Из футболиста в миллионеры, потом в альпинисты. Интервью Игоря Комарова газете СЭ…

Интервью, заинтриговавшее своей около криминальной  тематикой,  совершено неожиданно завершилось темой восхождения на Эверест…

СПОРТ-ЭКСПРЕСС.  ИГОРЬ КОМАРОВ: "МОЕ УБИЙСТВО СТОИЛО 250 ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ"

ССЫЛКА, ЧТОБЫ ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ

Судьбы чемпионов-1984 в Питере разобраны до мелочей. Но был в том составе человек-загадка даже для спортивных журналистов этого города. Игорь Комаров забил два гола в золотом сезоне "Зенита", в 25 закончил карьеру из-за травм, работал в КГБ, а в 90-е оказался одним из самых влиятельных людей Санкт-Петербурга. После на годы растворился в Европе – чтоб остаться живым.

Заключительная часть интервью:

ЭВЕРЕСТ

– За ветеранов "Зенита" играете?

– Нет. Я же весь "искусственный". В конце декабря поменял коленный сустав, в 2011-м установил в Германии протез бедра. Правда, через год после операции на Монблан забрался. А два года назад – на Эльбрус.

– Давно горы покоряете?

– С 14 лет. В 2005-м с женой в Альпах за 12 дней одолели 11 перевалов. Я обратил внимание – почему-то в горах почти нет гуманитариев. Техники, ученые…

– У вас есть версия – почему?

– Гуманитарные люди живут в своем мире. Способны создать себе этот мир сами. Экстремальные вещи им не нужны. К чему тащить рюкзак в 40 кг? А для физика горы – вторая жизнь, которая позволяет отключиться от главной. От цифр своих, от механики. Восполняют недостаток творческого процесса.

– Хоть раз по-настоящему страшно в горах было?

– На Монблане. Есть участок – "пила", попали в непогоду. Я поморозился, ничего не видно. Идешь по этой тропе и жутковато. Чувство неприятное – понимаешь, как много зависит от твоей координации.

Был случай: на перевале Бечо особенное место – "Куриная грудка". Моя лайка прыгнула в снег, а под ним оказалась расщелина. Улетела вниз, погибла. Мы в шоке спустились, оглянулись на перевал и видим, как сваны ведут лошадей. Одна срывается – и точно так же летит, бьется об уступы, от нее отрываются куски…

– Федор Конюхов нам рассказывал, что на Эвересте полно мумифицированных трупов.

– Совершено верно. Погибших не снимают. Я занимался дайвингом, так и под водой трупы тоже оставляют. Не вытащить!

– Что разглядели на дне морском?

– Трупов не видел, врать не стану. Был на затопленных пароходах, подводных лодках, самолетах. Приятель, который подсадил на дайвинг, как-то обнаружил судно, где много что осталось от людей. Спускается – а там детские сандалии. Убийственная, говорит, картина.

Снизу ничего нельзя поднимать, скверная примета. Если это не драгоценности, конечно. Видишь часы – оставь, не трогай.

– Что такое "плохо" в горах – вы узнали. А на глубине?

– На кислороде опускался до 53 метров. Слишком быстро вышел – потом голова болела. Чем ниже опускаешься – тем больше азота в крови. На глубине совсем другие химические процессы! Подниматься надо медленно. Приподнялся, повисел на веревке, – у тебя какое-то количество азота превратилось в кислород.

– Если совсем быстро выйти?

– Разорвет голову! Жена у меня легкая, ее как-то выталкивало наверх. А я тянул назад. Потом подобрал камень, сунул ей в руки. Если даже с 20 метров выкинет – могут быть плохие последствия. Голова не разорвется, но сосуды, тромбы…

– Лучшее место, где ныряли?

– На Мальдивах здорово, в Мексике. А вот на Средиземном море скучно, ничего нет. Голая земля.

– Что ж такого в Мексике?

– Рифы, природа, черепахи, которых мы гоняли. На Мальдивах акулы к нам явились. Я однажды в Малайзии с акулами столкнулся, но те спали в пещере. Клубком крутились, и все. Поэтому страшно не было. А тут учу жену нырять в белой лагуне, уходим на глубину. И вдруг оттуда – три силуэта! Неприятно. Главное – не дергаться. Дикий зверь, он и есть дикий зверь. Кто знает, что у него в голове? Может, голодный? Или брачный период? Тогда беда!

– В октябре вам – 55. Какой дальше видите свою жизнь?

– А я расскажу. В Германии после операции вышел прогуляться на костылях. Смотрю – мужик бежит. Сухой, подтянутый, бодряк. На вид лет 60. Остановился, заговорил по-английски. Сообщил, что прилетел из Майами, ежедневно бегает по 20 километров. Навстречу девчонка, чуть-чуть за 20. Слышу: "Знакомься, моя подружка". – "Вам-то сколько лет?" – "74". Я едва не выронил костыли. И подумал: прекрасный ориентир!

– О каком приключении мечтаете?

– Все альпинисты мечтают об Эвересте, самая высокая гора в мире. Но я хочу на пик Ленина. 7134 метра.

– Почему?

– Не скальный, специального оснащения не нужно. Просто переть за счет здоровья и воли. Но чтоб замахнуться на такое, надо сначала сбегать на Эльбрус. Пройти акклиматизацию. Через месяц идти на Ленина.

– Об Эвересте не думаете?

– Очень уж долгая подготовка. Если планируешь выжить – полгода нужно посвятить только этому. Почитайте Юру Роста, "Эверест-82". Описывает, как надо подниматься. Поднялся на высоту, там лагерь. Потом чуть опустился. Поднимаешься выше и снова чуть приспускаешься. Это называется "набор акклиматизации".

Хотя сейчас можно набрать 2 тонны кислородных баллонов – и вперед. Что на кислороде-то не подниматься? Ничего не теряешь! Любой поднимется!

– Так делают?

– В прошлом году 600 с лишним человек зашло на Эверест. Маразм! Я видел фотографию – цепочка людей тянется на Эверест, словно к мавзолею.

Но еще остались феноменальные люди – вроде Райнхольда Месснера. Мало того что первым покорил все 14 восьмитысячников, так и пошел на восхождение без технических средств.

– Это как же?

– Никаких крючьев, все системы безопасности из веревок. В щель положено забивать крюк с кучей обвесов. А он в ту же щель загоняет плотно завязанный узел. Так ему попытались не засчитать попытку – разглядели, на поясе болтался какой-то карабин… Идиоты!

– С какими интересными людьми вас познакомили горы?

– Служба спасателей большого Кавказа. Невероятные во всех смыслах. Мне казалось, я "12 стульев" знаю неплохо. А они вообще наизусть, общались этими диалогами! В их лагерях были разные экзамены – особенная ходьба по траве, завязывание узлов… И еще один – знание Ильфа и Петрова. Как тест на чувство юмора. Потому что без юмора делать в горах нечего.