Бесприютный Приют-11 – высокогорное убежище альпинистов на склоне Эльбруса
Печальную историю о высокогорной гостинице «Приют одиннадцати», ставшей одним из символов Эльбруса, рассказал sk-news.ru краевед и издатель из Нальчика Виктор Котляров.
«Отель за облаками» – такое образное название закрепилось за «Приютом одиннадцати», самой высокогорной гостиницей Европы. И в этом не ощущалось никакого преувеличения – это была действительно первоклассная гостиница, расположенная на юго-восточном склоне горы Эльбрус на высоте 4050 метров. (Ранее считалось – 4200 метров).
Названием своим приют обязан одной из туристических групп, для которых организовала экскурсию на Эльбрус «Кавказское географическое общество»(КГО), созданное в 1902 году, возглавляемое с 1907 года легендарным Р. Р. Лейцингером, развернуло активную деятельность по (мы цитируем его устав) «всестороннему научному исследованию Кавказских гор и прилегающих к нему предгорий…».
Именно Рудольф Лейцингер (1844-1910), швейцарец по рождению, проживавший в Пятигорске, составил «Проект проведения пешеходной тропы на вершину Эльбруса и сооружения на нем метеорологических станций».
Шедшая летом 1909 года по этой самой тропе группа, состоящая из 11 человек, разбила временный лагерь в районе скальной гряды. Уходя, кто-то из экскурсантов написал на камнях белой краской, которую прихватили с собой, чтобы засвидетельствовать свое присутствие на вершине Эльбруса (предполагали это сделать на камнях, свободных от снега), слово «Приют» и цифру «11».
Спустя 20 лет, в 1929 году, один из первых русских альпинистов А. В. Раковский (он известен тем, что вместе с С. Голубевым открыл в 1913 году перевал в хребте Адырсу, соединяющий ледники Юном и Северный Башиль) предложил построить на этом месте стационарный приют.
Возведенная в том же году деревянная хижина, которую оббили железом, могла служить ночлегом для группы всего в несколько человек (не больше шести-восьми), тогда как желающих взойти на Эльбрус было куда как больше. И уже в 1932 году на месте этой самой хижины началось строительство здания удлиненной формы. Дощатое, изобилующее многочисленными щелями, отчего по всему помещению гулял ветер, оно не имело никакой меблировки, но зато здесь могли отдохнуть перед восхождением более сорока человек. А так как крыша у помещения была плоской, то и она служила пристанищем для альпинистов – на ней разбивали палатки.
Проект этого приюта разработал инженер Н. М. Попов; он же и руководил строительством. Любовь к горам передал ему отец – Михаил Николаевич Попов, профессор-химик, преподаватель МГУ. В 1932 году он вместе с сыном Николаем совершил восхождение на Эльбрус и с того времени Попов-младший отдавал горам все свободное от работы время. Он составил карту Эльбруса, вошедшую в справочник-путеводитель «Перевалы Кавказа» (Москва, 1935), издал работу «Оледенение Юго-западных склонов Эльбруса» (1935).
И поэтому вовсе не случайно, что именно ему предложили спроектировать горный отель международного класса, который предполагалось возвести на месте прежнего дощатого здания. В эти годы на покорение Эльбруса устремляется все больше иностранцев и, естественно, деревянный барак без элементарных бытовых удобсств их никак не мог устроить. Да и количество наших альпинистских групп, идущих на высшую точку Европы, росло с каждым годом.
Весной 1936 года решение о строительстве комфортабельной гостиницы-турбазы на скалах «Приюта одиннадцати» находит поддержку; спроектированный Н.М.Поповым горный отель на скалах «Приют одиннадцати» на Эльбрусе получает одобрение. Остается привязать его к местности.
Вот как об этом рассказывает в своей книге «Эльбрусская летопись» знаменитый альпинист Владимир Кудинов: «На высоте 4200 метров появились автор проекта – альпинист-архитектор Николай Михайлович Попов и альпинист-шуцбундовец Фердинанд Кропф. Попов имел полномочия от Туристско-экскурсионного управления ВЦСПС выбрать место для будущей стройки. Все мы, конечно, приняли в этом самое деятельное участие. Много спорили о преимуществе того или иного места. Каждый доказывал правильность своего выбора. Наконец разгоревшиеся страсти утихли: гостиницу решили строить на скалах, находившихся несколько выше существующего здания.
…В середине 1937 года с «Кругозора» потянулись караваны ослов, нагруженные ящиками со взрывчаткой и разными геодезическими инструментами. Осенью, после ухода с Эльбруса последних летних туристов, начались геодезические работы и пробное бурение. И вот в один прекрасный день склоны седого великана огласились раскатами мощных взрывов, потрясавших окружающую местность. …Взрывы поднимали вверх фонтаны вечномерзлой земли и камней. Наконец все затихло. Взрывники ушли, оставив после себя ровную площадку и котлованы под фундамент будущих зданий.
…Еще во время перевозки взрывчатки руководители стройки пришли к выводу, что при таких темпах транспортировки понадобится не менее пяти лет, чтобы доставить все необходимые грузы на строительную площадку. А ведь гостиницу необходимо полностью закончить к летнему сезону 1939 года. Возник вопрос – как быть? Выход нашли. По смелому решению инженера Попова одновременно со взрывными работами приступили к сооружению тракторной дороги от Терскола по склонам массива Гарабаши через «Новый Кругозор» (так, в отличие от существующего «Кругозора», была названа поляна, находившаяся приблизительно на одной высоте), до средней части Терскольского ледника. На высоте около 3800 метров дорога кончалась, и дальнейший путь на «Приют одиннадцати» проходил по эльбрусским ледникам и фирновым полям. Он имел протяженность всего четыре километра, вместо семи (через «Старый Кругозор») и более доступный, сравнительно пологий рельеф.
В 1938 году началось строительство гостиницы. Между «Ледовой базой» (так назвали место окончания дороги) и «Приютом одиннадцати» навели надежные мосты через ледниковые трещины, и вот по вечным снегам потянулись караваны с различным строительным грузом».
Лошади, ослы, быки – вот основная тягловая сила, использовавшаяся при строительстве. Лошадей запрягали в сани, быки тащили волоком негабаритный груз, прежде всего бревна, на ослах доставляли все остальное. Перевозки осуществлялись только утром и вечером, так как днем накатанная дорога становилась непроходимой из-за жаркого горного солнца.
Архитектор приюта Николай Михайлович Попов известен как строитель первых советских дирижаблей и поэтому вполне объяснимо, что для отеля он выбрал форму этого летательного аппарата. Владимир Кудинов пишет: «Работали дружно, и на скалах быстро поднимался остов будущего здания. Его формы резко отличались от привычных глазу построек и напоминали то ли полунадутый дирижабль, то ли кузов гигантского автобуса. Вся верхняя часть была закруглена, чтобы сильные ветры, которые так часты в этих местах, особенно в зимнее время, обтекали его. Одновременно, несколько ниже, строилось здание под дизельную и котельную подобной же непривычной формы.
К осени оба здания были почти готовы, их для ветронепроницаемости обили оцинкованным железом. Основной корпус гостиницы овальной формы имел три этажа. Первый сложен из дикого камня, второй и третий — деревянные, каркасного типа, утепленные специальными теплоизоляционными плитами».
В июне 1939 года строительство приюта было продолжено, а уже осенью он принял первых жильцов, восторгавшихся увиденным. Еще бы, ведь, как пишет Владимир Кудинов, на «первом этаже находились кухня, ванно-душевые комнаты и складские помещения. Второй и третий этажи отвели под жилье. Комнаты-каюты, рассчитанные на проживание от двух до восьми человек, оборудовали двухъярусными откидными полками вагонного типа. В каждой имелись рундуки для вещей и столики. На втором этаже находилась столовая на пятьдесят человек. Гостиница имела центральное отопление и электричество, водопровод и канализацию. Натертые до зеркального блеска паркетные полы и отделанные линкрустом стены и потолки радовали глаз».
Напомним, что линкруст это строительный стеновой материал с моющейся гладкой или рельефной поверхностью, известный большинству из нас по отделке вагонов поездов и метро, ныне применяемый лишь при реставрационных работах.
Установленная в котельной электростанция снабжала гостиницу горячей водой, что по тем временам было вообще чем-то невероятным, высшим проявлением комфорта и не случайно новый «Приют» получил негласное название «отель над облаками».
В 1940 году все прелести полноценного отдыха здесь почувствовали на себе сотни альпинистов. В июне 1941 года в гостинице разместились участники массовой альпиниады – более тысячи человек готовились покорить Эльбрус. Для этого рядом с «Приютом одиннадцати» был разбит палаточный лагерь, доставлен запас продовольствии. 21 июня все участники штурма, призванного стать самым массовым в истории, достигли высокогорной гостиницы.
Но через день началась война, и стало не до восхождений.
А 17 августа 1942 года отель заняли незваные гости – горные стрелки капитана Грота. Но об этом мы уже писали в цикле материалов «Немецкая речь с киргизским акцентом». Советское командование предприняло несколько попыток овладеть высокогорной гостиницей (см. материал ), но все они окончились неудачей; около сотни советских солдат остались лежать на подступах к «Приюту».
Немецкие горные стрелки ушли отсюда сами – их вынудила к этому победа наших войск под Сталинградом и угроза окружения. 10 января 1943 года приют опустел. Через месяц, 9 февраля, группа советских альпинистов под руководством А.М. Гусева, получившая задание водрузить красные флаги на вершине Эльбруса, поднялась на «Приют одиннадцати». Здание гостиницы было изрешечено пулями и осколками (отель неоднократно бомбили), во многих окнах отсутствовали рамы (немцы использовали их для отопления), продуктовый склад был залит керосином. Но все эти повреждения не носили необратимого характера. Приют выстоял, выдержал, готов был служить людям.
Его послевоенная история такова. В 1949 году он был передан в аренду на пять лет Академии наук СССР . Ее Эльбрусская экспедиция начала восстановительные работы. Осенью 1951 года сюда от Терскола даже протянули линию высоковольтной электропередачи, которая, правда, простояла меньше года. Опоры, установленные прямо на леднике, провалились в трещины.
Все последующие годы «Приют одиннадцати» исправно служил альпинистам. В семидесятых годах прошлого века на его третьем этаже был оборудован импровизированный музей, по которому можно было изучать историю советского альпинизма.
На одном из сайтов (vertikal-pechatniki.ru) я нашел такие строчки безымянного автора: «Каждый, кто шел покорять вершину Эльбруса, останавливался на ночлег в “Приюте одиннадцати”. В уютной “кают–компании” господствовала неповторимая атмосфера. Альпинисты гоняли чаи из трехлитровых банок, делились друг с другом карабинами и теплыми носками. А в ночь, надев “кошки”, через третий этаж, где находился запасной выход, отправлялись в темноту, чтобы часов через десять подойти к вершине.
Гостиница была облечена в алюминий и напоминала космический корабль. На покатых боках не накапливался снег. Для альпинистов это было культовое место. В небольшую в общем-то постройку могли втиснуться до двухсот человек. Альпинисты спали и между койками и в коридорах на полу.
Местом сбора альпинистского содружества была столовая, которая размещалась на втором этаже. На высоте, при дефиците кислорода, вода начинала кипеть при температуре 85 градусов, приготовить пищу было непросто. Яйцо, к примеру, необходимо было “греть” до готовности не меньше 30 минут. Настоящим десертом считался хлеб, подсушенный на электрической плитке. Его посыпали солью и перцем.
Стену в столовой украшала подробная карта Приэльбрусья, трофейная, немецкая. Из окон самой высокогорной столовой Европы были видны прекрасные вершины Кавказских гор, которые вдохновили Юрия Визбора на написание своего произведения “Завтрак с видом на Эльбрус”. Эта книга, как музейная реликвия, лежала около печки, альпинисты перечитывали ее перед восхождением».
Перечитывал ее когда-то и я, сохранив памяти нехитрые строки: «Когда впервые после долгой разлуки над твоей головой жужжат ролики на мачтах опор, когда кресло канатной дороги ровно и мягко поднимает тебя вверх, когда мимо тебя на уровне глаз скользят вниз вершины чегетских сосен, их золотые стволы, то прямые, то кряжистые, то разошедшиеся надвое, как лира, когда за этими соснами начинают проглядывать белые купола Эльбруса – начинаешь всей душой ощущать, что ты вернулся, вернулся, вернулся то ли к мечтам, то ли к сожалениям, то ли к молодости, то ли к прошлому, к местам ушедшей, но неутраченной радости, к свежим снеговым полям, где мимо тебя, как юная лыжница, много раз пролетала несостоявшаяся любовь. …Мы не видим себя. Все нам кажется, что вот мы сейчас поднимемся от зябкого утреннего костерка, от похудевшей на рассветном холодке белой реки, шумящей между мрачноватых сырых елей, и пойдем туда, куда достает глаз. За зеленые ковры альпийских лугов. За желтые предперевальные скалы. За синие поля крутых снегов, к небу, к небу такому голубому, что кажется – можно его потрогать рукой и погладить его лакированную сферу».
А потом пришло 16 августа 1998 года – день, когда завершилась почти шестидесятилетняя история высокогорного отеля, полностью уничтоженного пожаром.
В Интернете, на YouTube, размещена 13-минутная запись этого трагического происшествия. Честное слово, смотреть ее без слез невозможно. Ведь по большому счету «Приют одиннадцати» был не только гостиницей, где идущие на Эльбрус останавливались перед восхождение, но и символом этого самого восхождения.
Той ступенькой, с которой шагали «вперед и вверх»; той отдушиной, о которой мечтали при возвращении, отдав горе все свои силы; той зарубкой в книге судьбы, которой были отмечены для кого победы, а для кого и поражения.
Приют даровал свой комфорт всем, кто шел со стороны Баксанского ущелья; он первым принимал и тех, чьи жизни забрал Эльбрус.
Он был путеводной звездой и лучом света. Пристанищем для тела и души.
Здесь обретали веру и объяснялись в любви.
Здесь приходило понимание, что жизнь прожита не зря, коль были в ней вершина Эльбруса и «Приют одиннадцати».
Но самое главное – он был другом, настоящим другом, напарником по связке, который не подведет, который выручит, который поддержит. И вот этот друг погиб. Глупо погиб…
Людская безалаберность не имеет национальности
…Ирония судьбы: приют, исправно, на протяжении десятилетий, служивший альпинистам, завершил свою историю их же руками. И что с того, что альпинисты были не нашими (венгерскими) – людская безалаберность не имеет национальности. Перекачанный бензиновый примус полыхнул огнем. Его пытались потушить водой из стоявшей рядом бутыли. Только вот в ней оказался спирт… После этого пожар уже было не остановить…
В сентябре того далекого 1998 года правительством Кабардино-Балкарии была создана специальная комиссия, пришедшая к выводу о необходимости восстановления отеля за облаками в его прежнем виде, но уже с использованием современных огнеупорных материалов. Об этом поведала газета «Московский комсомолец» в №184 от 27 сентября под жизнеутверждающем заголовком: «Высокогорная гостиница "Приют одиннадцати" будет восстановлена».
Вопрос, откуда взять средства на восстановление комиссия не рассматривала. И понятно, что дело застопорилось.
В начале нового тысячелетия с предложением о восстановлении гостиницы и постройки новой канатной дороги с последующей их передачей в собственность Москвы выступил Юрий Лужков. Встречное предложение от республиканских властей – найти инвесторов для восстановления Тырныаузского вольфрамомолибденого комбината – не нашло отклика у мэрии.
Прошли годы и в газете «Коммерсантъ» (2013, июнь) появилась заметка «На Эльбрусе будет восстановлен сгоревший «Приют одиннадцати». В ней говорилось, что «Корпорация развития Северного Кавказа» планирует вложить в данный проект 200 миллионов рублей инвестиций, но не уточнялось, когда работы начнутся и тем более завершатся. Правда сообщалось, что осенью 2013 года на Эльбрусе откроется другой высокогорный отель, рассчитанный на 40 номеров.
Сегодня на Эльбрусе функционирует три приюта:
«Бочки» («Гара-Баши») – в 1980-х годах на высоту 3750 метров волоком затащили девять жилых вагончиков-бытовок (известных как ЦУБ-2М – цилиндрический унифицированный блок: мобильный блок для жизни в экстремальных условиях), в каждом из которых число мест доведено до шести; удобства и столовая вне блока;
«Мария» – вагончики, установленные на высоте 4100 метров, рассчитанные примерно на 20 человек; условия достаточно комфортабельные – электричество, газ, туалет;
«LeapRus 3912», считающийся (так утверждается в рекламе) самой высокогорной отечественной гостиницей. Напоминает он не дирижабль, а скорее космическую станцию, состоит из трех модулей, рассчитан, как и предполагалось, на 40 человек, предлагает европейский сервис, цены на который тоже европейские, а проще говоря – заоблачные.
Уже даже по названиям видно, что ни один из них не может претендовать на лавры «Приюта одиннадцати» – самого известного высокогорного отеля в нашей стране. Получается, что «отелю за облаками» осталось только одно место – в истории. Как советского альпинизма, так и Советского Союза.