Старейший из ныне живущих альпинистов России, участник первовосхождения на пик Победы в команде Виталия Абалакова (1956 год), член первой гималайской сборной 58 года, Мастер Спорта, профессор МФТИ. В прошлом году ему исполнилось 90 лет. Ну, словом - ветеран Куликовской битвы. Встречайте - Владимир Александрович Кизель - интервью для RUSSIANCLIMB. COM
(в московском садике на скамеечке с В.А. Кизелем беседовала Елена Лалетина)

июнь 2003

http://russianclimb.com/history/pik_pobedy-56.jpg" alt="пик Победы 1956" width="264" height="330" align="right" />- Владимир Александрович, Вы ведь были участником первовосхождения на пик Победы?

- Да, в 1956 году я был на Победе в составе команды Виталия Абалакова. Нас было 11 человек.

На фото справа - значок, который
выдавали в 1956 году участникам Абалаковской экспедиции (и не только!). Значок был изготовлен, наверное, довольно большим тиражом, он неномерной. (Из значков ЗМС Кизеля В.А., был отсканирован с его согласия Г.А. Стариковым в2002 г. ).

- У нас в Питере в декабре прошлого года на ежегодном альпинистском вечере встречи показывали отреставрированный фильм об этом восхождении. Вы знаете, он смотрелся очень современно, несмотря на то, что он черно-белый и восходители там одеты в брезент, и вся остальная снаряга 50-х годов. Вслед за этим фильмом показали свежайший фильм про восхождение команды Одинцова на Баффине (они получили золото на Чемпионате России за это восхождение) - так я хочу сказать, что по сюжету, по остроте интриги, по захватывающему впечатлению - фильм про Победу ни в чем не уступал.

- Да, это был хороший фильм. Очень большая заслуга в создании этого фильма принадлежит Михаилу Ивановичу Ануфрикову. Хотя мы брали для съемок в экспедицию двух профессиональных операторов. Но если бы не Ануфриков - фильма бы не было. Кстати, именно из-за заморочек с фильмом он сам не сходил на вершину... Он вообще был очень художественно одаренный человек и великолепный фотограф.

- Я видела, что на ногах у вас там были даже еще не трикони, а какие-то ботинки с шипами типа гвоздей...

- Да, на ногах у нас были шекльтоны, самодельные, разумеется, и с самодельными же коваными шипами.

- Да вы, наверное, все тогда сами шили и ковали...

- Ну конечно. Особенно Абалаков - он очень много конструировал. Например, 12-зубые кошки. Т.е., за границей подобные кошки были. А у нас - еще нет. С укороченными шипами.

- Абалаков был жестким руководителем?

- О, да! Но, будучи весьма жестким руководителем, он никогда не повышал голос. Втыки делал, часто, но тихо.

- Какой Вам запомнилась Победа?

- Ну, технических сложностей там особых не было. Но погода ужасающая. Вот если, к примеру, мы сидим, все спокойно, и вдруг воздух стал желтым - это значит, что через два часа будет сильная снежная буря. Желтый воздух - это потому что он из Казахстана с песком прилетел. Несколько раз нас зажимало такой бурей по дню. Перед 6500 два дня сидели, выйти из палатки по надобности была проблема... Казахскую команду, как известно, именно такая буря и погубила.

- Сколько Вам было лет, когда Вы шли на Победу?

- Мне было 44, Абалакову - 50, Клецко Костя помоложе был...

- А была конкуренция, чтобы попасть в эту экспедицию?

- Нет, конкуренции не было. Мы просто ходили своей командой, состав которой уже сложился. Взошли почти все. Ну, вот Ануфриков не смог из-за фильма, как я уже сказал. Боровиков не взошел.

- Владимир Александрович, Вы ведь входили в состав первой гималайской сборной, которая готовилась делать первопроход на Эверест с Севера в 1959 году - то, что теперь называют классикой с Севера. Вы готовили совместную экспедицию с китайцами. Знаем, что вас чуть ли не высадили из самолета перед самым вылетом в Пекин. Что там тогда было?

- Ну, из самолета не высаживали, но действительно, в последний момент вызвали нас всех прямо с вещами в КГБ, и объявили, что экспедиции не будет. Ничего не объясняли. Просто сказали: "Забирайте свои рюкзаки, и поезжайте домой".

- Знаете, в этом году по поводу 50-летия на Эвересте была такая толпа - по 18 человек на каждой веревке перил жумарили, и было очень много китайцев. Не обошлось без проблем. ( я рассказываю Кизелю об эпизодах в АВС, на Северном Седле и выше, когда наша питерская экспедиция имела не слишком приятное общение с китайцами...) А какие у Вас остались впечатления от них? Вы же их с нуля учили, с новичков, можно сказать.

- Да, я был инструктором, и учили мы их действительно с нуля. Готовились мы на Памире, на пике Ленина. О, про китайцев я могу много разных анекдотов рассказать. (Смеется)

Случай 1.

Мы проводили с китайцами занятия. Программа была очень напряженная, нагрузка большая. А эти китайцы - они ничего не едят. Наша экспедиция была отлично упакована... Ну, Вы понимаете, что это значит? Чего всегда много в русских экспедициях?

- Вы имеете в виду, что водки хватало?

- Ну, это да, но речь о еде...

- А кстати, Владимир Александрович, как Абалаков насчет водки - строг был?

- Строг. Но употреблял. Я помню, как-то в Цее, сходили мы на Чанчахи, вернулись в лагерь Торпедо. Там тогда Золотарев был начальником. Он и спрашивает у Абалакова: "Виталий, а скажи, какой уклон был на стене?" А Абалаков, ничего не подозревая, так и говорит, мол, что градусов 70-75. "Ну, и отлично, - отвечает Золотарев, - вот мы сейчас и разведем градусов на 70-75..." Ну, вернемся к китайцам...

Короче, не едят они ни черта из наших продуктов, только рис, ну, еще горошек в банках, да икру баклажанную. Ни мяса, ни каши, ни хлеба... Но на этом долго не протянешь, нагрузка-то большая, и вот некоторые из них стали падать в голодные обмороки. И как мы их ни заставляли поесть нормально - ни в какую. Я же отделением руководил. Идешь впереди, оглянешься - смотришь, кто как себя чувствует. Если у наших видно по глазам - устал человек - идешь потише. А у китайцев этих по глазам-то ничего не видно... Спрашивать тоже бесполезно...

- А на каком языке Вы с ними общались?

- Частично на русском, частично на китайском - выучил немного слов. Ну, а русский мат, в случае чего, все народы понимают... Так вот. Тогда придумали ход. Их переводчик пришел к ним и объявил, что мол, так и так, отец Мао велел вам есть русскую пищу. И тогда они стали все есть. Проблема была решена.

Случай 2.

Высота 6900. Мы идем на вершину пика Ленина двумя колоннами...

- Красиво звучит - двумя колоннами. А сколько это людей?

- По 30 человек в каждой. Я вел первую, а врач был во второй. Итак, поставили лагерь, утром надо выходить на вершину. Вдруг вызывают меня - говорят, одному китайцу плохо, помирает. Я не врач, но первую помощь оказать могу. Сделал ему инъекцию, ну что тогда было: вколол ему камфару, адреналин и кислород.

- Как это - кислород?

- А это мы брали такой здоровенный шприц, чуть не 0,5 литра, и иголку толщиной как большой гвоздь, набирали кислород из баллона - и делался укол под кожу брюшины. Ну вот, вколол я все это, больше делать нечего. Вижу - помрет. А еще позже снова меня к нему зовут. Все, думаю, точно помер, теперь у меня труп в группе... Прихожу, сидит он в палатке и кричит: "Я завтра хочу с вами на вершину!" Оказывается, все китайцы только что давали клятву Великому Мао взойти на пик Великого Ленина. И это кадр тоже клялся.

Случай 3.

Под самой вершиной - крутой взлет, метров 10-15. Даже опытному человеку, когда он вылезает туда, надо отдышаться. Мы вылезли, стоим на вершине. И вот первый китаец залезает на вершину - и... схватившись за сердце, кидается к краю, а там обрыв, и можно упасть. Ну, инструктора все, как тигры, кинулись за ним - подумали, совсем отключился, бедняга, хватали его кто за что, я за ботинок его поймал. А он, оказывается, и не за сердце вовсе хватался, а за карман - у него там флаг КНР лежал, и парень хотел его достать, и помахать остальным китайцам, подходящим к вершине, чтобы их вдохновить...

Случай 4.

Стали спускаться с Ленина. Я иду со своим отделением вниз с вершины, а навстречу другая группа - наверх. Там девушка-китаянка, маленькая такая... хрупкая... И она все время падает, и ее рвет, а это признак сердечной недостаточности на высоте. Упадет, поблюет, встанет - и плачет - мол, хочу наверх! Я взял двух бугаев из своего отделения, пристегнул ее к ним на веревку посерединке, и вниз. Ночуем на 5600. Вышел я уже очень поздно, часов в 11 вечера, из палатки - и это, наверное, было мое инструкторское счастье, что я вышел тогда. Гляжу - всюду тихо, все спят, а эта девушка сидит на льду. Оказывается, товарищи ее в палатку не пускают - потому что она нарушила клятву Великому Мао - не взошла на вершину. Вот такие были нравы. Ну, я тут пустил в ход русские слова, они все быстро поняли...

Да, про китайцев можно долго рассказывать...

- Владимир Александрович, а вы помните как Белецкому, Филимонову и Ковырко китайцы после восхождения на Эверест медаль приезжали вручать, за то, что они их готовили?

- Да, приезжали. Но я практически уверен, что тогда они не сделали восхождения на Эверест. Это была попросту липа. Не могли они таким составом взойти - команда была очень слабая. И в зарубежной прессе тогда много сомнений было. Вот позже - да. Тогда китайцы взошли. И треногу поставили. А в 59 году - не могли.

- А Ковырко был из команды Кузьмина?

- Да, это была очень сильная команда, она соперничала с абалаковской командой. Абалаков был хороший альпинист, и хороший лидер, но очень плохой организатор. А Кузьмин был замечательный альпинист и замечательный организатор, прекрасно готовил экспедиции, все снабжение на нем держалось.

- Вы ведь всю жизнь занимались наукой? Профессорствовали?

- Да, я был профессором в МФТИ, занимался оптикой. В свое время учился у Тамма-старшего.

- Да, раньше вот профессора альпинизмом занимались, доценты с кандидатами, инженеры, да ученые в горах оттягивались...

- Ну, а куда теперь доцентам да профессорам в альпинизм? На их зарплату современное снаряжение не купишь...

- В горах когда последний раз были?

- В 81-82 годах ездили с Абалаковым на Кавказ, в Сванетию. Погулять. А так на байдарке плавали. Виталий, когда понял, что ему в горах больше делать нечего (а он любил первым быть, лучше всех, иначе ему было неинтересно), перешел на байдарку. Плавали по Карелии, перед сезоном тренировались на подмосковных реках.

- А вы в курсе того, что происходит в современном русском альпинизме?

- Мало. Но заметил, что если кто-нибудь выступает, ну, Путрин, скажем, то непременно говорит о деньгах, о спонсорах.

- Что делать - это проблема, от которой никуда не денешься. А как вы считаете, все равно ведь наши альпинисты круче всех?

- О, да, конечно. Это всегда так было. Вон в 57-м наши Гран Капуцин в Альпах прошли красиво - всем на зависть...

- А вот этой осенью наши на Северную стену Жанну собираются. Одинцов с командой. Это, наверное, самая проблематичная стена. Что вы им пожелаете?

- Я им желаю иметь чувство старой лошади.

- Что это значит?

- Это значит - пытается молодая лошадь сдвинуть неподъемный груз, дерг-дерг, нет, думает, помру я тут, и уходит ни с чем. А старая лошадь, подумает, примерится, и потихоньку-потихоньку - сдвинет его. Потому что знает - от этого не помирают. Опыт.
Ну, и удачи, конечно, всем восходителям. Знаете, что такое удача? Вот был когда-то Кавуненко на Ушбе, посреди чистого, абсолютно без камней снежного склона. И надо же - прилетел откуда-то единственный камень, и прямо ему в голову. Это неудача. Или шла наша команда как-то на Уллутау-Чана, по гребню. Глядят - катится плита по желобу, круглая - и, как велосипед по треку, выкатывается прямо на гребень - и прямо на наших. Редкий случай. Тоже неудача. Так вот чтобы ничего такого не было.

- Владимир Александрович, мы сейчас тут разговариваем с Вами в садике на скамеечке возле литовского консульства. Вы приехали получать визу - а куда собираетесь, если не секрет?

- Да вот, собираюсь в Литву, под Зарасай, возьму палатку, в лесу хочу пожить...

- Ну, счастливо Вам, успеха, спасибо большое за встречу. Продолжим как-нибудь...

- Да, конечно. Привет там ленинградцам - Буданову Пете и Борисенку Олегу.