2016, Май

- Поиграй со мной, - попросил Маленький принц. - Мне так грустно…
Антуан де Сент-Экзюпери

Всю обратную дорогу до Иркутска меня преследует мысль, что это был мой последний выезд в горы. А всё потому лишь, что я сломал очки! Обычные очки. Пляжно-спортивные. Купленные по случаю несколько лет назад в Таиланде - в общем, ничего особенного. Но прошлый раз я сломал очки в июне 1982 года, когда первый раз попал в горы.

14.05.2016 09:00 – 15.05.2016 23:00
14 мая в Нави Мумбаи (штат Махараштра) стартует 5-й этап Кубка мира-2016 по скалолазанию.

14 мая в Нави Мумбаи (штат Махараштра) стартует 5-й этап Кубка мира-2016 по скалолазанию.
 
Предварительные заявки на участие в соревнованиях в боулдеринге (по данным на 12.05.2016) подали 82 спортсмена из 19-ти стран, включая Россию.
 
В составе нашей национальной сборной выступят двое скалолазов:
 
·      Алексей Рубцов (Москва) – чемпион мира (2009) в боулдеринге,
·      Рустам Гельманов (Москва) – обладатель Кубка мира (2012) в боулдеринге.
 
За несколько дней до старта турнира в Нави Мумбаи Международная федерация спортивного скалолазания (IFSC) принесла извинения ФСР и лично Рустаму Гельманову за ошибочное исполнение российского гимна во время награждения на апрельском этапе Кубка мира в Кадзо.
 
Напомним, что организаторы соревнований в Японии умудрились испортить настроение российским спортсменам, включая победителя турнира Рустама Гельманова. Во время награждения они вместо гимна России включили мелодию Глинки, которая утратила свою актуальность еще в 2000-м году.
 
Скорее всего, это была случайная ошибка, и у организаторов не было злого умысла, но, тем не менее, ФСР направила ноту протеста в IFSC.
 
«Просим сборную России и в особенности Рустама Гельманова принять наши искренние извинения. Мы глубоко убеждены, что извлечем урок из этого инцидента и, что он поспособствует росту и развитию нашего вида спорта», - сказано в послании генерального секретаря IFSC Debra Gawrych на имя президента ФСР Дмитрия Бычкова.
 
 

Расписание стартов в Нави Мумбаи (время местное)

 
14 мая (суббота)
 
10:00 – 15:00. Квалификация. Мужчины.
16:30. Квалификация. Женщины.
 
15 мая (воскресенье)
 
10:00 – 15:00. Полуфинал. Мужчины, женщины.
18:30. Финал. Мужчины, женщины.
 
 

Общий зачет Кубка мира-2016

 
Боулдеринг (после 3-х этапов)
 
Мужчины
1. Алексей РУБЦОВ - 177
2. Рустам ГЕЛЬМАНОВ (оба - Россия) - 165
3. Kokoro Fujii (Япония) – 155…
15. Дмитрий Шарафутдинов (Россия) - 82
 
Женщины
1. Shauna Coxsey (Великобритания) - 300
2. Melissa Le Neve (Франция) - 203
3. Miho Nonaka (Япония) – 154
 
 
Календарь международных соревнований на 2016-й год
 
 

ДОСЬЕ ФСР

 
Знаете ли вы, что…
 
 
… Индия впервые примет этап Кубка мира по скалолазанию.
 
… в рамках Кубка мира-2016 запланированы 7 этапов в боулдеринге – Майринген, Швейцария (уже состоялся), Кадзо, Япония (уже состоялся), Чунцин, Китай (уже состоялся), Нави Мумбаи, Индия (14 – 15 мая), Инсбрук, Австрия (20 – 21 мая), Вэйл, США (10 – 11 июня), Мюнхен, Германия (12 – 13 августа).
 
… в десятку мирового рейтинга в боулдеринге перед стартом турнира в Нави Мумбаи входят трое россиян: Рустам Гельманов – 3-й, Алексей Рубцов – 5-й, Дмитрий Шарафутдинов – 10-й.
 
… на Кубке мира-2016 российские боулдерингисты завоевали две золотые медали – в Майрингене победил Алексей Рубцов, в Кадзо – Рустам Гельманов.
 
… Нави Мумбаи - город на западном побережье индийского штата Махараштра. Население – 1 119 477 человек (по данным на 31 декабря 2011 года).
 
Партнеры ФСР: Red Fox, DoorHan. Партнёры по подготовке сборной команды - скалолазный центр BigWall, скалодром Лаймстоун.

Алексей СЕРГУНИН, пресс-служба ФСР
 

Красивый заход аэростата!

Люди разных поколений, но связанных одной судьбой. Ветераны Крымской спасательной службы разных лет. Владимир Хихлухин, Александр Кучерявый, Александр Козлов, Юрий Тронов, Василий Браилов, Игорь Вильфиус, Евгений Шубин.

V этап Кубка России, скальный класс. Регламент
1. Программа соревнований:
Соревнования проводятся 18-19 июня на территории ГПЗ  Столбы .
18 июня, 10:00-10:30 Регистрация участников, сервис-центр "Перевал";
10:30 Открытие соревнований;
11:00 Показ трасс;
12:00-20:00 Соревнования связок, квалификация.

I этап Кубка России по скайраннингу. Марафон. Итоги.
Призеры первого этапа Кубка России по скайраннингу в классе "Марафон", который состоялся в рамках фестиваля Red Fox Elbrus Race:

Чемпионат России по скайраннингу. Вертикальный километр. Итоги.
В рамках фестиваля Red Fox Elbrus Race состоялся чемпионат России по скайраннингу в классе "Вертикальный километр"

Фоторепортаж о первом в России экзамене на лыжного гида, который только что завершился в Приэльбрусье.

История эта случилась в сентябре 2011 года, и только спустя три года нашлось время ее записать. Так что возможны некоторые неточности по забывчивости, но в целом автор старался быть максимально обстоятельным и насколько возможно памятливым.
Помимо моих, в статье использованы фотографии Тани Егоровой, Маши Борисовой и Саши Халяпина.

Как родилась идея восхождения на Маттерхорн

Альпинизм присутствовал в моей жизни достаточно долгое время. Тренировки, бег, лыжи, скалолазные стенды, майские выезды на скалы и наконец – альпинистские сборы в горах как подведение итогов: вот и год прошел, надо готовиться к следующему сезону.

Но с годами наша компания стала выбираться в горы все реже.

Последний раз мы с друзьями ездили на альпинистские сборы в 2006 году, в кавказский альплагерь «Уллу-Тау». А после этого как-то постепенно, но неуклонно наше сообщество раскололось на две группы: гедонистов и мазохистов. Гедонисты пристрастились к отдыху на морских курортах и к познавательному туризму, а в горы выбирались только в качестве горнолыжников. В общем, приблизились к нормальным людям.

Мазохисты же увлеклись рогейном.

— Чем-чем? – спросите вы.

– Ну, это что-то типа спортивного ориентирования. Выбирается место поболотистей, по-ямистей да побуреломистей (если есть горки – тоже очень хорошо), съезжается туда куча народу, участникам выдаются карты и бегают они в течение суток (бывает – меньше), собирают КП по всей округе. А потом обсуждают, кто где дал промашку, на чем потерял время или какое КП не нашел.

Я оказалась в первой группе: гедонистов — и увлеклась познавательным туризмом. А с рогейном мои путешествия сближало то, что в каждом новом месте я старалась «взять» максимальное количество достопримечательностей.

Но в одну из вёсен мне вдруг захотелось, чтобы все мы, как встарь, собрались и поехали в горы. Чтобы было все, как прежде: палатки, ранние подъемы, встреча рассвета в горах, снег на склонах. Ну, пусть это будет не восхождение, пусть несложный, красивый горный поход. Я бросила клич – а не сходить ли нам в поход вокруг Монблана?

Неожиданно мой призыв нашел живой отклик. И вот мы уже сидим в одном из московских кафе и обсуждаем планы на лето. 4 рогейнщика: Саша, Маша, Дима и Таня – и 2 гедониста: я и Коля.

Поход вокруг Монблана был отметен сразу. Саша сказал: ну, это для пенсионеров. Может, лет через 15 и прогуляемся.

Вместо этого возникла идея сходить на Маттерхорн, которая была принята с энтузиазмом. Даже Дима, обещавший жене провести отпуск с семьей, сказал, что от такого предложения отказаться не в силах.

(Следующий абзац альпинисты, если среди читателей таковые найдутся, могут пропустить). Если кто вдруг не знает, Маттерхорн – это одна из красивейших альпийских вершин на границе Швейцарии и Италии (итальянцы ее называют Монте Червино). Переводится как «рог на лугу». Она, действительно, стоит обособленно, в стороне от других вершин, одна на «лугу», — восхитительная пирамида с острыми ребрами и чуть надломленным клювом.

 

 

Ходят на нее как со стороны швейцарского Церматта, так и с итальянской стороны, из Червинии. Несколько лет назад (в 2005 г) у меня была неудачная попытка восхождения на Маттерхорн, помешала погода – в ночь перед нашим восхождением началась сильнейшая метель. И теперь, конечно, я была рада возможности повторить попытку, да еще в такой чудесной компании.

Но, оказалось, это еще не все. Таня сказала, что ее мечта – пройти траверс Монте-Розы. (Альпинисты опять пропускают абзац). Массив Монте-Розы – это протяженная горная гряда с множеством вершин, одна из которых – пик Дюфур – является высшей точкой Швейцарии и второй после Монблана вершиной Альп. Я уже была на Дюфуре, второй раз мне туда не хотелось, а перспектива идти 6-тидневный траверс всего массива казалось мне очень сомнительной (лично для меня). Было предчувствие, что после траверса никакой Маттерхорн мне уже не понадобится.

Но я промолчала, подумав, что схожу для акклиматизации на одну из вершин, а потом мои спортивные товарищи отправятся дальше по гребню, а я (скажем, с Машей: я надеялась, что она меня поддержит) спущусь вниз и погуляю по окрестностям Церматта. Или посмотрю какой-нибудь швейцарский городок. А потом мы воссоединимся и все вместе полезем на Маттерхорн.

Так я решила про себя и промолчала. А впоследствии оказалось, что Коля тоже был смущен и даже слегка напуган такими далеко идущими планами. Одно дело – Маттерхорн: какой альпинист не мечтает туда подняться! Другое дело – бесконечная пилёжка по нескончаемому гребню. Но Коля тоже промолчал. А после собрания подумал-подумал да и поехал в отпуск с женой на Канары. А мы лишились ценной мужской единицы.

Подготовка к поездке и тренировочный период

Остались мы впятером.

И начали готовиться к поездке.

После этой фразы надо пояснить, что, когда к какому-нибудь мероприятию подключается Саша, все остальные могут слегка расслабиться. Словосочетание «начали готовиться» в нашем случае означало, что Саша искал варианты, выдвигал некие предложения, что-то бронировал, а мы ему передавали деньги. Как-то незаметно были куплены билеты до Женевы, забронированы гостиницы, закуплено спортивное питание, подобрано снаряжение. В назначенный день мы сходили в визовый центр и получили визы (о подготовке к поездке — тут).

Я честно пыталась подтянуть свою спортивную форму, но всякая попытка пробежаться отчего-то заканчивалась сильной болью в стопе. 3 дня после пробежки я ходила прихрамывая, боль проходила, я опять шла бегать – и все повторялось. На работе тоже был момент неопределенности: то ли мы все распускаемся, то ли работаем изо всех сил – во всяком случае, речь об отпуске не шла; скорей, речь шла о поиске новой работы.

Человек, который прислушивается к внутреннему голосу, давно бы уж отказался от затеи, но я упорствовала. А процесс набирал обороты.

Поэтому, когда за неделю до отъезда я вдруг свалилась с температурой 38, это уже ни на что не могло повлиять. Ударная доза антибиотиков – и я собираю рюкзак. «Если здоровье не позволит мне ходить по горам, я буду гулять по долине, поезжу по Швейцарии, а когда мои друзья будут (время от времени) спускаться с гор, буду радостно их встречать и слушать рассказы», — так рассуждала я.

Настал день вылета.

— Смотри, не разбейся там, — сказал мне на прощанье сын. – Это будет совсем некстати.

(Когда-то давно спросила я своего ребенка, как ему нравится новая воспитательница в детсаду.

— Она с большим чувством черного юмора, — ответил малыш.

Похоже, кое-чему он от нее научился).

Напутствуемая таким образом, я отправилась в Домодедово.

Женева-Церматт. Первый выход в горы

Поздним вечером приземлились мы в Женеве. На выходе из аэропорта нас ждал человек с табличкой. Мы загрузились в его микроавтобус и поехали в забронированные апартаменты. Наутро он же переместил нас с рюкзаками на ж/д вокзал, и мы на электричке отправились в Церматт.

Светило солнце, сверкало за окном Женевское озеро, промелькнул Шильонский замок. Начались горы.

В Виспе мы пересели на местную электричку и поехали по живописному узкому ущелью, мимо прелестных маленьких деревень. Глаза радовались, душа пела.

И вот нарядный оживленный Церматт, заполненный туристами, праздный и благополучный, и каждый дом украшен цветами. На привокзальной площади играет оркестр, стоят повозки с лошадьми. То пробежит гурьба мелких китайцев в широкополых шляпах, то степенной походкой прошествует седой путник с тростью, то пройдут навьюченные альпинисты с опаленными обветренными лицами. В их глазах еще снег, и метель, и отблеск другого мира, из которого они только что вернулись. Но скоро они сбросят рюкзаки, вымоются, переоденутся и смешаются безраздельно с прочей толпой.

 

Как приятно снова очутиться в месте, где когда-то ты бывал, и с удивлением обнаружить, что здесь мало что изменилось: все также на улочках бурлит жизнь, а над крышами высится красавец Маттерхорн. Мне всегда странно бывает: покидаешь любимое место, потом возвращаешься – а жизнь, оказывается, здесь продолжалась и без тебя.

Придя в кемпинг, мы поставили на лужайке палатки, обустроились. Разжились столом и стульями. И отправились осматривать Церматт. Прогулка по городу завершилась посещением местного супермаркета Coop, покупкой всяких вкусных сыров, печений и вина.

На следующий день уже гуляли по горам, поднялись до 3000 м на плато, к хижине Гандегг. Я опасалась, что наши спортсмены побегут, как на своем рогейне, особенно был на подозрении Саша. Однако меня ждало приятное открытие – в последнее время Саша увлекся фотографией, накупил фототехники и теперь реагировал на каждую красоту.

 

А потом они с Машей и вовсе потерялись – оказалось, что встретили среди камней большое скопление горных козлов и пока всех не пересняли, с места не двинулись. А больше всего Саша хотел сфотографировать сурка.

Восхождение на Риффельхорн

Через день мы полезли на Риффельхорн. Приятная скальная гора, с которой открывался отличный вид на длинный извилистый язык ледника Монте-Розы, обсерваторию на Горнерграте и, разумеется, Маттерхорн. У подножия горы темнело озерко, по склону туда-сюда ползал маленький горный поезд.

 

Спустившись с горы, мы оказались у озера Рифельзее, среди гуляющей публики, привлеченной красотой горного озера. Основной эстетической составляющей его красоты было нестерпимо прекрасное отражение Маттерхорна на водной глади.

 

Саша убежал вперед и пошел нижней тропой в надежде наткнуться на сурка.

А мы со своей тропы увидели внизу у ручья толстого сурка и закричали Саше, но для сашиного фотообъектива вожделенный зверек уже был недосягаем.

На местных тропах периодически встречаются поперечные перегородки из камней, чтобы вода во время ливней не размывала тропы, а растекалась по краям тропы.

— Да, велосипедисту здесь не проехать, — резюмировали мы. Тут же из-за поворота показался велосипедист и проехал мимо нас, перепрыгивая через каждую перегородку на тропе. Мы только что не захлопали такому акробатству.

На границе травы и леса стоял одинокий отель, с качелями, клумбами, часовенкой – Рифельальп резорт 2222. Вокруг паслись очаровательные местные овечки, белорунные и с черной мордочками. Некоторые из них тыкались носами в двери домов, но никто их внутрь не приглашал.

А в лесу мы видели оленя.

Траверс Брайтхорна

Потом был день отдыха, почти полностью отданный дождю. И разговорам о траверсе. Был поднят вопрос, как бы устроить так, чтобы мы с Машей могли после первой вершины вернуться вниз, отпустив тройку бойцов на долгий траверс. В Москве самоотверженная Таня чуть не месяц, едучи на работу в метро, переводила английскую книжку с описанием траверса и из кусочков собирала нитку маршрута. Готовилась к осуществлению своей мечты. Она планировала идти с востока на запад, от Норденда до Брайтхорна.

Саша поглядел на карты, навигатор и сказал, что пойдем с запада на восток. Таня яростно возражала, месяц ее трудов шел прахом: там, где предполагались дюльфера, теперь будут перила и наоборот. Ни в какие ворота. Саша с ходу начал переводить ее книжку, как если б мы шли в обратную сторону. Наконец Таню уговорили.

Тут и дождь кончился, и мы стали готовиться к завтрашнему выходу.

Наутро встали не рано, на подъемнике поднялись до Троккенера, потом пошли по леднику. Мимо нас с перевала проехало несколько горнолыжников. Я бы, честно говоря, пожалела лыжи – на склоне было много мелких камушков.

 

Поставили палатку немного ниже перевала Теодульпасс.

Наш план на ближайшие сутки был таков – переночевать на высоте, пройти траверс всего Брайтхорна, заночевать на хижине под Рочо Неро. Потом наши пути расходились: мы с Машей спускались вниз, а Таня, Дима и Саша шли до Норденда.

В палатке перекусили, потом, уже налегке, без рюкзаков, пошли на перевал.

Проводила я взглядом горнолыжников, глядь – а Димка уже провалился в трещину. Растопырил локти, зацепился за края, выглядывает из-под капюшона. А под ногами, говорит, у меня — пустота.

Подбежали остальные, вытащили товарища, достали веревку и пошли уже связанные до перевала.

На перевале прежде был погранпост. От того времени осталось много зданий разнообразного предназначения. Теперь итало-швейцарская граница отмечена полосой на бетонном полу, которую мы, выстроившись в шеренгу, дружно разом перешагнули.

Побродили среди непонятных сооружений.

Две хижины были открыты, там работали кафе и даже были люди. Мы выпили кофе со штруделем и отправились к себе в палатку. Как раз ратраки принялись утюжить ледник, готовить склоны для горнолыжников на завтра.

Вышли до рассвета. На высоте цвета густые, тягучие. Густая плотная синева перетекла в малиновый рассвет, и окрестные горы меняли цвет на глазах, от малинового до розового.

Свет нарастал, и вот уже солнце оторвалось от снежного склона, и ничего не осталось от розового – обычный солнечный день, белый снег и фиолетовое небо.

Заработал подъемник на Кляйн Маттерхорн, доставляя порцию за порцией свежих горнолыжников и альпинистов. Только-только еще мы были одни, а тут и горнолыжники стали проноситься один за другим, и в сторону Брайтхорна потянулись восходители.

Массив Брайтхорн имеет 5 вершин, все они выше 4 тыс.м. Самый посещаемый – Западный Брайтхорн, ближайший к станции подъемника. Как правило, он входит в стандартную программу акклиматизации перед восхождением на Матерхорн: чтобы «разлазиться» — идут на Риффельхорн, чтобы привыкнуть к высоте – на Брайтхорн. А потом уже на Маттерхорн.

Цепочка следов поднималась по снежному склону к вершине. Черные точки восходителей перемещались на белому боку горы. Мы тоже потопали наверх.

На широкой вершине Западного Брайтхорна – столпотворение. Кто-то сидит и перекусывает, кто-то фотографирует, народ приходит и уходит. Для большинства – это апофеоз сегодняшнего дня. Основная задача выполнена, можно расслабиться, немного посидеть, полюбоваться видами и валить вниз, в зеленый солнечный Церматт.

Не то – мы. Для нас эта вершина – самое начало дня. Постояли вместе со всеми, выпили воды, сфотографировались и отправились на восток по узкому снежному гребню, уходящему вдаль.

Сначала впереди нас еще маячила какая-то связка, потом мы остались одни, никто нас не догонял, и мы за целый день никого больше не встретили. Шли и шли по гребню, поднимались на встречные скалки, дюльферяли, всё, как обычно. Саша забыл выключить мобильный, и время от времени получал от Билайна смс-поздравления с прибытием то в Италию, то в Швейцарию (штук 7 в итоге).

Уже стало смеркаться, когда мы, наконец, спустились с гребня на снежное плато. Саша достал навигатор и объявил:

— До хижины – 400 метров.

Перед нами простирались бескрайние снега без малейшего признака хижины. Доверчиво пошли за Сашей.

— 100 метров до хижины, — та же картина. Идем по колено в снегу.

— 10 метров до хижины, — наконец объявляет Саша.

Останавливаемся, крутим головами. Всё то же: слева поднимается крутой бок Роча Неро, справа – пологий снежный склон, уходящий в долину Шамполюк. Далеко внизу светятся редкие огоньки итальянского селения. И, кстати, уже довольно темно, вроде только что были сумерки.

Я мысленно вздыхаю, представляя, как мы сейчас будем вываливать содержимое рюкзаков на снег, доставать палатку, ставиться.

Димка делает несколько шагов в сторону и оказывается на краю обрыва.

— Вон же она, под нами!

Ура! Слезаем по скалам, развязываемся и заходим в домик, прилепленный к скале.

Там никого нет. Хижина совсем маленькая, двухъярусные палати, деревянный стол со скамьей. Кипятим воду, разводим галу-галу. Всё просто здорово! Какой приятный вечер!

Проснулись мы от «шагов командора»: железного клацанья кошек по металлической платформе хижины. Бух-бух-бух! Дверь открылась, и в хижину вошли двое. Вновь прибывшие оказались итальянскими гидами. С утра они вышли на восхождение, но непогода и сильный ветер заставили их искать укрытия.

Мы вскипятили воду, вместе позавтракали и напились чаю. Таня, изучающая английский и не упускающая случая попрактиковаться в языке, подробно их расспросила про получения звания альпийского гида.

Вскоре ребята ушли. Мы тоже собрались и все вместе отправились к Кляйн Маттерхорну – провожать нас с Машей.

Погода и впрямь испортилась: на горы опустились свинцовые тучи, задувал ветер.

Мы шли по плато вдоль крутой стены массива Брайтхорн, и расстояние, которое преодолели вчера за весь день по гребню, мы сегодня преодолели понизу минут за тридцать-сорок.

Думали, что подъемник в такой ветер не работает. Однако, когда мы, заснеженные, в обвязках, с кольцами веревки через плечо, ввалились на станцию, то с радостью увидели, что вагончики приходят и уходят, кафе и магазин работают, и, в общем-то, здесь довольно оживленно.

Посидели в кафе, потом товарищи наши пошли в обратный путь, а мы с Машей сели в вагончик, на ходу снимая с себя системы, пуховки, полары, самосбросы, и через некоторое время оказались в Церматте посреди откровенного лета, в гуще праздной отдыхающей толпы.

Душ, магазин, долгий ужин. Рядом с нами в кемпинге стояли киевляне. Приехали они позже нас, на все про все у них было дней 10. Сейчас в лагере была одна их девушка, не-альпинистка Катя, которой была обещана обширная культурная программа, типа Милана, Венеции – сразу, как только мужики сходят на Маттерхорн. И вот, пока ее приятели проходили ударную акклиматизацию, Катя, обзаведясь схемой пешеходных маршрутов, гуляла в одиночестве по окрестным тропам. В этот день прошла маршрут «По пяти озерам», очень, говорит, красиво было.

Прогулки в окрестностях Церматта. Каньон Горнершлюхт и горные деревни

Утром после завтрака отправились искать каньон-расщелину, которую заприметили, когда спускались вчера на подъемнике. Но, проходя мимо церкви на центральной площади, решили заглянуть внутрь и застряли там надолго. В эти дни в Церматте проходил музыкальный фестиваль, и мы как раз попали на репетицию оркестра. Музыканты в джинсах-футболках сидели полукружьем перед алтарем, в центре перед ними стоял солист-скрипач, и мы: то ли от звуков музыки, то ли от симпатяги-скрипача – все никак не могли оторваться и пойти по своим делам.

Кстати, и расписана церковь нетривиально. На потолке плывет Ноев ковчег, сидят там грустные люди (праведные). А в морской пучине валяются отбросы человечества: горнолыжник, человек, засунувший голову в телевизор и прочие персонажи. Аллегории не очень понятны. Созерцание этих фресок меня всегда ввергало в некоторую задумчивость. Почему занятие горными лыжами порицаемо? Вот тебе и церковь на горнолыжном курорте.

Вырвались мы, наконец, из сладкого плена и отправились искать наш каньон. По дороге несколько раз встречался нам указатель с таким вот набором букв «Gornerschlucht» и было у меня подозрение, что это – именно то, что нам нужно.

Вышли за пределы городка, миновали станцию канатки и фан-парк за ней, а вот и вход в наш каньон. Из будки вышла бабушка и продала нам билет.

Вдоль стен каньона проложен деревянный настил с перилами, на другую сторону ущелья переброшен мостик, а от него идет лестница наверх. Внизу, стиснутый стенами, беснуется безудержный поток, проваливается вниз и умиротворяется.

Полюбовались мы на каньон, выбрались наверх и отправились дальше куда глаза глядят.

Шли мы мимо маленьких деревень – буквально в 5-6 домов. Дома в них очерчивают некое пространство. Проходишь в узкую щель между соседними домами и оказываешься на прелестной полянке, где среди цветов и камней расположились открытые кафе – всего на несколько столиков. А чуть на отшибе — непременная часовенка. А какие там вкусные домашние десерты – с клубникой, местными взбитыми сливками!

По узкому мосту перешли ущелье, тропа стала забирать выше. Мы оказались над станцией Фури, за поворотом открылся Церматт. Навстречу нам по тропе брели овцы. Увидев нас, все как по команде полезли наверх и обошли нас по верхней тропе.

Начало смеркаться. Мы спустились в Церматт и зашли в книжный магазин, чтобы определиться, куда бы нам съездить завтра на экскурсию. Дело в том, что перед поездкой мы купили Swiss Flexi Pass – карточку, дающую нам право в течение трех дней ездить по всей Швейцарии. Первый и последний день – это, естественно, перемещения с рюкзаками между Женевой и Церматтом. А еще один день мы решили использовать завтра. Полистав путеводители, выбрали Тун и Берн.

Совсем вечером мы получили SMS от наших восходителей. Они сообщили, что прервали траверс и завтра к вечеру будут в Церматте.

Тун и Берн

На следующий день около 8-ми утра мы приехали в Тун. Маша как натренированный ориентировщик быстро обнаружила букву «i». В информационном центре мы взяли карту города с достопримечательностями и отправились гулять по Туну.

Тун оказался прелестным городком. Стоит он на берегу Тунского озера, а через город протекает стремительная река Ааре, вытекающая из Тунского озера. В центре города река разделяется на два рукава и образует узкий остров. Над водными потоками устроены деревянные мостики, не примитивные функциональные переходы с одного берега на другой, а декоративные крытые галереи, украшенные цветами, которые пересекают реку под острым углом, да еще с коленом. Такие мосты я прежде видела в Люцерне.

Вода прозрачнейшая, зеленоватого цвета. Видна каждая рыбина. А рыбы здесь много. Плавают лебеди.

Ратуша Туна стоит внизу около реки. Наверху высится Тунский замок. Из замка открываются замечательные виды на озеро, горы и нижний город.

Нагулявшись по Туну, сели на электричку и через 20 минут оказались в Берне. Вокзал в Берне показался просто космическим по сравнению со станцией Тун, но Маша и тут без промедлений нашла букву «i». Девушке в офисе по туризму я сказала, что времени у нас мало, и попросила отметить на карте, что надо посмотреть в первую очередь. И вот с этой размеченной картой мы отправились гулять по Берну и посмотрели не только отмеченные пункты, но, кажется, все объекты, обозначенные на карте цифрами. Только в музеи не заходили.

Понравился нам Берн. Погода была солнечная, народ праздно сидел в кафе на Ратушной площади, мы тоже отобедали, потом опять гуляли, а около 6-ти вечера отправились в свой Церматт.

Когда мы прибыли, уже стемнело. В кемпинге мы встретились с нашими друзьями, которых застали в довольно бодром состоянии, а не в полном изнеможении, как мы предполагали. Они рассказали о своем героическом переходе и спуске к хижине Монте-Роза. В тот день, когда мы с ними расстались, они сходили на скальную вершину Роча Неро, переночевали в той же хижине, что и накануне, а на следующий день вышли в сторону братьев Кастора и Полукса. И пошли они по снежному гребню, покоряя попутные вершины. (Поскольку фотоаппарат остался только у Тани, все нижеследующие фотографии траверса — Танины).

В какой-то момент Саша понял, что они не успеют уложиться в отпущенное время – впереди маячил бесконечный снежный «нож» Лискам.

Голыми руками Сашу не возьмешь, он всегда готов в любому повороту событий, и все варианты у него заранее просчитаны. На такой случай  у него был скачан трек спуска к леднику по низу северной стены Лискам, и именно этот козырь он хладнокровно достал из рукава.

И вот по заснеженным скалам, потом по разорванному леднику они спускались, и спускались, и спускались.

И уже видна была хижина на другом берегу реки. Но заночевать пришлось на этом берегу – пережидать, пока поток горной реки за ночь подмерзнет, и утром по низкой воде его перейти.

На хижине они поели, осмотрели саму хижину – воплощение новых технологий и современного дизайна. Построена хижина была за рекордные сроки – 4 месяца — и за приличные деньги (в музее Церматта все затраты на ее создание были расписаны и демонстрируется фильм о ее возведении).

Ну, и потом они отправились домой. И путь этот тоже был не близок, хотя в зачет не шел, поскольку ничего героического уже не представлял.

 

Отдыхаем и готовимся: музей Церматта, прогулка в Таш

Таня сразу сказала, что послезавтра выходить на Маттерхорн не готова, ей нужно два дня на восстановление сил. И следующий день, действительно, пролежала бездвижно в кемпинге на коврике возле палатки. А через день уже стала двигаться.

Мы же без-Татьянин день провели в Альпийском музее Церматта, куда отправились вчетвером. Сходили в кафе, где официанткой оказалась девушка из Хорватии. В общем, слонялись по Церматту.

На следующий день ожившая Таня с Димой отправились по следам нашей с Машей прогулки: в каньон Горнершлюхт, Блаттен — Цум Зее – Цмутт. Саша и Машей устремились на фотоохоту за сурками-мармотами.

А я прогулялась по горной тропе до соседнего поселка Таш.

Вечером мы собрались в кемпинге и после ужина стали готовиться к восхождению на Маттерхорн. В тот же вечер с Маттерхорна вернулись украинские парни, которые нам в подробностях живописали свое восхождение. Рассказ их был эмоционален. Им пришлось заночевать на промежуточной хижине, где один из них оставил каску.

Дима сказал, что ночевки на промежуточной хижине Солвей нам тоже не избежать (хижина Солвей находится посередине скального ребра и предназначена для аварийных ночевок). Саша же заявил, что это не спортивно и как-то стыдно даже.

Восхождение на Маттерхорн

Утром бодрым широким фронтом, шеренгой в ряд, мы направились к подъемнику. Утро было слегка хмурое, но настроение – победительное.

Подъемник вознес нас к озеру Шварцзее, от которого начиналась тропа до хижины Хёрнли.

«Ё-прст, — вскричал Дима. – Я же Колины палки внизу забыл».

Перед отъездом Дима у не-поехавшего Коли позаимствовал некоторый альпинистский инвентарь. Коля – человек аккуратный. Диму очень развеселило, что на концы трекинговых палок были надеты специальные колпачки и в последний вечер перед нашим отъездом Коля позвонил Диме и специально акцентировал, чтобы Дима колпачки не потерял.

Собственно, эти колпачки на острые концы палок – единственное, что удалось Диме сберечь в этой поездке из Колиного имущества.

Так вот, палки были оставлены на нижней станции канатки.

Таня отдала Диме одну из своих палок, и мы двинулись в сторону Маттерхорна.

Тропа к хижине проходит вдоль скального гребня, переходя с одной его стороны на другую. Ниже тропы – сбросы, потом – выполаживание.

В одном месте под сбросами на «полке» мы видим среди камней огромную надпись на русском языке «Женя, выходи за меня замуж!» Вот честно скажу – была в душе гордость за русских мужчин! Каким-то образом человек спустился по скале, размечал гигантские буквы, чтобы Женя увидела наверняка. Я думаю, девушка оценила это сумасбродство.

Пришли на хижину. Дул свежий ветер, светило солнце. На открытой веранде кафе на столиках лежали меню, припечатанные пронумерованными камнями – чтобы меню не унес ветер.

Мы приспустились от хижины на покрытый сыпухой склон, где можно ставить палатки. Украинцы нас предупредили, что воды поблизости нет, надо либо покупать воду в бутылках на хижине (8 франков за литр), либо подниматься минут сорок до ледника и наколоть льда. Мы принесли некоторое количество воды с собой.

Установив палатку, мы пообедали, потом Саша с Димой отправились на разведку начала маршрута. Поскольку предполагался ранний выход в темноте и нам рассказывали, что многие в начале маршрута блуждают, было решено посветлу найти выход на гребень.

Ребята ушли, а мы остались у палаток – набираться сил перед завтрашним днем. Смотрели за их передвижениями через объектив фотоаппарата – две цветные точки двигались вдоль скальной стены, потом исчезли за изгибом.

Часа через два ребята вернулись, мы поужинали. Вдвоем с Таней мы поднялись к хижине купить воду в бутылках. Хижина была полна народа, все лавки в кафе были заполнены, официанты носились между столами. Восходители, как самостоятельные, так и горные гиды со своими клиентами, готовились к восхождению. Назавтра был хороший прогноз погоды, и в такие дни хижина обычно бывает заполнена.

Для местных мужчин это хороший заработок. В сезон горные гиды совершают по 40 восхождений на Маттерхорн, за каждое получая 700 франков. Зимой они работают как горнолыжные инструкторы. Хозяин нашего кемпинга Ричард совершил несчетное количество восхождений на окрестные вершины (но в первую очередь всех приезжих привлекает, разумеется, Маттерхорн), а под старость лет стал хозяином кемпинга.

Для клиентов восхождение стоит 1300 франков. Т.е. человек приезжает в Церматт, приходит в офис по альпинизму и нанимает себе гида на восхождение. Естественно, он должен быть подготовлен физически, иначе деньги его пропадут впустую. Маршрут должен быть пройден за день. С хижины выходят в 3 часа утра. К 8-ми утра (не позже) гид с клиентом должны миновать промежуточную хижину Солвей. Если клиент «не тянет» и они приходят к Солвей позже, то считается, что за день они маршрут пройти не успевают, и поворачивают обратно.

Некоторые нанимают гидов только до хижины Солвей, цена такого половинчатого восхождения вполовину ниже.

Стандартная программа акклиматизационной подготовки для восхождения на Маттерхорн такова.

Первый день – пешая прогулка из Церматта до высоты 3000 (мы ходили до станции Трокенер и до хижины Гандегг). Затем – восхождение на вершину Брайтхорн (4164).

Для «освежения» скалолазных навыков ходится Риффельнорн (2927) – короткий, чисто скальный маршрут.

Для завершения акклиматизации идут на пик Дюфур (4634) – высшую точку Швейцарии. Маршрут проходит по длинному снежному гребню со скалолазными участками. Главная его сложность – большой набор и, соответственно, сброс высоты. Хижина Монте-Роза, с которой идут на восхождение, находится на высоте 2795.

После прохождения этой программы считается, что человек готов к восхождению на Маттерхорн.

Гид дает рекомендации по снаряжению, клиент докупает недостающее в одном из многочисленных спортивных магазинов в Церматте либо берет в прокате. Гиды, я заметила, любят рекомендовать купить новую веревку, хотя сами ведут клиента на «коротком поводке» в 3-4 метра – совсем не так, как нас учили в альплагерях. Хотя, с другой стороны, если клиент платит такие деньги за восхождение, он отдает себе отчет, что восхождение ему вполне по силам, он достаточно к нему подготовлен.

Итак, народу на хижине было невпроворот. Прямо такое альпинистское братство витало в воздухе, как перед решающим сражением.

Зато на площадке перед открытым кафе царило спокойствие и умиротворение. В бледно-розовом закате, разлившимся над вершинами гор, висела полная луна. Воздух был свеж и очень ровен. Палаточный лагерь погасил огоньки и затих.

Мы собирались выйти пораньше, чтобы опередить основную толпу и по возможности оказаться на гребне раньше остальных.

Встали в третьем часу ночи. С трудом запихнули в себя некоторое количество каши и чая. Вылезши из палатки, стали собираться, надевать обвязки.

Ночь стояла теплая, звездная.

Саша с Машей собрались первыми и отправились в сторону горы, быстро растворившись в темноте.

Вслед за ними вскоре вышли и мы.

Пролезли первые перила, вторые – все по стационарным, натянутым тросам. Перила кончились, и тут мы немного поблуждали в темноте.

В темноте все время ощущалось что-то присутствие, слышались чьи-то крики, голоса. За нами пристроилась группа чехов.

Наконец мы сориентировались и вскоре вылезли на гребень.

В какой-то момент я оглянулась и увидела в темноте плотную движущуюся змейку огоньков, приближающуюся к нам. Это гиды со своими клиентами споро лезли вверх. Гиды знали здесь каждый камень на ощупь, им не надо было думать, по какой полочке идти, они мощно и ровно рвались вперед. Для них это было скорей не восхождение, а забег. Главное, чтобы клиент держал темп и двигался с заданной скоростью.

Рассвело. Я опять оглянулась и увидела, что скалы за мной усыпаны разноцветными касками. Такого столпотворения в горах я никогда прежде не наблюдала.

«Ё-прст, — вскричал Дима, схватившись за голову, — я забыл каску!»

Мы с Таней остановились. «Запасной каски я не захватила», — виновато сказала Таня. Обычно всех всегда выручает Таня. У нее очень кстати находятся лишние веревочки, очки, рукавицы, лекарства и проч. Но вот каску она не предусмотрела.

«Черт, что же делать! – Дима посмотрел на подступающих гидов, потом наверх. – Ладно, полезли по гребню. А на Солвей каска от украинцев осталась».

И полезли мы наверх по гребню.

Вскоре нас догнала основная масса. Словно через нас пролетело облако саранчи. Сверху, снизу, по параллельным полочкам лезли люди. Рядом со мной прошла девушка с маленьким рюкзачком, на короткой веревке ее вел гид. Дыхание ее было ровным и безмятежным, словно она прогуливалась по равнине, а не неслась за гидом.

— Она же совсем без рюкзака, — объяснил Дима. Он всегда находит убедительную причину чужого превосходства.

Интересно, что все восходители повально были одеты в одежду фирмы «Мармот». Одна девушка верно подметила: «Army of marmots».

Начались вертикальные перила, на которые пришлось стоять в очереди. И уже вверху показалась хижина Солвей – очень неожиданно возник домик на самом краешке пропасти, и сердце мое наполнилось радостью.

Возле хижины мы встретили Машу, она как раз прилаживала ногу на высокую зацепку, готовясь лезть по скале. Саша уже ушел наверх.

Мы вошли в хижину. Было 8-30, т.е. время-индикатор, успевает ли группа сходить на гору за день или есть вероятность аварийной ночевки. Получалось, что мы на грани.

Обыскали всю хижину, но каски, оставленной украинцами, не нашли. Кто-то ее уже подобрал.

Сели за стол.

— Ну, понятно, почему я забыл каску, да? – спросил Дима под нашими осуждающими взорами. – Я одел фонарик на шапку, а думал, что я уже в каске. Все из-за фонарика.

Наконец он махнул рукой: — Ладно, полезли дальше.

Мы решили облегчить рюкзаки и часть предположительно ненужных вещей оставили в мешке на хижине.

Когда мы встроились в очередь на перила, то оказались в арьергарде летучего отряда восходителей. К тому же после Солвей часть народа повернула назад.

Если в первой части мы по большей части лезли одновременно, то во второй – было много перил. На перилах скорость тройки сильно падает, и мы медленно, но верно отодвигались в самый конец.

Меж тем сверху повалили те, кто уже сходил на вершину и теперь бежали назад, на хижину. Особо шустрые (гиды в том числе) обычно в тот же день спускаются в Церматт, а не ночуют на Хёрнли.

Поэтому на перилах теперь приходилось ждать, пока кто-то спустится сверху.

Скалы кончились, начался лед, прикрытый снегом. Надели кошки, полезли по ледово-скальному склону. Дима мне попенял, что лезу я медленно.

На одном крутом участке помимо троса была повешена цепь. И в одном из колечек этой цепи у меня заклинил зуб кошки. Вот застрял намертво, и ни с места. Одной рукой я висела на канате, другой пыталась освободиться от цепи, а сверху прямо над собой слышала, как Димка разговаривает с Машей и Сашей, которые уже шли с вершины вниз.

Наконец чертова цепь отпустила меня, я вылезла к своим товарищам на полку.

Саша сказал, что до вершины недалеко. Но я, чувствуя себя виноватой, что так замедляю движение, сказала, что пойду, пожалуй, вместе с ними вниз. Понятно, что втроем мы медленно лезем, и даже к промежуточной Солвей придется спускаться уже в темноте.

На полку вылезла Таня (на моем фоне – молниеносно).

— Да ты что, Лен, — сказала она, — у тебя другого шанса просто не будет. Ты себе никогда не простишь.

Таким образом, легко и без сомнений Таня подписалась на ночные дюльфера, на медленное продвижение, ожидание на перилах. Сняла, так сказать, моральный груз с моей души. И я пошла дальше.

Прямо перед нами шла еще какая-то группа, потом она куда-то пропала. В какой-то момент мы оказались одни. Мы поднялись на снежное плечо, и я вдруг увидела черную статую Святого Бернарда, стоящего в снегу. Это означало, что мы практически на вершине.

Дима вышел на узкий предвершинный гребень. В снегу по верху гребня тянулась тропа, протоптанная многочисленными сегодняшними посетителями вершины. Нами гора завершила сегодняшний прием посетителей, и мы были на вершине совершенно одни.

Это был момент ослепительного счастья. Мы стояли на высшей точке красивейшей вершины. Под нами на итальянской стороне зеленела долина с озерами, ниже скучились домики Червинии, и мы с Димкой даже разглядели дом, в котором пару лет назад арендовали апартаменты, когда катались здесь на лыжах. С другой стороны уходило на север ущелье Вале с Церматтом во главе. Эх, жаль, нет параплана, чтобы оттолкнуться от вершины и планировать медленным полетом над долиной, снижаясь мало-помалу, и приземлиться прямо перед нашей палаткой в кемпинге. А там вскоре и Саша с Машей подошли бы.

Было два часа дня. Мы начали спуск, и через некоторое время, уже на скалах, нагнали группу из пяти парней, которые оказались испанцами, причем ни слова не понимавших по-английски. В какой-то момент мы их даже выручили – у них заклинило дюльферную веревку, Димка приспустился, и освободил ее.

И так, дюльфер за дюльфером, мы съезжали все ниже и ниже. Веревка у нас была одна, поэтому мы дюльферяли по 25 метров, а где-то спускались свободным лазанием. Но с наступлением темноты перешли только на дюльфера.

И шло все размеренно и спокойно. Каждый делал свою работу. «Выбери – Закрепи – На самостраховке – Страховка готова — Дюльфер свободен — Понял…» Где-то под нами копошились испанцы, в темноте были видны их фонарики, долетали их голоса.

Ночь стояла теплая, безветренная. Над горами висела полная луна, ее свет отражался от озер ослепительными прожекторами. Черный контур гор уходил вдаль, а на станции под Кляйн Маттерхорном светилось одинокое окошко. Ниже, в глубине долины, сверкали разноцветные огоньки Церматта, словно россыпь драгоценных камней. Об одном я жалела – не было возможности запечатлеть эту торжественную, печальную красоту.

А еще нас ждал царский подарок – Таня среди камней нашла бутылку воды, наполовину полную. Нашла и даже сунула ее за пазуху – чтобы согреть к нашему приезду. Но мы ее и недо-согретую отлично выпили. Она была газированная, восхитительно вкусная, шипучая, и каждый глоток разливался по организму острым наслаждением.

Испанцы наши уже от нас оторвались – все же у них было три 60-метровые веревки. Мы все ехали и ехали. Таня спускалась на 25 метров, искала станцию (шлямбурами истыкана большая поверхность Маттерхорна), принимала меня, я выпускала Таню и принимала Димку, если он спускался лазанием, либо мы ждали Диму и продергивали дюльфер.

В какой-то момент Таня сказала: — Какая-то чужая веревка висит. Я поеду по ней.

Действительно, от станции уходила вниз веревка. Напрасно мы убеждали Таню не использовать ее – она села на дюльфер и скользнула в темноту.

Долго ничего не было слышно. Наконец откуда-то издалека донесся слабый крик. Какие эмоции он выражал, было не совсем понятно. Мне в этом крике почудилось слово «Всё!»

— Может, уже Солвей? – спросила я Димку.

Я села на ту же веревку и отправилась вниз. Перед лучом моего фонарика проплывали поверхности и складки скал, ноги отталкивались от камня, толчок, прыжок, толчок, прыжок.

Наконец под собой я увидела Таню.

И вот уже приземляюсь на полочке рядом с ней.

Вокруг – все те же скалы. И никакой Солвей. Мы с ней вдвоем среди каменных стен.

Я все же спросила: — А где хижина?

Таня махнула за угол. Я выглянула за скалу и увидела домик, прилепившийся к скале, и испанцев перед входом.

Оказалось, это они оставили нам свою длинную веревку, чтобы мы сразу съехали до Солвей.

Мы приняли Диму, продернули веревку и, радостные, ввалились на хижину.

Кроме испанцев, там были еще люди, все полати были заполнены. Но для нас освободили заднюю комнату. Мы же прежде решили испить чайку.

Лед для чая был обнаружен только на крыше хижины. И добывать его пришлось с помощью ледового инструмента. Дима залез на крышу и отбивал куски льда, а я снизу их ловила в пакет.

Наполнив пакет полновесным льдом, мы вернулись в дом. Постояльцы проснулись все – как-то мы не подумали, как долбление молотком по рифленой крыше будет отдаваться внутри хижины.

Напились чаю, улеглись и проснулись только в 7 утра от голосов уже подошедших снизу восходителей.

Погода продолжала нас баловать. Выйдя на крыльцо высокогорного нашего приюта, мы увидели облитые утренним солнцем горы и вереницу новых восходителей.

Напившись чаю, отправились вниз.

И спускались не спеша, так что вскоре нас стали догонять гиды с клиентами, идущими вниз – сначала от хижины Солвей, потом – с вершины. И это было очень кстати – когда мы вышли на полочки восточного склона горы, то порой трудно было разобраться в сложной паутине ходов. И вот стоишь ты, как витязь на распутье, и не знаешь, по какой полке идти, а тут тебя обгоняет гид и, не раздумывая, юркает в какую-нибудь щель, которую ты даже и на рассматривал. Ну, и ты – за гидом, и, действительно, сразу попадаешь на явно хоженый путь, на широкую полку. Одна беда – гиды быстро убегали вперед. И вот опять стоишь ты на распутье…

В общем, несколько раз были нам такие подсказки при спуске, которые сократили время блужданий по склону. Говорят, там многие блуждают.

И вот уже совсем, кажется, близко хижина Хернли, и Саша с Машей нам машут руками.

— Чай есть? – кричим мы дружно.

Под нашими криками Саша бежит на хижину покупать воду, а Маша снимает процесс спуска.

И вот наша троица – очередные покорители Маттерхорна – позирует у подножия Маттерхорна.

Потом была еда, чай, сборы и спуск к Шварцзее. Подъемник работал до 16-45, и мы подоспели за 10 минут до закрытия.

В кемпинге вымылись, переоделись и пошли отмечать удачное восхождение в кафе «У моста», где выбрали различные специалитеты национальной кухни, как то: рости, раклет и фондю. Все эти блюда являлись вариациями на тему картошки с сыром (для фондю тоже принесли миску картофеля в мундире). Сырно-картофельное изобилие с кувшином местного вина нам обошлось по 50 евро с носика.

Заслуженный отдых: Ротхорн с озерами и Сион

Следующий день у нас значился как резервный на случай непогоды, а, значит, полностью был отдан отдыху.

Мы с Машей уже использовали лишний день безлимитного проезда по Швейцарии (для поездки в Тун и Берн), остальные захотели тоже его использовать. Но накануне маршрут путешествия не выбрали.

Утром зачем-то проснулись рано.

— Что-то молока охота, — произнесла я.

— А я бы капучино выпила, — добавила Таня.

Димка тоже чего-то хотел съесть.

Буквально тут же мы услышали жизнерадостный голос Саши, который уже прибежал из магазина с полным пакетом вкусностей, в том числе молока и капучино. Да еще успел забежать в офис по туризму и расспросить, куда лучше съездить на денек. Девушка в офисе сказала, что самый близкий городок, в котором есть что посмотреть, — это город Сион, столица кантона Вале.

Что ж, Сион так Сион! Все стали одеваться по-городскому. Я же сказала, что сегодняшний день погуляю по Церматту, а вечером схожу на заключительный концерт музыкального фестиваля.

Ребята уехали. Я прогулялась по Церматту, зашла в Английскую церковь, потом пошла на станцию Ротхорн и поднялась наверх. Наша соседка по кемпингу хвалила маршрут по пяти озерам, который начинался с того подъемника. Вот я и хотела пройти облегченный вариант. Два озера я посмотрела издалека, а через три прошла. Было красиво.

Вернувшись в Церматт, я наскоро перекусила пивом с сыром и побежала на закрытие фестиваля. Проходил концерт в зале Церматтерхоф, самом шикарном отеле Церматта.

Когда я, разгоряченная, только что с гор, влетела в зал, то обнаружила, что зал наполнен дамами в вечерних платьях и мужчинами в костюмах, а вовсе не альпинистской братией, столь привычной для Церматта. Я, честно говоря, была смущена этим обстоятельством и не знала, как мне лучше поступить: снять ли полар и остаться в футболке или уж сидеть в поларе, на который кое-где прилип пух от пуховки.

А так, концерт мне очень понравился!

Приобщенная к прекрасному, в приподнятом настроении, я возвращалась в кемпинг и повстречала Сашу, который сказал, что Таня на верхней хижине оставила любимую пуховую жилетку и очень горюют по этому поводу. Видимо, вирус патологической Диминой забывчивости отчасти передался и педантично собранной Тане.

Действительно, в кемпинге мы обнаружили остальную часть компании в некотором трауре. Они втроем пригорюнившись сидели вокруг стола.

Я рассказала про свою прогулку и концерт. Дима в ответ описал, как они осматривали достопримечательности города Сиона и авиационное шоу, проходившее над городом. Всех достопримечательностей охватить не успели, поскольку очень долго фотографировали все на своем пути.

Лозанна на закуску

Наутро мы собрали лагерь и на поезде покатили в сторону Женевы. Сначала мы собирались остановиться в Монтре и там погулять, потом в Лозанне и к вечеру прибыть в Женеву. Но потом поняли, что реально успеваем посмотреть только один город. Выбрали Лозанну.

В Лозанне на вокзале мы распихали свои многочисленные рюкзаки по ячейкам автоматических камер хранения и вышли в город.

Город был залит солнцем и выглядел праздным и безмятежным, как все южные курортные города.

Мы дошли до Нотр-Дам, с башни которого открывался вид на всю Лозанну, Женевское озеро и снежные вершины за ним. У подножия собора стояло здание с вывеской «Mudac» — музей Лозанны. Обычно оно очень радует русскоговорящих туристов, во всяком случае присутствует на всех фотографиях Лозанны.

В самом соборе играл органист, причем орган стоял прямо в зале, а не где-нибудь на хорах.

После собора мы разделились. Мы с Димкой решили целенаправленно ходить по достопримечательностям, наши друзья сказали, что будут бродить по городу без плана, куда заблагорассудиться.

И вот по карте мы дошли до замка Сен-Мари.

Потом через дворец Рюмина спустились на уровень ниже. Дворец построен в стиле флорентийского неоренессанса, и внутри, и снаружи выглядит очень представительно. Сейчас по дворце устроены четыре музея: искусств, геологии, археологии и истории, зоологии. Нам польстило, что самое красивое здание Лозанны построено на деньги выходцев из России.

Дальше мы гуляли по хитросплетению Старого города, мимо древних башен и причудливых зданий. В Ратуше посмотрели на местную свадьбу.

На смешном лозаннском метро доехали до Женевского озера, прошлись по парковой набережной, мимо порта с белоснежными кораблями, мимо грациозно скользящих лебедей.

Пообедали в кафе. К Олимпийскому музею подошли уже к закрытию. В Лозанне находится Олимпийский комитет, и Олимпийский музей считается одной из достопримечательностей Лозанны. К сожалению, в музей мы опоздали, зато с удовольствием погуляли по парку перед музеем с занятными скульптурами, установленными среди подстриженных самшитов и клумб.

Вечером на вокзале мы встретились с нашими товарищами. Они сказали, что решили сразу идти к озеру, пошли по карте кратчайшим путем, попали в какой-то арабский квартал. В общем, проведя в городе полдня, мы получили совершенно разные впечатления от Лозанны. Мы с Димой нашли его привлекательным и довольно интересным, наши друзья – скучным и отвратительным.

На поезде мы приехали в аэропорт Женевы, где зарегистрировались на рейс и сдали свои рюкзаки в багаж. Очень удобно, что можно сдать багаж на рейс за сутки, а не перед самым вылетом.

На последнюю ночь в Женеве у нас были забронированы апартаменты. Там мы поужинали, отметили завершение нашего замечательного отпуска. А наутро вылетели в Москву SwissAirlines.

Так завершилось наше пребывание в Швейцарии, недолгое, но насыщенное. Таня, конечно, была разочарована, что траверс Монте-Розы не удалось пройти до конца. Однако главная цель нашего мероприятия – восхождение на Маттерхорн – была достигнута, так что, кажется, все сложилось как нельзя лучше!

Победный май на  Крузенштерне 
 Книга Памяти  на паруснике пополнилась новыми именами.
Праздник Победы, конечно же, самое значительное событие мая. Но с окончанием очередных торжеств не заканчивается наша память о великом подвиге дедов и прадедов. Каждое поколение россиян имеет свои счеты с трагическими событиями и по-своему платит долги по ним.

7 мая 2016 года на территории всесезонного курорта "Горки Город" состоялся массовый спуск на велосипедах с высоты 2200 метров над уровнем моря.

NEW! Протокол результатов Марафона на Эльбрусе... 

13 мая 2016 г.

Два британских Кентон Кул и Роберт Ричард Лукас, и мексиканский альпинист Дэвид Лиано Гонсалес, в четверг стали первыми иностранцами, поднявшимися на Эверест, через два года после трагедии. Вместе с ними поднялись и три непальских гида. Шесть альпинистов достигли пика в четверг утром и начали спуск в базовый лагерь, сообщает Анг Тшеринг из Ассоциации Альпинизма Непала.

Возможно, вы помните знаменитого райдера Лео Тайлефера (Leo Taillefer), который в 2014 году выиграл 20 тысяч долларов за ролик для конкурса "Line of Winter", организованный GoPro, Transworld Snowboarding и Newschoolers.com. Похоже, француз не собирается почивать на лаврах, и готов повторить прошлогодний успех. Вернувшись в свой родной курорт Валь д'Изер, райдер снял еще один эффектный ролик способный претендовать на победу. (Видео)

Самолет на солнечных батареях Solar Impulse 2 (Si2) вылетел из американского штата Аризона в направлении города Талса в штате Оклахома, начав последний этап своего кругосветного
Самолет пилотирует швейцарец Андре Боршберг с напарником. Ожидается, что им потребуется 17 часов 50 минут, чтобы преодолеть расстояние до международного аэропорта в Талсе, сообщили организаторы полета на своем веб-сайте

Потерявший обе ноги китайский альпинист покорил Джомолунгму. Для 65-летнего Ся Боюя это достижение имеет особый смысл. Альпинист поднимался на эту вершину еще в 1975 году. Однако триумф быстро сменился трагедией: тяжелые погодные условия вынудили альпинистов провести 2 дня и 3 ночи на высоте 8600 метров.

NEW! Протокол чемпионата России по скайраннингу в классе "Вертиклаьный километр"

13 мая 2016 г.

Снова апрель, и снова мы улетели в Крым. Поселились в Ласпи и сходу погнали акклиматизироваться в Симеиз на Кошку и Крыло Лебедя. Так как в зимние горы в этом сезоне не поехали, то и лезлось куда увереннее прошлого года. Несколько дней прошло в виде отличного скалолазного сбора.