Новости читателей

2 октября 2015 г. профессиональный чешский альпинист Радек Ярош представил свою книгу под названием "K2: Poslední klenot mé Koruny Himálaje, которой он символически завершил долгую дорогу за престижным альпинистским трофеем – покорением великой и ужасной К2 (второй по высоте вершине мира: 8611 м), находящейся в горной системе Каракорум в Центральной Азии.

Использованный источник

«Чешский монетный двор» в городе Яблонец над Ниcой выпустил золотые и серебряные памятные медали к презентации книги Радека Яроша. Часть выручки, полученной от продажи медалей, «Чешский монетный двор» перечислит на счёт  лучшему чешскому альпинисту на реализацию его нового проекта «Корона Земли».

Это цена за достижения

В июле 2014 года чешский альпинист Радек Ярош стал пятнадцатым человеком в мире, покорившим все 14 гор - восьмитысячников планеты (подъём на горные вершины осуществляется без искусственного кислорода). Последней стала К2. Произошло это после того, как альпинист совершил несколько неудачных попыток. Покорение вершины горы К2, которую называют «жестокой горой», особенно значима для Яроша, потому что в 2012 году он перенёс серьёзное обморожение во время штурма Аннапурны. Из-за обморожения чешский альпинист потерял пальцы на ногах, но это его не остановило, он продолжал заниматься альпинизмом.

Аннапурна I (8091 м) была первым восьмитысячником, на которую поднялся человек (в 1950 году), но при этом она остаётся самым «пустынным» из них — с 154 восхождениями на вершину и самой опасной из всех восьмитысячников (с 58 погибшими на ней альпинистами — 38 % смертность). Кроме того, исследователями ставится под сомнение сам факт успешного восхождения на Аннапурну I в 1950 году.

В цеху «Чешского монетного двора» в Яблонце над Нисой Радек Ярош собственноручно отчеканил золотую медаль со своим портретом под номером «1». Альпинист не намерен останавливаться у подножия покорённых гор. Появление медали – это не подведение итогов, а, скорее, следующий этап. В ближайшие годы Радек Ярош планирует стоять на самых высоких вершинах всех континентов.

Медаль в поддержку дальнейших свершений

«Мы хотим помочь нашему известному альпинисту. Деньги тех людей, которые купят эту медаль, пойдут на поддержку проекта Радека Яроша по покорению «Короны  Земли», — сообщил коммерческий директор «Чешского монетного двора» Алеш Брикс.

Изображение новой памятной медали, посвящённой Радеку Ярошу, было подготовлено в мастерской Войтеха Достала, педагога Высшей профессиональной школы в городе Яблонец над Нисой. Портретное творчество Достала, как и творчество его отца, известного яблонецкого скульптора, является вершиной мастерства.  Это подтверждают его многочисленные  успешные проекты для «Национального банка».

«Достаточно долго мы работали над тем, чтобы прийти к соглашению по финальному образу медали. С Радеком было непросто работать, учитывались все его претензии, но мне понятно, что если бы он таким не был, едва ли бы покорил 14 вершин», — считает Достал. На аверсе медали изображён портрет альпиниста, на реверсе — момент покорения последней вершины, легендарной К2.

В целом будет отчеканено 550 серебряных и 300 золотых медалей, первые 50 серебряных  и 14 золотых медалей будут пронумерованы и вместе с книгой Радека Яроша станут прекрасным приобретением для коллекционеров.  Серебряные десятиграммовые медали можно будет купить за 790 крон, золотые весом в четверть унции – за 12 950, совместно с книгой – соответственно за 2 450 и 14 950. 

Папа вдохновил дочку

Андреа Ярошова (1989 г.р.) – это дочка Радека. Одновременно с большой книгой папы представила свою маленькую. «В лавине» называется. Это художественное произведение и уже третья книжка способной дочки большого альпиниста.

Производство студии Корчма Тарас Бульба

Трейлер

Фильм смотреть здесь

http://truba.com/video/352112/

Завершился очередной кинофеситиваль в словацком городе Попрад. Его можно представить, как семейное мероприятие Петера Хамора и его супруги Марии Хаморовой. Петер – ведущий в своей стране гималаист, то есть, альпинист-высотник, первый словак на Семи вершинах. До 14 восьмитысячников ему не хватает Дхаулагири. Это «фронтмен» фестиваля, а всю работу на себе везет его верная спутница Мария (Хаморова).

 В отличие от быстро растущих польских фестивалей, которые явно находятся на подъеме, словацкий кинофорум  находится в некотором застое. Гостей с каждым годом все меньше, зрителей не прибавляется, по существу, никаких показов после фестиваля. Хватит ли сил у супругов продолжать  это дело дальше? Дай бог им сил

Трейлер фестиваля:

Жюри конкурса:

Кшиштоф Кокорын  Krzysztof Kokoryn (Польша), Эберхард Юргальски Eberhard Jurgalski (Германия)

Якуб Зипсер (Словакия)

Фестиваль проходил с 14 по 17 октября, в нем приняли участие 53 фильма из 15 стран.

Гран При Grand Prix получил фильм Jurek. Новая эпопея о великом альпинисте Йежи Кукучке

Режиссер: Павел Высочаньский.

О нем мы уже писали.  Трейлер:

Пока еще можно посмотреть и весь фильм:

Второй значительный приз, так называемый Приз Жюри, был присужден замечательному фильму  под названием Nini.  Режиссер: Gigi Giustiniani, Италия, 2014.

Фильм о любви альпинистов. Как прожила жизнь Нини,  вдова знаменитого итальянского альпиниста Габриэле Боккалатте.

Остальные призы можно назвать специальными, похоже, они присуждались экспромтом, никаких номинаций заранее не говорилось.

Китайское варенье.   China Jam

Режиссер: Эврар Вендельбаум  Evrard Wendenbaum Франция

Старые знакомые: Шон Виллануэва и его друзья

 Сури. Suri / Suri

Режиссер: Павол Барабаш Словакия Pavol Barabas Slovensko / Slovakia, 2015

Какой же фестиваль без приза Барабашу. Опять его тема исчезающие племена джунглей

Восставшее ущелье. Valley Uprising

Rezia / Director: Nick Rosen, Peter Mortimer USA, 2014

Quest for Inspiration

Автор: Mathieu Le Lay.  France, 2012

Jeff Lowe‘s Metanoia: Jim Aikman USA, 2014

Stone Free: Alastair Charles Lee. United Kingdom, 2014

Альпинизм – один из наиболее сложных и опасных видов человеческой деятельности. При этом способность покорять высочайшие горные вершины планеты определяется не только физической подготовкой: не менее важным является умение принимать в экстремальных ситуациях грамотные и взвешенные решения. Об этом мы поговорили с Денисом Урубко – первым горовосходителем из стран СНГ, покорившим все 14 восьмитысячников мира.

Денис Урубко

Высотный альпинист, мастер спорта международного класса. Первый горовосходитель из стран бывшего СССР (пятнадцатый в мире), покоривший все 14 восьмитысячников – вершин выше восьми тысяч метров. При этом стал восьмым альпинистом, который добился этого успеха без применения кислорода, и рекордсменом – всего за 9 лет (2000-2009 гг.). Суммарно имеет 21 восхождение на восьмитысячники, 5 из которых являются первопрохождениями – Манаслу, Броуд-Пик, Чо-Ойю, Макалу и Гашербрум II (последние два – зимой).

Родился в городе Невинномысск. С 1993 по 2012 годы жил в городе Алматы (Казахстан). В настоящий момент живёт и тренируется в Италии, имеет российское и польское гражданство.

В 2009 году за первое в истории зимнее восхождение на Макалу (8485 м) стал обладателем альпинистского «Оскара» – премии Eiger Award. За первопрохождение в 2010 году юго-восточной стены Чо-Ойю (8201 м) совместно с Борисом Дедешко получил «Золотой ледоруб» – престижнейшую международную награду, ежегодно вручаемую французским журналом Montagnes за выдающиеся достижения в альпинизме. В 2012 году за первое зимнее восхождение на Гашербрум II (8034 м) удостоился «Золотого крюка» – почётной награды от американского журнала Climbing Magazine.

– Денис, что для вас лично значит альпинизм, и с чего он в вашей жизни, собственно, начинался?

Альпинизмом я стал заниматься как разновидностью туризма. Было интересно испытывать себя и при этом постоянно открывать что-то новое. Постепенно туризм перерос в спорт – я начал много тренироваться и добился неплохих результатов, выигрывая многие соревнования. Поначалу это приносило мне положительные эмоции, но победы, в конце концов, надоели. Я начал задумываться, ради чего всё это делается, искать средство самовыражения. В итоге таким средством стал высотный альпинизм. Как говорит мой друг, художник Андрей Старков, спорт – это когда ты бежишь в одном направлении с остальными и стремишься быть первым, но ведь есть возможность бежать в совершенно другую сторону, и тогда первым ты будешь всегда. Поэтому при каждом своём восхождении я стараюсь реализоваться так, как, может быть, никто другой не смог бы этого сделать в сходных условиях. Новый маршрут на Броуд-Пик, новая линия на Чо-Ойю или участие в скоростном забеге на Эльбрус – я рисую свою собственную картину и демонстрирую её людям – пишу рассказы и стихи, делаю фильмы, веду свой блог. Донесение до людей информации о том, что произошло в спорте, трансформировалось для меня в искусство, может быть, даже в своего рода философию.

– Если говорить о навыках альпиниста… Что необходимо в первую очередь?

Альпинизм – очень опасный вид спорта, и горы – не стадион, где человеку в любой момент времени может быть оказана помощь. В горах ты рискуешь своей собственной жизнью. Конечно, опасен любой экстремальный спорт, но в альпинизме, как нигде больше, эту границу риска можно прочувствовать особенно тонко.

В горах очень важно умение принимать решения за самого себя, поскольку ты идёшь туда не для кого-то другого, не для папы и не для дяди с улицы – ты идёшь только для себя. Это твой осознанный выбор, сделав который, следует проявить уйму терпения, чтобы достичь такого уровня подготовки, который позволит совершать восхождения. Во время экспедиций даже на небольшие вершины (высотой в 3,5-4 тысячи метров) у слабоподготовленных людей могут возникнуть серьёзные проблемы со здоровьем.

Физическая и психологическая подготовка отнимают очень много времени. Допустим, даже подготовленному «высотнику», чтобы выйти на хороший уровень скалолазания (технического альпинизма), нужно, тренируясь как обезьяна, потратить полгода-год. Чтобы научиться очень быстро бегать по крутым склонам, а это уже абсолютно иное физическое состояние, необходимо поменять систему подготовки и следующий год тренироваться как лошадь. Сейчас я, например, много времени занимаюсь на скалах, и поэтому ехать на высоту уже не готов – это совершенно разные системы подготовки. Можно, конечно, быть универсалом, таким как Ули Штек, – замечательный скалолаз и альпинист, отлично подготовленный функционально. Но универсализм или совмещение всё равно подразумевают некоторое приспособленчество, поэтому ты никогда не доберёшься до таких же высот, которых мог бы достичь, концентрируясь только на одном виде деятельности.

С другой стороны, альпинизм – это интеллектуальная игра, в которой очень многое можно предусмотреть заранее. Как в обычной жизни: если ты идёшь по улице мимо стройки, то знаешь, что теоретически тебе на голову может упасть кирпич. И если ты этого не хочешь, то можешь обойти это место стороной, ну или хотя бы надеть каску. Так и в горах: если зимой ты двигаешься под склоном, то можешь попасть под лавину. Понимая это и обладая необходимым опытом, ты способен проработать безопасное решение. Иногда риск бывает многогранным: если идти медленно, то придётся провести больше времени в высокогорье, а значит, рискуешь обморозиться; если же стараться проскочить быстро, это может спровоцировать сход лавины. Конечно, при совершении сложных восхождений многое определяет и фактор простого везения, а мы всего лишь принимаем правила такой игры. В абсолютно одинаковой ситуации камень может попасть в голову, а может пролететь в 10 сантиметрах от тебя. Возможны и непредсказуемые ситуации, как то: болезнь участника экспедиции или резкая смена погоды. Случается и так, что участок маршрута, который снизу кажется одним, на деле оказывается другим. Один мой товарищ рассказывал, что поднимаясь по южной стене пика Энгельса, он заметил впереди снежную полку, удобную для бивуака, но когда подлез поближе, выяснил, что это нависающие скальные карнизы и висящие под ними бахромой сосульки. Подобные ошибки тоже могут стоить человеку жизни.

– Альпинизм очень часто сравнивают с космонавтикой: и большая высота, и соизмеримая степень риска. Правда, если первые полёты были связаны с осознанной готовностью космонавтов погибнуть, то сейчас во главу угла ставится гарантия возвращения на Землю. В альпинизме подобная трансформация тоже произошла?

На самом деле в альпинизме, в отличие от космонавтики или, допустим, боевых действий, риск бессмыслен. Альпинизм – это игра тщеславия ради самого себя, ради того, чтобы достичь абсолютно бессмысленного результата – залезть на вершину. Человечеству это ничего не даёт. А вот космонавты или, например, шахтёры рискуют жизнью ради чего-то. И понимать это очень важно.

Что касается безопасности, то первые восхождения действительно были крайне рискованными. Неизведанные вершины, непроторённые маршруты, отсутствие специального надёжного снаряжения. Сейчас, когда у нас есть самое современное оборудование, высочайший уровень подготовки, огромный опыт, задача сводится к тому, чтобы сделать риск минимальным и заранее предусмотреть всё то, что только возможно предусмотреть. Лично мне при этом очень помогает моя тренерская работа с молодёжью – благодаря ей я всегда представляю, что может произойти в конкретный момент с каждым участником восхождения, контролирую процесс и просчитываю ситуацию на 2-3 шага вперёд. Альпинист должен чётко представлять, что может случиться в той или иной ситуации. Правило простое: я не должен ничем рисковать, и никто не должен рисковать из-за меня.

– В том случае, если что-то начинает идти не так, как планировалось, и решение необходимо принять мгновенно, то каким образом это происходит? На основе интуиции, опыта или чего-то ещё?

Интуиция, на самом деле, – это и есть опыт, но наложенный на конкретную обстановку, на то, что происходит здесь и сейчас. Именно поэтому человек, обладая опытом, знанием и видя ситуацию, способен принять мгновенное решение. В одной из книг советского писателя Виктора Конецкого приведён такой эпизод: среди ночи капитан прибегает на штурманский мостик и кричит: «Почему идём малым ходом? Срочно врубить полный». А через неделю всё повторяется с точностью до наоборот: «Почему идём полным ходом? Срочно врубить самый малый». При этом ситуации абсолютно одинаковы, и со стороны действия капитана могут показаться, мягко говоря, непоследовательными. Но он, исходя из своих внутренних оценок того, что происходит вокруг, и опираясь на мельчайшие, ему одному заметные факторы, способен принять важное решение и нести за него ответственность.

В альпинизме всё точно так же. Для примера, соотнесу два своих восхождения. Во время зимней экспедиции на К2, проснувшись утром в 4-м лагере на высоте 8 тысяч метров, я обнаружил, что состояние моего напарника стало неадекватным. Было понятно, что ему тяжело, и он может умереть, поэтому нужно спускаться вниз. Вторая ситуация: во время восхождения на Монблан с группой молодёжи уже на предвершинном гребне одному из участников становится плохо. Я подошёл, посмотрел и понял, что эта ситуация уже немного другая, хотя на взгляд неопытного человека разницы между ними нет никакой, и парня тоже надо быстро спускать вниз. Но там, на вершине Монблана, я понял, что этот человек просто перенервничал, и его психологическое состояние наложилось на физическое. Мы продолжили восхождение, и это решение оказалось оправданным – экспедиция завершилась успешно. На К2, совсем немного не дойдя до цели, мы прервали восхождение. И это тоже было оправдано.

Может быть, это прозвучит достаточно самоуверенно, но с годами у меня выработалось какое-то внутреннее ощущение собственной правоты в принятии важного решения в конкретный момент. К счастью, за последние 15-20 лет эти решения всегда себя оправдывали. Кроме того, мне везло, что напарники, с которыми я совершал восхождения – Сергей Самойлов, Геннадий Дуров, Борис Дедешко – полностью мне доверяли. Это доверие, конечно, накладывало на меня очень большую ответственность – я рисковал не только за себя, но и за своего друга. В то же время это помогало мне находить золотую середину, принимать в каждый момент правильное решение.

Очень страшной была ситуация в 2011 году, при восхождении на пик Победы с Геной Дуровым. Мы шли по лавиноопасному склону и когда «жахнул» снегопад, стало ясно, что нужно возвращаться – дальнейшее восхождение слишком опасно. Но рано утром в течение получаса резко похолодало, и я понял, что погода меняется, и она благоприятна для продолжения экспедиции. Мы пошли дальше и пролезли этот маршрут. Точно так же случилось при восхождении на пик Корона с Борисом Дедешко и Алексеем Потоцким. Всё было против того, чтобы идти на гору. Но я принял решение идти, и оно оказалось удачным. Бывали и обратные случаи. Когда мы с Борисом лезли по новому маршруту на Байчечекей, ситуация складывалась просто прекрасно. Но я принял решение остановиться, и мы развернулись.

Но вот парадокс: когда я следовал решениям других людей, которые, может быть, доверяли мне не полностью, начинались сложности. С Симоне Моро мы совершали зимнее восхождение на Нангапарбат. Я точно знал, что мы это сделаем. Но Симоне решил свернуть экспедицию и возвращаться. На мой взгляд, опасности там не было. Я долго готовился к этому проекту, тренировался весь год, мало общался с любимыми мной людьми, не зарабатывал денег, во всем себя ужимал. А в итоге – сворачивание экспедиции. Принятие чужого решения было и в начале маршрута на Эверест 2013 года, и мой друг Алексей Болотов погиб.

– Ходить в горы сложнее в одиночку или в команде?

У всякой медали есть две стороны. Времена изменились – каждый из нас стал более независимым, у каждого – свой дом, своя машина, свой Интернет. Поэтому людям стало очень сложно договариваться, и найти себе партнёра для тренировок или восхождений тяжело. Раньше, когда приходилось жить в коммуналках, пользоваться автобусом, ездить на рынок за 10 километров, договариваться мы умели. Сегодня многие предпочитают действовать в одиночку, и это легче. Но экспедиция коллективная, конечно, всегда даёт больше возможностей. Так, в 2011 году мы с Борисом Дедешко пролезли замечательный маршрут по стене пика Пржевальского только потому, что действовали как две руки одного человека. Работали по интуиции, понимали друг друга с полуслова. Но мы – настоящие друзья, а они всегда находят общий язык. Каждый из нас знал, что сделает другой, как он себя поведёт, и поэтому получился выдающийся результат – соло такого не сделать.

– Были ли в вашей практике решения, о принятии которых вы впоследствии жалели?

Да, одно из таких решений произошло в 1995 году. Мы вышли на восхождение после сильного снегопада, намереваясь проскочить маршрут на авось. Решение было принято под влиянием психологического нажима – люди со стороны говорили: «Ага, испугались? Не пошли?». Я пошёл на поводу чужой оценки и повёл группу на восхождение в очень рискованной, опасной ситуации. В результате – снежная лавина, травмы, покалеченные судьбы. Всё закончилось очень плохо. С тех пор на поводу чужого мнения я никогда не иду.

– Сообщая о гибели людей в горах, СМИ зачастую называют такую причину: кто-то просто прошёл мимо и не помог. Так ли это на самом деле?

Представьте, что сейчас вы подойдёте к окну и выброситесь с высоты 9 этажа. А газеты потом напишут: «Ах, какие все вокруг плохие, не удержали парня от этого страшного поступка». Этот пример имеет, конечно, гротескный оттенок, и всем понятно, что окружающие сделают всё возможное, чтобы предотвратить несчастье. Но он также показывает и то, что мораль далеко не всегда может быть однозначной. Человек, который пошёл на гору и замёрз там, сам сделал свой выбор. Он пошёл туда неподготовленным, тем самым заставляя остальных жертвовать экспедицией, а возможно, и своей жизнью. Он поступил очень безответственно и поэтому не вправе ожидать ответственного отношения к себе со стороны окружающих. Просто не вправе. Понятно, что будет лучше, если окружающие помогут ему спуститься вниз. Когда альпинист будет ясно демонстрировать, что ему нужна помощь, наверняка найдутся те, кто поможет. Когда я помогал оказавшимся в беде людям на вершинах выше 8 тысяч метров, я рисковал своим спортивным результатом, рисковал своим здоровьем, рисковал своей жизнью, но таков мой личный выбор. Другие люди, которые не стали рисковать, спуская какого-то безответственного человека со склона горы, тоже по-своему правы. В высоких горах никогда и никого нельзя осуждать. Случаев, когда пытаясь спасти других, кто-то погибал сам – замерзал, просто терялся – множество.

– При этом вы сами неоднократно прерывали свои восхождения, чтобы спасти других альпинистов. Насколько сложными были эти решения, понимая, что на этом экспедиция для вас завершится, а значит время тренировок и ресурсы (в том числе немалые финансовые) будут потрачены впустую? Или всегда есть уверенность, что хватит сил вернуться и покорить вершину?

Понимания, что сил хватит, конечно же, нет. Я просто делаю так, как был воспитан. В советской школе альпинизма существовало золотое правило: в первую очередь необходимо помочь товарищу или человеку, который терпит бедствие. Поэтому у меня никогда не возникало сомнений, что я должен делать. Если после операции по спасению у меня оставалось здоровье, силы, то я заканчивал восхождение, но это только благодаря длительным тренировкам.

Мне и самому помогали не один раз. Например, друзья спустили меня с пика Русского Географического Общества. Тогда я сам поступил неправильно, допустив ошибку в простом месте. Из-за меня рисковали другие люди, чтобы исправить ситуацию. Но моя жизнь была спасена, и по отношению к другим я действую точно так же.

– Свойственны ли альпинистам эмоции? Приносят ли они пользу или наоборот – вредны?

Когда Усейн Болт устанавливает очередной мировой рекорд, он переживает кучу замечательных эмоций. И этим он мало отличается от альпиниста, взобравшегося на высочайшую вершину. Но очень многое здесь зависит от конкретного случая. Например, в 2003 году я спустился с Броуд-Пика с Жаном-Кристофом. Я прервал восхождение, чтобы помочь человеку спуститься вниз. Но буквально через день я в одиночку будто взлетел на крыльях и покорил эту вершину. В крови бурлил адреналин, и эмоции меня переполняли. Я знал, что всё безопасно, что всё под контролем, чувствовал себя восхитительно. Через 2 года мы поднялись на Броуд-Пик по новому маршруту. Но в этот раз эмоций не было никаких. Ситуация была диаметрально противоположной, сложной и расслабляться было нельзя. Мы с трудом нашли безопасный спуск. Та же самая вершина, всего 2 года разницы, но в первом случае эмоций куча, а во втором – их нет вообще.

В критических ситуациях эмоции сильно мешают. В моей практике были случаи, когда человек, захлёбываясь эмоциями, начинал действовать неадекватно, и это ставило под угрозу всё восхождение, безопасность всей группы, за которую я нёс ответственность. Поэтому такие эмоции необходимо контролировать или даже душить. Контроль над эмоциями во мне выработался со временем, где-то через 5-7 лет совершения восхождений.

Но на самом деле эмоции – это именно то, ради чего мы все живем: достигаем каких-то результатов, зарабатываем деньги, рожаем детей. Поэтому лишать себя эмоций нельзя, но надо знать место и время, когда они уместны. Я могу испытывать или не испытывать эмоции во время восхождения, но потом, сидя за столом перед компьютером, монтируя фильм или делая репортаж, я могу переживать их ещё не один раз. Причём в этот момент я способен оценить их совсем по-другому, понять, ради чего всё это было. Помните, как говорил ослик Иа: «Какой из этого следует вывод?».

– Бывали ли случаи, когда решение принималось не вами, и вы с ним были не согласны; при этом группа спускалась, а вы шли дальше?

Было наоборот – зимой, во время покорения пика Ленина. Я не был руководителем группы, но был сильнейшим в спортивном плане. Все были измучены, но в последний день надо было дойти до вершины. Мы проходили зону трещин, где надо было быть связанными верёвкой, и я предложил руководителю: «Давай я сделаю быстрый рывок до вершины – ситуация сложная, рискованная, но у меня есть для этого силы». Поскольку экспедиция считается успешной, если хотя бы один из участников поднялся на вершину, руководитель дал положительный ответ: «Да, Денис, иди, мы тебя подстрахуем, встретим на спуске, поможем спуститься по трещинам, и вместе пойдём вниз в лагерь». Я сделал быстрый рывок, но возвращаясь вниз по гребню, встретил группу и узнал, что они приняли решение продолжить восхождение до вершины, несмотря на то, что времени, чтобы вернуться засветло, у них не было. А для меня это означало, что по трещинам на леднике предстоит пройти в одиночку. Это огромный риск, которому группа не имела права меня подвергать. Ждать их возвращения на морозе -50 °С я тоже не мог. В итоге всё обернулось трагедией: они возвращались уже в темноте, и один человек погиб.

– В случае, если на вершину поднимается кто-то один, у остальных чувство успешности экспедиции остаётся, наверное, далеко не полноценным?

Бывает по-разному. В экспедиции Джона Ханта на Эверест в 1953 году вершины достигли 2 человека, но благодаря усилиям всей команды. Каждый из них – Уилфрид Нойс, Том Бурдийон, Чарльз Эванс – хотели бы взойти на вершину, но все они были счастливы и довольны командно достигнутым результатом.

На Канченджангу в 2014 году мы лезли командой, но на вершину взобрался я один. И когда мы возвращались домой, в Катманду, остальные участники были гораздо счастливее меня. А я был очень недоволен. Моя задача, как руководителя экспедиции, состояла в том, чтобы не я один, а все участники достигли высшей точки. Тем более, что в 2002 году там я уже был. Само по себе восхождение было для меня не так важно, как общий командный успех нашей экспедиции.

– Можете назвать самые сложные из ваших экспедиций?

Сложных экспедиций было много, но сложными они были по-разному. Не нашли взаимопонимания с партнёром – это одно, отступили в двух шагах от вершины – это другое. Самый ответственный маршрут, который во многом определил мою дальнейшую судьбу, был пройден в 2000 году по стене пика Хан-Тенгри. Там мы проложили новый маршрут, и именно это дало мне понимание, что такая высотная техника – то, что мне нравится. Самое амбициозное и безбашенное восхождение было совершено по южной стене Броуд-Пика, где вместе с Сергеем Самойловым мы пролезли маршрут в альпийском стиле. Самая опасная и рискованная экспедиция была на Чо-Ойю. Мы лезли с Борисом Дедешко, и там я принял решение продолжать восхождение, несмотря на то, что была велика вероятность, что назад мы уже не вернёмся. Сработала та самая интуиция – опыт, наложенный на сиюминутную ситуацию. В итоге мы залезли и смогли спуститься вниз. Решение было очень сложным, но не вымученным. Зимнее восхождение на Макалу – шаг в неизвестность. Мы с Симоне преодолели порог в 7 тысяч 400 метров – все, кто до нас забирался выше, погибли. Поэтому было абсолютное непонимание ситуации, что и как делать дальше. Мы будто направлялись куда-то в пропасть с завязанными глазами. Погодные условия были плохими, дул страшный ветер. Шли по жёсткому льду – настолько всё было выдуто ветрами. Двигались очень быстро, практически бежали. Великий французский альпинист Гастон Ребюффа говорил: «Основа моей безопасности – высокая личная техника». В данном случае у нас с Симоне техника была высокой, оба были хорошо подготовлены. Рискованных ситуаций возникало много, но нам удалось с ними справиться. Даже когда упал снежный карниз, мы сумели резко сманеврировать в сторону.

– Как видите ближайшие 10-20 лет своей жизни: что-то изменится? Может быть, в части осознания альпинизма, работы с молодым поколением…

Не меняется только гранитная стена. А человек – существо динамичное, и мы живём тем, что постоянно изменяемся. Каждый новый день даёт нам новые вызовы, возможности. Мы можем реализовать их, но для этого не надо запирать себя в какие-то рамки, ограничивать себя колеёй, надо смотреть шире и понимать, что нового можно сделать в каждый конкретный момент.

Сейчас я нацелен на занятие спортивным скалолазанием, которое очень популярно в Европе. Его я в своё время пропустил мимо, занимаясь высотным альпинизмом. Это сравнительно безопасное приключение: все маршруты пробиты, везде сделаны стационарные скальные крючья, анкера. Оно требует огромного физического и морального напряжения, но и приносит кучу положительных эмоций.

В ближайших планах – выпустить 2 книги в Италии, 2-3 книги в Польше. Также буду продолжать работать с молодёжью – тренировать, готовить людей к совершению высотных восхождений. Насильно я в горы никого не тяну, потому что это действительно опасно, и я знаю, какую цену можно заплатить за это увлечение. Но если человек действительно хочет заниматься альпинизмом, он может прийти ко мне и сказать: «Денис, научи как это сделать, и как это сделать безопасно». И я постараюсь ему помочь.

Текст: Алексей Кириллов

Фото ©: Архив Дениса Урубко; prudek / Depositphotos; Olga Danylenko, Florin Stana / shutterstock; Андрей Старков / wikipedia; Cathy Yeulet, Daniel Prudek / 123rf |  188

Оригинал здесь

erazvitie.org

Для бразильского фотографа Рафаэла Дуарте Монблан был первым альпинстским восхождением. Он собирался снимать один фильм - получился другой. Так велел сам Монблан.

Он часто вмешивается в наши судьбы... Ждем фильм на кинофестивале Вертикаль

Материал сайта 4sport.ua

11 августа знаменитый швейцарский альпинист Ули Штек (Ueli Steck) завершил свою амбициозную программу "82 Summits": пройти все 82 горы выше 4000 метров в Альпах за 80 дней.

Этот проект вышел весьма трагичным, не таким как ожидал Ули, даже не смотря на то, что он превзошел свою цель: все четырехтысячники Ули прошел за 62 дня!

Конечно, это не рекорд (хотя безусловно, Ули, если бы не трагические обстоятельства, смог бы превзойти рекорд), но все же прохождение Ули заслуживает уважения

Ну а рекорд задачи "82 четырахтысячника Альп" принадлежит итальянцам Франко Николини и Диего Джованни.

В 2008 году они, не прибегая к моторизированным средствам, своими силами, то есть пешком, на велосипедах или на лыжах, уложились за 60 дней.

В 2007 году альпинист Миха Валич (Miha Valic) завершил это путешествие, используя моторизованный транспорт за 102 дня, однако его прохождения прошли в основном в зимний период.

"Я хотел вырваться из рамок. Упоминая мое имя все ожидают, что я сделаю какой-либо рекорд или по крайней мере необычайное восхождение, что либо в фирменном стиле Ули Штека. Но я просто хотел пройтись по горам, как мне нравится" - отметил Ули по завершению своего проекта, "Я делал это ради собственного удовольствия, ради любви к горам"

Ули, в прошлую нашу встречу Вы говорили что восхождение на Аннапурну стало Вашим самым большим достижением в жизни. А как этот проект "82 Summits" вписывается в Вашу альпинистскую жизнь?

Я долгое время не мог принять тот факт, что я поднялся на Аннапурну. Но затем я понял что я в тупике. Если я продолжу держать такой же темп, я не проживу долго, ведь если слишком долго играть в эту "игру", то риски в конце концов становятся слишком высоки. Но с другой стороны, я знаю насколько сильно я люблю горы, и когда я готов к очередному проекту, я отдаюсь ему на все 100%.

Таким образом, проект "82 Summits" был прекрасным способом узнать себя с другой стороны альпинизма.

Со стороны наслаждения восхождениями.

Сперва Вашим партнером в проекте был Михи Вольлебен (Michi Wohlleben) из Германии. Это было немного удивительно для всех, ведь в минувшем году Вы поднимались по тяжелейшим маршрутам соло. Так почему было принято решение идти с Михи?

Именно в этом проекте я хотел пройтись с напарником, однако мои планы не сбылись, Мичи вскоре травмировался и 30 горных вершин я проходил соло.

Когда Михи был вынужден сойти с дистанции, для меня это был очень тяжелый момент. Уже через 5 горных вершин я был в совершенно другой ситуации. Конечно, я знал что эта прогулка не будет легкой, и я не был бы Ули Штеком, если бы сдался не закончив проект. Я решил продолжить. Конечно, я тогда понятия не имел, удастся ли мне вложиться в срок, но в итоге мне это удалось!

Вообщем, несмотря на то, что Вы не планировали такую ситуацию, проект предоставил Вам возможность путешествовать разными напарниками.

Да, но это было даже сложнее чем я ожидал, но в то же время это было очень весело и интересно: подниматься с разными людьми в команде. Иногда мне попадались очень сильные напарники, таким например был Андреас Штайндль (Andreas Steindl), с ним я очень быстро пробегал одну вершину за другой.

С другими напарниками я отдыхал: проходил вершины наслаждаясь видами и компанией. И впервые моя жена также участвовала в моем проекте, это было здорово, нечто особенно для меня.

Вообщем, часть вершин я прошел в быстром, скоростном забеге, на других я расслаблялся и наслаждался неторопливым восхождением.

Ули, Вас открестили прозвищем "Швейцарская Машина" за Вашу скорость, с которой Вы покоряете сложнейшие горные вершины. О чем Вы думаете, когда поднимаетесь на вершины? И как Вы реагируете на прозвище?

"Швейцарская Машина" это прозвище придуманное другими людьми. Я буду честным, я не обращаю внимание на это прозвище, я просто поднимаюсь на вершины так, как мне нравится. И в такие моменты я по настоящему наслаждаюсь альпинизмом, особенно когда восхождение проходит тяжело.

Но как только Вы включаете скорость и поднимаетесь в быстром темпе, Ваше видение восхождения значительно сужается. В такие моменты Вы видите только следующий свой шаг, максимум еще одни впереди, но больше ничего кроме этого.

Это очень трудно описать словами, поверьте что это незабываемый момент.

В Вашем проекте были и не альпинистские моменты, такие например как переезд от одной вершины к другой на велосипеде или же треккинг по долине. Так Вы восстанавливали свои силы?

Конечно, у меня были дни, когда мои ноги ныли от боли. Но это нормально для альпиниста, это часть игры. В цело я был в прекрасной форме на протяжении всего проекта Конечно, были дни, когда мои ноги болят. Но это нормально, это часть игры. В целом, хотя я был в хорошей форме в течение всего проекта, мне необходимо было время от времени восстанавливать свои силы.

Больше всего я беспокоился о возможных травмах в горах, но мне повезло, мое тело работало отлично, я не ощущал никакой боли в течении всего проекта. О велосипеде: это было приятным время препровождением, вообще, в последнее время я довольно сильно подсел на велосипед, поскольку я люблю скорость, а велосипед дает возможность проехать большое расстояние с небольшими затратами энергии. Когда я попал в массив Экринс, я понял что это "мекка" для велосипедистов: их там было очень много. Подъем до перевала Коль дю Галибье, участка на котором проходит этап Тур де Франс был для меня одним из знаменательных моментов.

Конечно, на велосипеде я в основном спускался с гор, однажды я со своим братом спускались с горы Гримзель, и развили скорость на спуске до 90 км/ч! Это было очень круто!

Что было самым сложным в проекте?

Я думаю, что самая большая проблема была не столько в фактическом восхождении, сколько в том, что бы заставить себя расслабиться и не нервничать. Ведь по сути Вы никогда не знаете чем закончится то или иное восхождение и какая погода Вас настигнет в горах.

Восхождение на 82 четырехтысячника требует длительного времени, в течении которого Вам потребуется хорошая погода и много удачи. И такая нервозность запросто может свести Вас с ума.

Ули, 22 июля 2015 года погиб Ваш напарник, голландский альпинист Мартейн Шойрен (Martijn Seuren). Это был ужасный момент для Вас

 На самом деле в момент трагедии мы не были вместе. Я повстречал его впервые в горной хижине Torino. Он также планировал пройти все 82 четырехтысячника, и ему не хватало лишь траверса Гран Жорасса. ранее он написал мне письмо о том, что хотел бы поучаствовать со мной в проекте, и я согласился. Я понимал, что это классная идея. И мы встретились в горной хижине Torino. Мы вместе вышли из хижины, но тогда я должен был еще завершить восхождение на Dent du Geant, а Мартей должен был выйти сразу на траверс Гран Жорасса, мы должны были встретиться на гребне Рошфор.

Но когда я пришел на этот гребень, я встретил альпиниста из Южного Тироля по имени Ульрих, который рассказал, что видел падение Мартейна...Именно он поднял тревогу и вызвал спаскоманду..

Вообщем, когда я пришел к месту нашей планируемой встречи, Мартейн был уже мертв. Конечно, затем я принял участие в поиске тела вместе с спаскомандой.

Это было очень грустно. Я видел в своей жизни множество смертей в горах. Этот факт заставляет меня постоянно задумываться, и я конечно понимаю что и сам могу погибнуть в горах. Когда кто-то умирает в горах это ужасный день. Я был очень расстроен и я не могу описать словами мое горе.... Смерть это конец жизни.. и это навсегда, и нет ничего, что могло бы изменить этот факт.

Было ли что либо в проекте, что Вас удивило?

Горы полны неожиданностей. По крайней мере один из таких моментов был на Барр дез Экрэн (Barre des Écrins). Тогда я прибежал в не ту долину, это крайне маловероятное событие, но оно произошло. Я бежал в темноте и в один момент заметил указатели на ледник Блан и ледник Нуар, тогда я был уверен, что Блан был слева от меня и я побежал дальше, до конца долины, и только тогда понял что попал не в ту долину. Я проверил по Google Maps, и карты мне подтвердили мою ошибку, и тогда, единственное что я смог делать - бежать в низ с горы и начинать восхождение снова.

В эти моменты я смеялся над собой. я понял что моя оплошность стала более тяжелой разминкой, добавив несколько километров пути и вертикального набора высоты.

Ради интереса скажите, сколько горных вершин из этого проекта Вы прошли ранее?

Я даже не считал, но не так много как Вам кажется. На самом деле я не поднимался на большинство из них ранее, сосредотачиваясь в прошлом на самых сложных маршрутах на больших стенах.

Это была одна из причин, по которой я решился на этот проект.

Какое снаряжение Вы использовали?

В те моменты, когда я поднимался соло, я пользовался только кошками и ледорубом, иногда я использовал треккинговые палки. При восхождениях с партнерами мы использовали 5,5 мм динамические веревки длинно 20 или 30 метров. Я поднимался с 25 литровым рюкзаком или же с 10 литровым беговым его вариантом.

На всякий случай со мной был 1 ледобур, 2 оттяжки и страховочное устройство, также корделет (cordelette) для уравновешивания станции страховки и тиблок.

Это не так уж и много. Временами Вы летали на параплане, это еще одно развитие скалоланого проекта? Со скольки вершин Вы слетели?

Поскольку погода была отличной, условия для параплана также были великолепны. Вообще я летал очень часто, поскольку сами горы давали такую возможность, и конечно, летал, когда и мои партнеры были с парапланом. Было бы неправильно распрощаться на вершине с напарником, самому спуститься вниз на параплане, а друга отправить вниз пешком.

Я использую параплан XXlight фирмы Ozone, он весит всего лишь 1,2 килограмма, а стропы весят всего лишь 110 грамм. Это идеальный вариант для моего маленького 25 литрового рюкзака.

В своем проекте, я слетел с вершины Бернина и Шрекхорнхютте. Также несколько рая я слетал не с вершин а со склонов, когда я спускался пешком и видел что условия для полета идеальны.

82 вершины которые Вы планировали пройти за 80 дней, Вы прошли за 62 дня, это не рекорд, и по все видимости Вы и не пытались установить рекорд

Нет, я не планировал рекорд, ведь и идея то эта не нова. Впервые реализацию этой задачи затеял Патрик Берро (именно пройти 82 четырехтысячника за одну экспедицию).

Первый рекорд составил 102 дня и был он установлен альпинистом Михой Валичем (Miha Valic) он завершил это путешествие, используя моторизованный транспорт, однако его прохождения прошли в основном в зимний период.

Ну а рекорд задачи "82 четырахтысячника Альп" принадлежит итальянцам Франко Николини и Диего Джованни.

В 2008 году они, не прибегая к моторизированным средствам, своими силами, то есть пешком, на велосипедах или на лыжах, уложились за 60 дней.

Конечно, все они использовали этот проект не для рекорда скорости а для личного опыта. Если же на протяжении всех этих дней погода в горах будет хорошей, Вы можете пройти эти четырехтысячники довольно быстро, но как только надвинется шторм, прохождение сильно осложнится.

Моя цель была просто подняться на все эти вершины, но поскольку каждый, узнавший о проекте, спрашивал меня, как быстро я планирую это сделать, то я ответил первую цифру пришедшую мне в голову - 80 дней.

В итоге на проект у меня ушло 62 дня и это было отлично.

Если бы я попытался побить скоростной рекорд проекта, я бы тогда не брал с собой ни жену, ни большинство из тех напарников, с которыми поднимался; это было бы не такое веселое и увлекательное путешествие и я лишился бы части нового для себя опыта.

Но были моменты, когда я заставлял себя ускориться, поскольку чувствовал что не вложусь даже в 80 дней - период, который я сказал как свой срок завершения проекта.

Но, в целом, я хотел вырваться из рамок. Упоминая мое имя все ожидают, что я сделаю какой-либо рекорд или по крайней мере необычайное восхождение, что либо в фирменном стиле Ули Штека. Я просто хотел пройтись по горам, как мне нравится. Я делал это ради собственного удовольствия, ради любви к горам.

В конце концов - альпинизм это нечто личное, каждый переживает что-то свое в горах. И эти переживания определяют границы Вашего опыта.

Что этот проект означает для Вас?

Это была прекрасная идея, благодаря Патрику. Каждый может сделать его хоть за 100 дней, хоть за 10 лет, это не имеет значения. Одно лишь восхождение на все четырехтысячники это превосходный альпинистский проект, в не зависимости от его длительности.

У меня на проект ушло 2 месяца и каждый день я наслаждался восхождением, для меня это было большое путешествие!

Но все же эти восхождения не прогулка в парке.

Да, не прогулка, и я должен сказать, что это временами сложное спортивное восхождение. За два месяца я набрал 117 489 метров вертикального набора высоты. Я полагаю что это отличная подготовка для альпинистов

В самом начале интервью Вы сказали что поднимались ради удовольствия. Сколько же удовольствия было в проекте?

Каждый день я получал удовольствие. Не проходило и дня, когда я бы не был мотивирован на восхождение, что бы встать до рассвета и начать восхождение.

Это именно то, что мне нравиться, когда я в горах.

Вообще этот проект - одно из лучших моих путешествий в жизни!

Напомним, что в эти дни, когда мы публикуем интервью, Ули Штек реализует свою очередную задачу: первое прохождение в альпийском стиле маршрута "Лунная соната" на семитысячник Нупцзе Восточная в Гималаях...

Ули с партнером по экспедицииКолином Хейли в гостях у корейской экспедиции на Южную стену Лхоцзе

Редакция 4sport.ua, по материалам www.planetmountain.com