Завтра Каратаеву исполняется 63 года. Поменять цифры местами - и будет 36. В этом возрасте, в составе сборной команды профсоюзов СССР он совершил восхождение по Южной стене на вершину Лхоцзе - эпической стене, которую Месснер называл "стеной XXI века", полагая , что в веке ХХ не найдется таких людей, которые могли бы пройти эту стену.
Как известно,на вершину вышла связка Бершов-Каратаев, Во время выхода на высшую точку Володя попал в опасную ситуацию, утратив самоконтроль и отморозив все пальцы на руках и ногах. Спуск превратился в тяжелейшее испытаниие для альпинистов - как для самих Бершова и Каратаева, так и для подошедшей на штурм вершины связки Туркевич-Копейка. Остальная команда измотана, многие больны, и больше ждать помощи не от кого.
"Край" - это еще одна глава из серии воспоминаний Владимира Каратаева "Экстремальные ситуации", рассказывающая об этом спуске. Спуске, за которым последовала еще одна долгая цепь испытаний - клиники, операции, инвалидность 1 группы (в 36 лет), рухнувшая семья, депрессия, борьба за возвращение в мир, где люди живут полной жизнью и ходят в горы...
Володе - наилучшие поздравления и пожелания от журнала "ЭКС"!
***
Какой прекрасный вид! Вокруг мироздание во всей своей красоте. Как хорошо сидеть и никуда не идти. Полное расслабление приносит облегчение. Не хочу больше ничего, никаких движений, только сидеть и смотреть на белоснежные вершины в облаках. Слева грандиозный пик Макалу, а прямо передо мной внизу прекрасный Ама–Даблам. Неужели я этого никогда больше не увижу? Неужели это мой последний спуск с гималайской вершины?
Внутри никаких эмоций, только боль. Сколько еще дней терпеть? Сколько времени уйдет, чтобы спуститься до базового лагеря? Я не знаю, но быстрее идти не могу. Не могу, хоть провалиться мне на этом месте.
Но теперь появилась надежда. И эта надежда пришла на снежном гребне на высоте 8250 метров в образе Миши Туркевича и Гены Копейки. Теперь, возможно, я смогу спуститься вниз, вернуться в жизнь. Сейчас мы приспустились на «8200», к пещере.
Миша заполз в пещеру и медленно выгребает из нее снег, постепенно расширяя стенки. Сережа и Гена ему помогают. Вообще-то пещерой эту полость не назовешь. Это похоже на нору, которую необходимо расширить, для того чтобы в нее мы втиснулись и переждали холодную ночь.
Постоянно угнетает чувство беспомощности; я ни чем не могу помочь уставшим и измотанным мужикам. Обмороженные руки ничего не чувствуют. К наступлению сумерек втискиваемся вовнутрь, закладываем вход кариматом и кипятим чай. Еще один день окончен. Но какой день!? День возвращения надежды для одних и крах всех надежд для других.
Сегодня, 18 октября 1990 года, на «8200» встретились две связки. Мы с Бершовым совершившие восхождение, и спускающиеся вниз. И поднимающаяся нам навстречу связка – Туркевич и Копейка.
Я не знаю, что в этот день думал Сережа, но мне уже показалось, что в таком состоянии спуститься, пройдя четыре километра стенных перил, когда все сложности еще впереди, а сил уже нет, я как бы ни хотел – не смогу. Судя даже по тому, что сегодня за весь день мы с Сережей спустились всего четыре веревки, это 160 метров.
И вот, вися на месте перестежки на отвесной стене, стараюсь заправить веревку в спусковое устройство, но очень долго копаюсь. С обмороженными руками, это теперь для меня огромная проблема. Как же дальше? Ведь придется перещелкиваться во всех местах закрепления перильной веревки, через каждые 15–20 метров, на протяжении всего маршрута. И в этот момент слышу голоса.
Оглянувшись, увидел под собой Мишу выглядывающего из–за снежного карниза. Он крикнул, что сейчас подойдет и исчез. Я перещелкнулся, спускаюсь ниже, и, повиснув на горизонтальных перилах, траверсирую к узенькой перемычке в гребне. И вот из–за перегиба появляется Миша и помогает мне выкарабкаться на гребень. Мы обнялись. Все. Это спасение. У меня наворачиваются слезы, но мне не стыдно такого сентиментального всплеска эмоций. Конечно же Миша меня понимает. «Ничего, Вовчик, это – жизнь! Держись, дружище. Все будет хорошо. Давай, еще немного, спускайся к пещере. Там тебя Гена ждет. Давай». Разворачивает карамельку и запихивает мне в рот. «Да, Миша, все хорошо. Будем жить». Теперь уже он помогает мне прищелкнуться к веревке, и я ухожу вниз.
Да, для меня эта встреча была возвращением.
И что же было в душе у Миши, когда он увидел наше состояние и все понял?
Восхождение на пик Лхоцзе по южной стене была его и Сережи идея. Они сделали все для того, чтобы это осуществилось. Это была мечта всех участников нашей экспедиции, но, конечно же, в первую очередь, мечта Миши.
И когда до вершины остается совсем немного, вот она – рукой подать, всего каких-то триста метров, ему пришлось отказаться от нее.
Повернуть вниз и спуститься, зная, что другой попытки восхождения уже не будет. Для всех это был последний выход. А взойти на вершину они с Геной, конечно же, могли.
В этом, наверное, и состоит высший смысл человеческой жизни. Отказаться от осуществления заветной цели ради спасения своих товарищей, это высшее проявление человеческого духа, а принятие этого решения и есть – подвиг.
Ставить перед собой высокую цель, преодолевая все трудности, добиваться ее, но даже в самой критической ситуации думать не о себе, а о своих товарищах. Что и произошло. Ни говоря ни слова, они с Геной решили спускаться.
В пещере гораздо теплее, чем на улице. Жужжание горящего примуса создает уютную обстановку. Ребята тихо разговаривают, накладывая снег в котелок и обсуждая планы завтрашнего спуска. Я же в полузабытии сижу, прислонившись плечом к Гене. Такое ощущение, как будто бы меня здесь нет, и на все это я смотрю со стороны. В расслабленном состоянии не чувствую своего тела, с руками и ногами понятно – как деревянные. Не покидает только одна мысль, как же я в таком состоянии буду спускаться? Ведь мы с Сережей уже практически неделю живем выше 8000 метров, и силы с каждым часом становится все меньше. Теперь все зависит только от этих троих ребят, с которыми мне кажется, мы одни на всей планете. И теперь их состояние зависит только от меня. Они меня не бросят. Они будут сопровождать меня, так же теряя силы. И чем закончится наш спуск, одному Богу известно.