2016, Апрель, 7

Представители малой народности шерпов, живущие в Восточном Непале, считаются лучшими проводниками в горах. Шерп Тенцинг Норгей и новозеландец Эдмунд Хиллари первыми в мире покорили Эверест в 1953 году. Способности к альпинизму у этого народа настолько выдающиеся, что слово «шерп» стало нарицательным — так теперь называют всех горных проводников в Гималаях. «Лента.ру» поговорила с Норбу Тенцингом Норгеем — сыном первого человека, побывавшего на вершине Эвереста, и Дженнифер Пидом — режиссером документального фильма о шерпах, номинированного на премию BAFTA, премьера которого состоится на телеканале Discovery 24 апреля.

«Лента.ру»: Шерпы — лучшие в мире горные проводники. Это какая-то природная предрасположенность или вы воспринимаете горы просто как работу?

Норгей: Мы живем на большой высоте, и я думаю, у нас есть некоторые преимущества на генетическом уровне, позволяющие нам адаптироваться к этим условиям. На этот счет даже проводились научные исследования.

Что главное при восхождении к вершине? Что должен знать и уметь проводник в горах?

Шерпы никогда не изучали ничего дополнительно перед подъемами. Никаких альпинистских курсов или медицинского образования у нас не было. Но европейцы, думаю, должны быть более подготовленными. Тем более для Эвереста.

Как вы считаете, у вашей профессии есть будущее? Готово ли новое поколение шерпов продолжать дело своих отцов?

Мне кажется, всегда найдутся желающие подняться на Эверест. Но я думаю, роль шерпов изменится. Уже сейчас они стали компетентнее и способны самостоятельно организовывать экспедиции. Раньше это делали только европейцы.

Сколько людей сейчас в вашем бизнесе, есть ли какое-то фиксированное число шерпов или все зависит от сезона?

Все меняется каждый год и зависит от того, сколько экспедиций находится на горе. В этом году экспедиций гораздо меньше чем обычно, а значит, у шерпов намного меньше работы. Что касается конкретных цифр, то я их не знаю.

Если бы у шерпов был выбор, они бы остались в горах или предпочли какую-то другую работу?

Вы совершенно правы, к сожалению, у шерпов нет выбора. Если бы он был, разумеется, многие бы овладели другими профессиями. Тем не менее сейчас есть группа молодых людей, которые поднимаются в горы не из-за нужды, а потому что им это нравится. Однако это очень рискованно. Это как русская рулетка, за которую платят 32 доллара.

Как изменилась жизнь шерпов за последние 20-30 лет?

Тысячи людей, посетивших район Эвереста, безусловно, не могли не повлиять на нашу культуру и идентичность. И шерпы очень хорошо понимают, что надо беречь свою культуру и традиции. Мы пытаемся сохранить наш язык, культуру и религию, но туристы — это постоянный вызов, с которым нам приходится бороться.

Как вы считаете, следует ли вообще туристам подниматься на Эверест?

Я не думаю, что нужно останавливать тех, кто пытается приблизиться к своей мечте, будь то восхождение на Эверест или любую другую гору. Мне кажется, что сегодня Непал нуждается в туристах больше, чем когда-либо, учитывая недавние землетрясения. Туризм очень важен для нас, и тут действительно стоит побывать. Хотя задача нашего фильма — не столько привлечь туристов, сколько рассказать о том, чем сейчас живет Непал.

Трудно быть сыном человека, который первым покорил Эверест?

Мой отец был очень скромным, и восхождение на Эверест не вскружило ему голову. Хотя мы росли в тени такой личности, никакого давления не ощущали. Отец всегда говорил, что нужно получить хорошее образование, следовать за своей мечтой и делать только то, что нравится. Я работаю с Американским гималайским фондом, помогающим местным школам и больницам.

На Эверест поднимался мой брат, всего же гору покорили 12 членов моей семьи.

Как повлияла трагедия 2014 года, когда от схода лавины погибли 16 проводников, на организацию восхождений на Эверест?

После этого шерпам запретили подниматься на гору, и люди остались без доходов в тот сезон. Правительство не проявляет особого интереса к горе, за исключением сбора лицензионных платежей за восхождения, которые составляют около трех миллионов долларов в год. Большинство должностных лиц вообще никогда не были на Эвересте. От той трагедии пострадали прежде всего туроператоры, делающие на Эвересте бизнес.

То есть власти никак не отреагировали на те события?

Правительство Непала сделало очень немного. Они были вынуждены повысить суммы выплат по страховкам с 10 до 15 тысяч долларов, но этого явно недостаточно. Из тех денег, что государство зарабатывает на Эвересте, местным жителям достаются лишь крохи.

Дженнифер, вы как раз были на Эвересте во время трагедии. Как вас миновала лавина? Удалось что-то снять?

Пидом: Мы были метров на 15 выше опасной зоны, очень близко. Никто не перестал работать, и в итоге мы получили какие-то кадры. Когда из-за землетрясения лавина накрыла базовый лагерь, она прошла именно по тому месту, где годом ранее стояли наши палатки. Однако никакой непосредственной опасности, для нас, конечно, не было.

Сколько времени вы провели в Гималаях, чтобы снять фильм?

Пидом: Я была там трижды. Кроме того, ездила в Дарджилинг, чтобы поговорить с семьей Норгея Тенцинга. Всего же в экспедиции провела около семи недель. Это меньше, чем мы планировали, разумеется.

Чем занимаются шерпы в свободное от восхождений время?

Норгей: Сезон, как правило, длится с марта по май. В остальное время они заняты обычными домашними делами, заботятся о своем селе. С октября по ноябрь — в низкий сезон — помогают тем путешественникам, которые хотят не взойти на Эверест, а просто взглянуть на него. Зимой отправляются в Катманду, а затем как паломники разъезжаются в разные части Индии и Непала.

Что хуже для шерпа: плохая погода или плохой альпинист?

Норгей: Думаю, плохой альпинист. Слабая подготовка увеличивает риски и для путешественника, и для шерпа. Если у вас плохой альпинист и хорошая погода, риск уже высок, если плохой альпинист и плохая погода — совсем плохо.

Каков возраст шерпов, сопровождающих туристов?

Норгей: Возраст — от 20 до 60 лет. Носильщикам, которые доставляют груз из Луклы, где расположен аэропорт, до базового лагеря —15-20 лет. Самым молодым из тех, кто поднимается на Эверест, — лет 17-18.

Дженнифер, как вам кажется, шерпы получают удовольствие от восхождений?

Пидом: Все упирается в деньги. Дело только в этом. Они получают до пяти тысяч долларов за сезон, если поднимаются на Эверест. Это раз в десять выше среднего дохода у местных. Поэтому они подвергают себя такому риску. Для того же, для чего мы ходим на работу: чтобы строить дома и воспитывать детей.

А что насчет женщин-шерпов?

Норгей: В последние годы ситуация меняется. Например, недавно Пасанг Ламу получила от National Geographic премию «Авантюрист года». И это не только из-за того, что она покорила Эверест и Чогори — вторую по высоте вершину в мире, но намного опасней Эвереста. Есть и другие примеры. Мы видим, что женщины-шерпы настолько же сильны сегодня как и мужчины, если даже не сильнее.

Сколько шерпов погибло во время восхождений за все время?

Норгей: Точных цифр нет. Полагаю, речь идет о нескольких сотнях. В 2014 году погибли 16 шерпов, годом ранее — 10.

Как вам кажется, те деньги, что зарабатывают шерпы, оправдывает риск, которому они себя подвергают?

Пидом: Вряд ли такой риск может быть чем-то оправдан, однако каждый принимает решение сам. Я считаю, что шерпы берут на себя огромные риски. Эверест мне кажется очень страшным. Из-за климатических изменений глыбы льда теперь падают значительно чаще, и мы говорим об этом в нашем фильме. Это похоже на русскую рулетку. Но для шерпов это возможность получать несопоставимо больший доход, чем от каких либо других занятий. Хотя есть и такие, кто отказывается работать проводником, потому что это очень опасно.