Мухаммад Али "Садпара" (Muhammad Ali "Sadpara")
Большинство альпинистов знают Мухаммада Али "Садпара" (Muhammad Ali "Sadpara"), пакистанского альпиниста, как одного из тех, кто 26 февраля впервые в истории поднялся на зимний восьмитысячник Нангапарбат.
Напомним, что этой командой были: Алекс Чикон (Alex Txikon, Испания), Мухаммад Али "Садпара" (Muhammad Ali "Sadpara", Пакистан), Симоне Моро (Simone Moro, Италия) и Тамара Лунгер (Tamara Lunger, Италия), хотьона и не дошла до вершины 60-70 метров.
Это интервью с Али заключительное, четвертое из ранее опубликованных нами:
- Симоне Моро: "C восьмитысячниками я еще не закончил, я только закончил с зимними восхождениями"
- Алекс Чикон: "Нангапарбат зимой не прощает ни одной ошибки"
- Тамара Лунгер: "Нангапарбат была словно сон"
Перед началом интервью, давайте посмотрим, кто же такой Али в альпинизме:
Родился в 1977 году в деревне Садпара (отсюда его и альпинистское прозвище). За свою жизнь, Мухаммад много раз принимал участие в различных экспедициях в Гималаях и в Каракоруме, начиная с 2000 года как носильщик и помощник в базовых лагерях, а после того как накопил опыт - в команде высотных носильщиков.
Несколько лет тому назад, Мухаммад уже заявил о себе как о полноценном альпинисте, готовым выполнять задачи любой сложности на высочайших вершинах мира.
К сегодняшнему дню в его карьере шесть восхождений на четыре восьмитысячника. Свой первый восьмитысячник - Гашербрум II, Али покорил в 2004 году в составе немецкой команды. В 2008 и 2009 годах Али понимался на вершину Нангапарбат, в 2010 на Гашербрум I. Кроме того он был и на вершине восьмитысячника Броуд Пик.
Али - первый и пока что единственный пакистанский альпинист, кто поднялся на вершину восьмитысячника в зимний период.
Алекс Чикон (Alex Txikon, Испания) и Мухаммад Али "Садпара" (Muhammad Ali "Sadpara", Пакистан) на вершине Нангапарбат. 26 февраля 2016 года
Али, расскажите как все начиналось? Как Вы пришли к альпинизму?
Около двух десятков лет тому назад, когда я учился в колледже, один из моих друзей, который работал в то время горным гидом, и водил туристов к базовому лагерю К2, предложил мне совершить это путешествие. А поскольку пик туристического сезона на К2 припадает на летние каникулы, я с радостью согласился.
В базовом лагере у ледового массива Concordia я повстречал альпинистку из Великобритании, с которой у меня была мимолетная беседа, но именно эта беседа изменила мою жизнь навсегда. В этой беседе, которая длилась от силы 5-10 минут, я спросил ее зачем она поднимается на вершину горы. Тогда она достала из рюкзака национальный флаг своей страны и ответила: "Я хочу установить его на вершине".
На мой взгляд этой даме было за 40, и несмотря на то что К2 имела, да и по сей имеет репутацию одной из самых смертельно опасных гор, с коэффициентом смертности в 20%, альпинистка все таки готова была попытаться взойти на вершину.
Я был тронут ее решением. Тогда я подумал, что если дама ее лет и уровня подготовки имеет такую большую мотивацию, то почему я - молодой и сильный парень не могу сделать то же для своей страны?
Тогда я пообещал себе, что поднимусь на все эти красивые горы Пакистана, горы, которые окружали меня тогда.
Симоне Моро (Simone Moro, Италия) и Мухаммад Али "Садпара" (Muhammad Ali "Sadpara", Пакистан) на вершине Нангапарбат. 26 февраля 2016 года
Но некоторое время Вы были заняты работой вдалеке от гор?
Да, у меня были некоторые финансовые проблемы, как это часто бывает у местных жителей и я должен был поехать в Карачи в поисках работы.
В 2000 году я начал работать на иностранные экспедиции, а также доставлять грузы для армейских подразделений, которые были дислоцированы вблизи к границе с Индией.
Фактически альпинистские восхождения для меня начались в 2006 году, когда я поднялся на вершину Гашербрум II. А до тех пор я работал помощником в базовом лагере, выполняя любую подручную работу.
Мухаммад Али "Садпара" (Muhammad Ali "Sadpara") у Нангапарбат
Расскажите о Ваших первых экспедициях
В 2006 году я был в составе немецкой экспедиции "Amical Alpin GII expedition". После того как мы провесили веревку и разбили высотные лагеря, мы были готовы к штурмовому восхождению на вершину. Я нес за плечами тяжелый рюкзак, поднимая его в четвертый высотный лагерь, и как только добрался до спальника - провалился в сон. Когда же вся команда готовилась к штурму, я все еще спал, и поэтому команда подумала, что у меня симптомы высотной болезни, и они начали подниматься без меня.
Когда же я проснулся и обнаружил штурмовой лагерь пустым я не был удивлен. Я быстро натянул кошки и пошел догонять команду.
Мой налобный фонарь не работал и мне пришлось идти по стопам команды, которые отражались в снегу под лунным светом.
В конце концов, вышло так, что на вершину горы я поднялся вторым альпинистом, сразу после руководителя команды Михаэля Вортля (Michael Worthl).
В следующем году я был принят в состав российской команды, которая поднималась на К2 по Западной стене.
В этой экспедиции мне помог Пакистанский офис фирмы ATP, а Ашраф Аман (Ashraf Aman) подбодрил меня, сказав что это очень хорошая экспедиция (что означало что для носильщиков будет хороший бонус).
Но в самом начале этой экспедиции я узнал, что нас наняли для подноса экспедиционных грузов не выше первого высотного лагеря. Тогда я решил работать в этой команде только до середины времени экспедиции
А потом у Вас была Нангапарбат... дважды!
Да, в 2008 и 2009 годах. Первый раз я был на вершине опять-таки с экспедицией Amical Alpin ( в ту экспедицию входил и Даниэль Нарди). Также с нами был и Нисар Хуссейн (Nisar Hussain), к сожалению, он погиб при восхождении на Гашербрум I в 2012 году.
Тогда, на Нангапрбат в день штурма погода была плохая, иностранные альпинисты собрались на отметке 7400-7500 метров и обсуждали вопрос о целесообразности продолжать штурм. Но независимо от них, я и Нисар договорились о том, что если все остальные повернут сейчас вниз, мы оба пойдем наверх.
Нас уже не интересовало, последует ли финансовое наказание за наше своевольное решение.. И, в конце концов, мы были первыми альпинистами поднявшимися на вершину горы, хотя все же вся остальная команда и решила продолжать восхождение.
В 2009 году я был частью экспедиции, которая искала тело погибшего голом ранее на Нангапарбат иранского альпиниста Самана Немати (Saman Nemati) . Но кроме поисков, иранцы также хотели подняться на вершину горы. И несмотря на то, что тело Самана так и не было найдено, мы взошли на вершину Нангапарбат. Тогда я стоял на вершине вместе с португальцем Жоао Гарсиа (João Garcia), который впоследствии стал первым (и до сих пор единственным) португальцем, который завершил программу "14х8000", пройдя все 14 восьмитысячника мира.
В следующем году я был на Нангапарбат с американкой Клео Вайдлих (Cleo Weidlich). Но тогда мы вынуждены были отказаться от штурма из-за проблем со здоровьем у Клео.
После этого мы перешли к Гашербрум I и успешно поднялись на вершину
Среди альпинистов бытует мнение, что высотные носильщики не поднимаются на вершины. Говорят что они с удовольствие бы закончили экспедицию в третьем или четвертом лагере. Что вы скажите по этому поводу?
Я не хотел бы дискредитировать работу своих коллег - носильщиков и пакистанских альпинистов. Они все прикладывают много усилий в команде. Я могу говорить лишь о том, как вижу это своими глазами. Для меня, если я представляю свою страну - Пакистан, то в любой работе, за которую я берусь, я должен работать с честностью и страстью. Это позволит подняться на вершину с блеском.
Если каждый будет делать работу с полной ответственностью и максимальной отдачей, то наша страна будет подниматься.
Так я говорю всем своим друзьям, что мы, альпинисты, также прикладываем усилия для поддержки страны. Очень плохо, когда мы видим работу только как возможность заработка.
Когда и как Вы начали восхождения в зимний период?
Я был в составе альпинистских экспедиций ежегодно начиная с 2004 года. Но когда я увидел, что альпинисты собираются на вершины гор не только летом, но и в другие сезоны, я задался вопросом "Почему они это делают?" (От редакции: Нынешняя волна атак на зимний Нангапарбат началась в 2007 году). Мы привыкли думать, что восхождение на вершину в зимний период невозможно. Тогда я попросил своего друга, который работал в зимней экспедиции, чтобы он задал вопрос европейцам: почему они поднимаются на вершины гор зимой. Он вернулся ко мне с их ответом, сказав, что иностранные альпинисты воспринимают зимние условия как дополнительный вызов. Они хотят испытать себя в еще более жестких условиях.
Я был заинтригован таким ответом, и сказал своему другу что тоже хочу быть частью зимней команды. Он сказал: "Большинство альпинистов поддерживают тебя".
Иногда люди говорят что я занимаюсь этим ради денег, но это не так.
В этом году Алекс Чикон и Даниэль Нарди сказали мне что в этом году они не смогли найти богатого спонсора, и поэтому не в состоянии заплатить мне много денег. Я же им сказал чтобы они не беспокоились по этому поводу. Я сказал, давайте просто начнем экспедицию и попробуем подняться на вершину.
Я никогда не ставил деньги выше экспедиции, и никогда не настаивал выплачивать мне желаемую сумму.
Я вижу что сейчас некоторые носильщики становятся популярными, из-за этого они увеличивают ставки и требуют больше денег за свою работу. Для меня же это неприемлемо. Я поднимаюсь ради альпинизма.
Али Садпара и Алекс Чикон во время зимней экспедиции на Нангапарбат
Зимний альпинизм труден и опасен. Разве Вы не чувствовали давления со стороны Вашей семьи?
Сперва я рассказал им только часть правды, и они считали ее целой некоторое время. Я сказал им что риск камнепадов и лавин зимой гораздо ниже и они с этим согласились.
Но после того как мы потеряли Нисара Хуссейна на Гашербрум I, мои родные перестали верить мне.
На мою жену давят ее родители, но я все еще, несмотря на такое давление, хожу в горы.
Иногда мои дети просят меня закончить с альпинизмом, но я отвечаю что альпинизм это моя страсть и я не могу жить без него.
Мои друзья иногда обвиняют меня в том, что я занимаюсь альпинизмом только ради денег, но я отвечаю им что если бы все дело было в деньгах, то я нашел бы занятие поспокойнее, где то в другом месте, ведь Пакистан это страна возможностей.
Во время восхождения на Нангапарбат зимой 2016 Вы поднимались по маршруту, отличному от остальных членов команды, почему?
Я поднимался по пути, который был предложен Алексом Чиконом и Даниэлем Нарди. еще зимой 2015 года. Однако, тогда условия на стене были более сложными, тогда было трудно продолжать восхождение.
И по этому случаю мы начали свой штурм очень рано, в 3:00 ночи, я заработал несколько обморожений и мы вынуждены были вернуться назад.
В этом же году я сказал Симоне Моро, что есть два момента на пути к вершине. Во-первых, мы должны будем подниматься по скальному участку (От редакции: по левой стороне горы, как поднимался Али). Хотя на маршруте есть несколько участков, требующих большого умения скального лазания, это все же проще чем подниматься по ледовому кулуару.
Однако, с другой стороны этот скальный участок труден на спуске и поэтому мы должны спускаться по кулуару.
Другие участники утверждали что мы могли бы подняться по не пройденному ранее маршруту, так как пытались сделать в минувшем году.
В итоге я попробовал пройти этот путь и мы встретились на вершине. После того как я отошел от группы я не гнался за вершиной, хотя мы все находились в прямой видимости друг от друга.
Путь к вершине зимней Нангапарбат
Нангапарбат теперь покорена зимой. Осталась К2. Вы планируете экспедицию на нее?
Альпинизм для меня это не соревнования, как и для Алекса Чикона. В этом году к Нангапарбат пришли различные команды, которые соревновались друг с другом за первое место.
Некоторые из них, как Адам Белецкий, утверждали что поднимутся на вершину в легком альпийском стиле, с Адамомо я был на Гашербруме и проходил японский кулуар. Другие альпинисты вынашивали свои собственные планы. И у нас был свой собственный план.
И да, мы сейчас думаем о К2. Если бы у нас в команде был бы кто-то с опытом Симоне Моро, мы безусловно попытались бы пройти зимнюю К2.
Алекс Чикон, Али Садпара, Симоне Моро и Тамара Лунгер
Исторически, правительство Пакистана не особо заинтересовано в альпинизме. Был ли отмечен Ваш подвиг на высоком уровне?
С недавнего времени и правительство и Пакистанские СМИ и соотечественники начали понимать важность альпинизма, и это лучшая для меня награда. В Исламабаде, по завершению экспедиции был для нас устроен большой прием, также торжества были запланированы и в Скарду.
Я помню 2006 год и мое восхождение на Гашербрум II, тогда, после восхождения, состоялась встреча в правительстве и один высокопоставленный чиновник спросил меня: "Ну и что это за гора Нангапарбат?" Я тогда был очень разочарован...
Тем не менее, за это время очень многое изменилось.
Али Садпара и Алекс Чикон во время встречи в правительстве после зимней экспедиции на Нангапарбат
