кратный чемпион СССР, 29-кратный чемпион Ленинграда по скалолазанию Виктор Маркелов (Санкт-Петербург) продолжает готовить спортсменов, преподавать в СПбГПУ и принимать участие в скальных фестивалях. В нашем разговоре, продолжавшимся несколько вечеров во время «Гуамки-2014», Виктор Викторович не только рассказал об истории создания фестиваля «Скалолазание для всех», вспомнил о том, как на заре его занятий скалолазанием приходилось лазать в клееных тапочках, а о нынешних скальных туфлях даже мечтать не приходилось, но и поделился мнением о том, почему российские скалолазы не могут на равных конкурировать с зарубежными спортсменами в трудности и как исправить сложившуюся ситуацию, и объяснил, из-за чего ему не по душе созданные на скалодроме трассы.

КАЖДЫЙ ГОД ПО СТО НОВЫХ ТРАСС

- Виктор Викторович, когда вы впервые оказались на скальном фестивале?

- 1 мая 1988 в Ленинграде. Правда, тогда еще никто не знал, что наше мероприятие впоследствии станет фестивалем. А назывались наши соревнования «Скалолазание для всех». Впоследствии название сохранилось, а соревнования превратились в фестиваль. В том первом фестивале участвовало около 200 человек.

И я живу этим фестивалем. 30 апреля я обычно выезжаю за город, и живу там почти две недели, вплоть до окончания. Иногда на день – два возвращаюсь, если у меня есть занятия.

В начале фестиваля лежит снег, а через 12 дней уже появляются первые зеленые листочки с цветами. Это же фантастика! Невозможно описать словами, как на твоих глазах все оживает. Комаров нет. Сначала мороз и холодно, а 10 мая уже тепло и сухо, и некоторые уже купаются сгоряча. И льда иногда не бывает. А иногда во льду делают проруби и купаются.

- Как за эти годы менялся формат и состав участников фестиваля?

- За 20 с лишним лет число участников возросло в десять раз (до двух тысяч), но с 2014 года наметился спад. Чего только не происходило за эти годы – формат всячески менялся, но самое главное, что фестиваль по-прежнему живет. Одна из изюминок этого фестиваля – отсутствие возрастных рамок. На первых фестивалях участвовали в нем от 2-летних детишек до мастеров спорта международного класса.

Но позже все-таки разделили участников: для детей начали делать отдельный фестиваль, для МСМК – отдельный. Со временем начали вводить различные дисциплины. Потом договорились, что у нас должно быть сто трасс. Причем, не сто трасс на все годы, сто разных трасс на один год. То есть каждый год мы пробивали по сто новых трасс.

До зимы пробивали трассы, помечали бирочками, где должна стоят нога, а где располагаться рука при старте. Перед зимой снимали бирочки, а за день до старта – снова вешали. И получалось, что каждый из участников лез именно этот неизвестный ему вариант маршрута.

У нас нет деления трасс на категории сложности – 5а, 5b и так далее. У нас трассы разных цветов – синие, красные и зеленые (самые сложные).

Поначалу очень оперативно работали. Компьютеров не было, собирали карточки, считали сразу же. Теперь все автоматизировано. Участники заявляются через Интернет, идут в магазин, типа «Планета Спорт», им выдают карточки. Они могут на скалах все заполнить, отослать через Интернет, и опять же по сети получат свой результат в итоговом зачете. Вроде все упростилось, но живого общения убавилось.

ЛАЗАЛИ, ЧТОБЫ ПОЕСТЬ

- Раньше были проблемы с едой. Представьте себе, когда обедают одновременно тысяча человек. Кипятили сотни литров воды для чая, стояли специальные бригады, выдававшие бомж-пакеты, но при условии, что ты пролез, например, первые двадцать трасс. Все хотели есть, и старались, как минимум эти 20 трасс пролезть.

С годами стали появляться маечки, книжечки, бейсболки с символикой фестиваля. Один раз нашелся какой-то спонсор, который приехал на «Жигулях» четвертой модели, забитых до предела электроприборами. Это было два кубометра каких-то электроприборов.

Когда всем призерам вручили подарки, то у этого спонсора осталось еще полмашины этих приборов. А ведь было тогда примерно десять возрастных категорий – от детей до взрослых. Суммируем мальчиков и девочек, умножаем на десять и получаем минимум 60 призеров.

И тогда было решено организовать аукцион. По команде нажимали секундомер, и по команде отключали, после чего называли три последние цифры. Например: 354. В качестве приза полагалась СВЧ-печь. И если находился участник с этим номером, он с криками выбегал за призом! Просто фантастика – получаешь этот ящик на глазах полутора тысяч человек, причем абсолютно ни за что!

Но подобное происходило только на одном фестивале – больше мужик этот к нам не приезжал.

ОТ ГАЛОШ ДО СКАЛЬНИКОВ

- Вопрос гипотетический: если бы в то время, когда вы начинали заниматься скалолазанием, существовали современные скальники, вам бы это помогло лучше лазать?

- Когда я начинал лазать в 1963-м году, у нас в Ленинграде были клееные тапочки, которые держали со страшной силой. Потом я откуда-то привез одну пару галош 6,5 номера. То ли алмаатинцы мне дали, то ли еще кто. Азиаты-то все ходят в галошах.

А потом выяснилось, что эти галоши у нас делают на заводе Красный Треугольник. Но максимальный размер был 6,5. То есть у нас была одна пара на всех: у меня восьмой, у кого-то пятый, а размер – 6,5. Потом мы начали искать эти галоши. Надо сказать, что научились лазать в галошах. Лучшей обуви при лазании на трение, чем в галошах, не существует. Трение – это не нависание, и у галош большая поверхность, и на трение мы научились лазать.

Если же ты лазаешь и набираешь один километр в день, то у тебя ноги привыкают, и ты практически голой ногой наступаешь на зацепку. И когда я был первый раз в Германии и увидел, как они с голыми ногами лазают по песчанику, а я не смог, потому что галоши для песчаника не подходят.

И я не думаю, что по песчанику можно пролезть в скальных туфлях. По песчанику можно пролезть голой ногой, которая хватается за большую поверхность и не сдирает эти песчинки. И все же, если бы скальные туфли были у нас тогда, они бы помогли нам.

Тем не менее, нынешние скалолазы не могут повторить без тренировок те наши результаты. Они к этому не готовы функционально. И обувь тут не причем. Несколько лет назад я общался в Москве с четырьмя нашими скалолазами, имен называть не буду, но парни именитые. Я им предложил выполнить незатейливое упражнение: сжать эспандер четырьмя пальцами и продержать три минуты. Именно так я набирал сборную команду Политехнического института Санкт-Петербурга. Так вот эти четверо ребят этого сделать не смогли, и сказали, что им это не надо…

Моя спортсменка имеет 18-й уровень по игре Клондайк. Ты лучше ходи ко мне на тренировку и выйди на первый уровень. Чтобы я знал, кто ты такая. Тогда я смогу проверить тебя, и вместе мы выйдем на второй уровень. Если очень повезет, то дойдем до третьего, а 18-й нам не нужен.

«Хочу сам выполнять свою волю»

- Я не люблю, когда участников прячут. Я терпеть не могу, когда меня кто-то изолирует. Я ненавижу лезть по маршруту, который кто-то для меня сделал. Он сделал маршрут для своей жены, она ростом полтора метра, а я туда не помещаюсь. Мы выходим на скалу и делаем маршрут, который создан природой и Богом. И зацепки там расположены случайным образом. И вторая моя базовая задача – сделать маршрут на скале так, чтобы никто за ограничение не залез. Тогда тебя и снимать не надо, а значит, ты должен преодолеть эти сложности.

У тебя есть «бортовой компьютер», ты решаешь задачу, как из этих зацепок сделать точки опоры, которые позволят тебе залезть. А на стенде нет творчества: там есть зацепки, перехваты, и ты должен сделать те перехваты, которые какой-то дядя для тебя сделал, задумал. У него кривая рука, кривая нога и для него это подходит. А для меня не подходит, и я не могу выбрать ничего из этого.

Я же за то, чтобы у человека было перед глазами сотня зацепок, и он должен выбирать верный путь. Кажется, если сто зацепок, то он точно пролезет? Нет! Тут должна работать голова! Я сделаю базовые зацепки такого же цвета и такой же формы, за которые нельзя будет взяться, и размещу вокруг. Это будет самый лучший вариант соревнований, когда участник не будет понимать, за что ему взяться. И вот тут-то твой мозг сядет…

А когда у тебя есть определенное количество зацепок, то ты даже ни о чем не думаешь. Ты куда-то лезешь, у тебя голова не работает, ты выполняешь чью-то волю. А я хочу сам выполнять свою волю. Я хочу творчески подойти к этому процессу. Какое может быть творчество в зацепках через метр? Да никакое! Просто обезьяньи хватки.

Вы мой эспандер сжать не можете, так о чем мы тогда будем говорить? Вы не можете сжать эспандер, который сжимался 30 лет назад. Те люди сжимали, они работали, давали результаты в галошах, когда они не могли наступить на какие-то зацепки, пальцы у них от этого болели, но они лезли.

«НЕРАВНЫЙ БОЙ С ЗАПАДОМ»

- Я уверен на сто процентов, что организаторы соревнований на трудность и боулдеринг за рубежом занимаются дискриминацией российских спортсменов. Почему я так думаю? Яркий пример: однажды в ВКонтакте я нашел видео, где выступал Дмитрий Шарафутдинов. Это было где-то в Европе. Так вот перед ним лез какой-то иностранец, мне кажется американец. Этот товарищ даже толком не оценив трассу, вне всякой логики прыгнул, находясь спиной к трассе и молниеносно оказался на TOPе. За доли секунды невозможно было понять, что именно такой вариант подходит. Наш Дима, естественно, не стал прыгать спиной, и полез более логично. Почему американец так прыгнул? Потому что знал, что так нужно.

Так и перед крупными турнирами, уровня чемпионов мира и Европы, организаторы каким-то образом знакомят всех участников (кроме россиян) с зацепками, которые будут использоваться. И никто меня не разубедит в обратном.

Чтобы подготовиться к следующим стартам, мы покупаем эти зацепки. А через год приезжаем, а там уже снова новый вариант. И мы снова не знаем, что делать…

Вот у нас в Санкт-Петербурге на стенде висят все эти образцы западного искусства. Наших же зацепок у нас нет, поэтому приходится идти в задних рядах и довольствоваться «объедками». Запад при этом надеется, что мы их не обгоним. А когда мы их обгоняем, я честно радуюсь!

Но единственное, чему я не радуюсь, так это тому, что мы обгоняем их, когда бегаем, а проигрываем, когда нужно лазать и думать головой.

«КИЛОМЕТР ПО ВЕРТИКАЛИ КАЖДЫЙ ДЕНЬ»

- Чтобы исправить ситуацию, нужно за день пролезать километр. Столько, сколько пролезали мы, когда были спортсменами. Маршруты должны быть 100-метровые, не больше. И лазать нужно не на тренажере, а по скале. Другого варианта улучшить ситуацию в трудности я не вижу.

Ведь у нас этих скал как грязи. У нас теперь Крым появился. Я готов всем и все показать и рассказать. Я еще помню эти маршруты. Нет никаких проблем сделать новые. Только лазание с верхней страховкой, никакой нижней. Сделаем специальные резиновые динамические веревки, чтобы с первых 20-ти метров спортсмен мог свободно падать, а значит, лез бы сам. И когда спортсмен будет за день пролезать километр, у него все это накопится в пальчиках и в «бортовом компьютере», потому что снизу он никогда не увидит, что ему нужно будет делать на высоте сто метров.
Он может только предположить, что предыдущий участник в красной майке сунул руку вправо. Он сунет руку вправо, а там браться не за что. Это классика! Даже если ты будешь смотреть в бинокль, под этим углом ты не поймешь, за что брался тот человек.

Если мы вернемся к нашему старому скалолазанию, которое предполагает формат «километр лазания в день», то мы всех замочим и в трудности, и уж тем более в боулдеринге.

«РАБОТАТЬ С МОЩНОСТЬЮ ПОЛ ЛОШАДИНОЙ СИЛЫ»

- Я встречался с Отто Видеманом, Райнхольдом Месснером и другими лидерами мирового альпинизма. Перед встречей прочел где-то, что они, готовясь к восхождениям в Гималаях, пробегали по километру в день по вертикали. При этом у Месснера на километр уходило порядка 40 минут. Позже я встретился с Видеманом, который бегал километр за 33 минуты. То есть каждые сто метров он пролезал за 3 минуты 20 секунд или же за 200 секунд. Если он весит 75 килограммов как я, то он, пробегая километр за 33 минуты, работает с мощностью пол лошадиной силы. Это важный критерий.

Потом в Крыму мы решили пробежать сто метров – я за 100 секунд уложился, товарищ Гена Гаврилов тоже выдал сто секунд. Но я весил 75 кг, а он 60. При весе 75 кг это уже мощность 75 кг.м./сек - то есть лошадиная сила.

Значит, я держал одну лошадиную силу сто секунд. Я сто секунд работал условно лошадью. Но это условно, потому что лошадь сама весит 500 кг и несет на себе седока. Поэтому она выдает не одну лошадиную силу, а штук десять. Но лошадь – животное, а мы же люди. Так что сравнения уместны.

Вот Миша Умницын пробежал трассу «Рекорд Парнаса» за одну минуту и четыре секунды. То есть местами он бежал вверх со скоростью два метра в секунду. А потом со скорость 3 – 4 метра вниз, но это уже были прыжки. А весил он меньше 60 кг.

Потом когда перевели эти времена на маршруты чемпионата СССР, то стало ясно, что сто метров нужно бежать быстрее пяти минут. То есть выдавать треть лошадиной силы.

РОДИТЕЛИ СЧАСТЛИВЫ, ЧТО ЕСТЬ «ГУАМКА»

- Когда вы впервые приехали в Гуамку на фестиваль?

- Летом 2008 года, когда меня пригласил Дмитрий Бычков. Это был первый фестиваль.

- Долго раздумывали над предложением?

- Мы как альпинисты не привыкли отчего-то отказываться – едем туда, куда зовут! Пригласили, значит, едем и делаем дело.

- В чем главное отличие «Гуамки» от других фестивалей?

- Фестиваль в Гуамке пользуется большой популярностью у детей. А если учесть, что в программе «Гуамки» уйма конкурсов и прочих развлечений для детей, то, на мой взгляд, родители счастливы, что их дети принимают участие в этом мероприятии.

Для детишек важно видеть в деле больших скалолазов. Важно, чтобы примерами для подражания были наши скалолазы, российские ребята. Никакие там забугорные чемпионы мира, а наши. Это крайне важно! И важно также, чтобы наши кумиры могли справляться со своим статусом. Мы должны сызмальства готовить детей, чтобы они впоследствии могли справиться с любыми ситуациями, в том числе и если на их плечи свалиться слава.

«Гуамка» важна с точки зрения передачи опыта. Крутые скалолазы должны демонстрировать свои навыки детишкам. Например, покажешь им, как висеть на одном пальце, так эмоций и впечатлений будет на год вперед. Это мотивация, это огромный толчок для мальчонки или девочки заниматься нашим видом спорта.

Например, когда Шарафутдинов провисит на мизинце и скажет пацану: «Да, так это же легко!». Тот попробует сначала на четырех пальцах, пройдет время – он сможет уже висеть на трех пальцах и дойдет до одного пальца, а дальше – до мизинца. Вот в чем вся суть!

Партнеры ФСР: Red Fox, DoorHan. Партнёр по подготовке сборной команды - скалолазный центр BigWall

Алексей СЕРГУНИН, пресс-служба ФСР
Фото Дмитрия ШУШПАНОВА
На фото: Виктор Маркелов на фестивале «Гуамка-2008»