Виталий Шкель – о скайраннинге, сверхнагрузках и бесконечном движении

Как вы пришли в горный бег?

Я вырос в Омской области (город Исилькуль) – это Западно-Сибирская равнина: там даже холмов нет. Но в середине 1990-х я побывал в Алма-Ате, увидел, что такое горы, и меня они взбудоражили. Начал проходить альпинистские маршруты, дорос с начального уровня до третьего разряда. А позже, в 2008-м, попал на Эльбрус – приехал работать горным гидом. Поднимался на вершину раз, наверное, 70–80 (высота 5642 м. – Прим. БС). Тогда же узнал, что на Эльбрус проводятся забеги, и в 2009-м поучаствовал в одном из них.

Один и тот же маршрут не надоедает?

Нет, каждое восхождение разное: дважды одно и то же ощущение не повторяется. Гора постоянно меняется: начиная с состояния снега и заканчивая температурой, погодой.

Вспомните свое первое восхождение в качестве гида. Действительно ли это можно назвать сверх­нагрузкой?

Вообще первый раз я побывал на Эльбрусе без акклиматизации. 13 июня приехал на поляну Эммануэля: это север Эльбруса – высота 2500 м. На следующий день поднялся в верхний лагерь. И в эту же ночь, с 14-го на 15-е, ушел с группой на восхождение. Оказалось нелегко, но мне хотелось подняться на вершину.

Сказать, что я устал, – значит ничего не сказать: 16–18 часов работы на высоте – организм был полностью опустошен. Тем не менее мне понравилось, что такую нагрузку я могу переваривать, и в ней нет ничего сверхъестественного. И то, что на высоте не хватает воздуха, – ерунда. Хватает, просто двигаешься затор­моженно.

Скажите, а во время забегов в горах организм по-другому нагрузку ощущает?

Да нет, скайраннинг – циклический вид спорта. Готовишься в горах, акклиматизируешься. Не может так быть, чтобы человек чуть-чуть потренировался и в гору побежал.

Вы сколько тренируетесь?

В 2016-м у меня был годовой объем 900 с чем-то часов: сюда вошла самая разная нагрузка – и бег, и велосипед, и лыжи. Это, можно сказать, мало: в 2013 году я тренировался 1100 часов – три месяца набирал километраж на сборах в Алма-Ате. Объем упал, потому что я стал спортсменом ЦСКА: много соревнований, перелетов. Например, в мае в команде с Евгением Марковым, Айдаром Нургалиевым и Николаем Шороховым выиграли Кубок Победы в рамках фестиваля Red Fox. Кубок включал в себя две гонки по ски-альпинизму и две по скайраннингу.

Одна тренировка в горах у меня может длиться до 7–8 часов. Попробуйте семичасовую тренировку провести в парке: можно с ума сойти. А тут побежал, скажем, на Чегет – полтора часа в одну сторону, полтора в другую – и километраж легко набирается. Горы ведь все время разные, красота неописуемая. А на равнине такие объемы сложно сделать из-за монотонности.

В 2009 году вы впервые совершили забег на Эльбрус, а в 2010-м заняли второе место на фестивале Red Fox. За счет чего?

Я познакомился со своим тренером Василием Корнеевичем Черновым – он мастер спорта по легкой атлетике, лыжник. До сих пор бегает на лыжах и даже соревнуется в возрастной категории от 70 лет. Василий Корнеевич, кстати, выполняет тренировки по пять часов в день. Смотришь на него и его друзей – они шутят, что на троих им 200 лет, – и понимаешь, что все относительно, возраст – не проблема.

Впервые с тренером мы работали в овраге в Красно­горском лесу, где лыжники набирают 1500 км по вертикали (Московская область. – Прим. БС). Набегали 4 часа 20 минут, причем пульс средний был невысокий – 130–140. Я понял, что спортивная база так и создается: смысл совсем не в том, чтобы себя ушатывать на каждой тренировке. Нужно регулярно тренироваться и постепенно увеличивать нагрузки, и тогда будешь расти.
Потом Василий Корнеевич написал для меня программу, и я начал опережать тех, кому я раньше проигрывал, – почувствовал вкус победы.

Вообще мне нравится тренировочный процесс больше, чем соревнования. Стартовать не люблю – бьешься на пределе своих возможностей.

Расскажите о своем рекордном забеге на пик Ленина – как он проходил? Высота ощущалась по-другому, чем на Эльбрусе?

Да, там ведь на 2 км выше. Но я приехал за три недели до старта, чтобы организм привык. Сама трасса, как и на Эльбрусе, – 14 км, и набор высоты – в районе трех тысяч. Вообще это потрясающий регион, покоривший меня своими масштабами, ледниками.

Старт был в 4 утра. Спортсмены сильные приехали: и россияне, и немцы. Один немец вскоре после этого, кстати, погиб в Гималаях. Я сразу оторвался от остальных, но из-за слабого фонарика ушел в сторону – было еще темно. Потом вернулся, пришлось нагонять.

До высоты 6100 м – контрольного пункта – бежал в кроссовках и с рюкзаком в 8–9 кг: в нем были пуховка, варежки, кошки, высотные ботинки. Можно было это все заранее наверх закинуть, но я не захотел, чтобы не иметь преимуществ перед другими. Так что на контрольном пункте еще и долго переодевался – 10 минут потерял. Ну а дальше – только вперед. Поднялся на вершину – кстати, я на пике Ленина до этого не был, развернулся, побежал вниз, а остальных накрыла непогода. Только еще один человек за мной успел проскочить. Налетел штормовой ветер, порвало палатки наверху, так что все ждали, когда прояснится, чтобы найти тропу и спуститься. Но у меня получилось побить рекорд на 2 часа – 5 часов 6 минут против 7 часов 10 минут.

Экстремальные ситуации на тренировках у вас возникали?

Сколько угодно. Например, в 2014-м я всю зиму тренировался в Терсколе и так плотно загрузился, что поехал в Кисловодск отдохнуть на неделю. Там меня накрыло – за неделю всего два раза из дома выходил. Видимо, усталость накопилась, и резкий сброс высоты сделал дело.

Восстановился, приехал на Терскол, добежал до «Бочек» (3700 м над уровнем моря. – Прим. БС), а вниз стал спускаться – и свело бедра. Потому что мышцы находились не в тонусе. Не было фазы расслабления – и я не мог бежать вниз. А время – февраль, и теплых вещей с собой я не взял. Стал сильно замерзать – свело лицо, тело. Кое-как спустился до станции «Мир» (3500 м над уровнем моря. – Прим. БС) – до канатной дороги, а последний вагончик ушел. Но там катаются лыжники, и хорошо, что они проверяют трассу, чтобы никто не остался. Так меня подобрали.

То же самое было у меня в 2011 году на Зегамском марафоне по скайраннингу в Испании. Затяжной подъем, потом спуск, и на 8 км у меня так свело мышцы, что с деревянными ногами я сошел с дистанции.

Вы ставили рекорд на Эльбрусе – 4 часа 29 минут на подъем и восхождение. У вас была тактика на этот забег?

Нет, просто не даешь себе возможности передохнуть. Работаешь с таким напряжением, что прибавить не можешь.

Сколько и как нужно тренироваться любителю бега с равнины, который хочет попробовать себя в беге на высоте? Например, он собирается выступить на относительно небольшой дистанции «вертикальный километр».

«Вертикальный километр» – это работа 40–50 минут, то есть как 10 км в легкой атлетике. Но рельеф подразумевает силовую работу, которую нужно выполнять длительное время. Найдите холмы в своем городе, чтобы путь наверх занимал минут пять. Можно делать скоростные отрезки, интервалы в течение 4–5 минут. При условии спортивной базы и подготовленного сердца этого может быть достаточно.

Какая спортивная база была у вас до занятий скайраннингом?

Еще в школе я бегал на лыжах по второму взрослому разряду – но тогда не придавал этому значения. Потом качался, занимался боксом. В общем, можно сказать, спорт в моей жизни всегда был.

Ваши главные достижения еще впереди?

Посмотрим. Большая цель должна быть, иначе нет смысла выполнять максимальные нагрузки. Мне 41 год – я еще молодой: до 50 лет можно соревноваться не в возрастных категориях, а в общей. Тем более пример моего тренера показывает, что не нужно сидеть, вздыхать и говорить – «уже не время».

Время есть всегда?

Конечно. Не в скоростных видах спорта, где нужна взрывная скорость, а в трейлраннинге (беге по пересеченной местности. – Прим. БС), скайраннинге, ультрамарафонах. Но главное – получать удовольствие от любой тренировки, даже самой тяжелой. Каждая из них раздвигает твои границы.

Этот спорт чем хорош? Можно двигаться бесконечно, вплоть до спорта высших достижений. Просто нужно ставить себе большие цели.

Что такое скайраннинг?