Сергей Медведев:
"Because it is there" ("Потому что он там стоит"), - сказал знаменитый альпинист Эдмунд Хиллари, указывая на Эверест после своего знаменитого восхождения в 1953 году. Тогда это казалось одним из высших достижений человечества. Но вот прошло почти 65 лет, и Эверест стал стандартной туристской процедурой - может быть, не совсем стандартной, тем не менее, каждый год туда заходят сотни людей. Что такое Эверест сегодня для нашей цивилизации, и каким образом восхождение на вершину мира превратилось в туристический бизнес?
Об этом в сюжете нашего корреспондента Анастасии Тищенко.
Средняя стоимость экспедиции - сорок тысяч долларов
Анастасия Тищенко: "Парня в горы тяни - риски", - сегодня этому совету Высоцкого следуют десятки туристических компаний, предлагая всем желающим подняться на Эверест. Чтобы отправиться в экспедицию, не нужно предоставлять справок о состоянии здоровья, не важен возраст. Известны случаи, когда поднимались люди с протезами ног, слепые, пожилые. Главное - иметь достаточно денег.
Средняя стоимость экспедиции - сорок тысяч долларов. Индивидуальное восхождение еще дороже - от шестидесяти тысяч. Цена зависит от количества шерп и поваров, которые помогают, от качества снаряжения. Предела стоимости практически нет: дополнительно предлагают молитву за успешное восхождение, установку на Эвересте коммерческого флага, эвакуацию вертолетом. Самая дорогая услуга - сопровождение персонального гида - стоит более ста тысяч долларов.
За прошлый год Эверест покорил 641 человек. Это 8% от числа всех альпинистов, поднявшихся на вершину почти за сто лет. При этом в последние десять лет количество погибших – один-два человека на 50 успешных восхождений. На пути к вершине до сих пор остаются тела, которые уже стали ориентирами для других альпинистов, как труп Цеванга Палджора, который называют "зеленые ботинки". Целенаправленно убирать тела очень дорого. Альпинисты, которые совершают восхождения, часто не могут помочь даже еще живым людям: на высоте восемь тысяч метров каждое лишнее движение - риск для жизни. Поэтому парней в горы тянут, но в экстренных случаях забывают о поэзии и бросают их одних.
Сергей Медведев:
У нас в гостях - Иван Душарин, вице-президент Федерации альпинизма России, трехкратный покоритель Эвереста, и Сергей Ковалев, заместитель генерального директора по маркетингу и развитию компании "АльпИниндустрия", неделю назад вернувшийся с Эвереста.
Эверест стал стандартной туристской процедурой
И сюжет, и недавний фильм "Эверест", и постоянно приходящие новости - это такая медийная драматизация всего этого? Это превратилось в такой туристический конвейер - давай, давай наверх, оставляя замерзших людей?
Сергей Ковалев: Я бы не был столь категоричен, как автор этого текста: здесь, конечно, все немного гипертрофировано. Прежде всего, с 1953 года Эверест не стал ниже, и восхождение на него по-прежнему требует от человека высочайшего напряжения всех его сил - и духовных, и физических. Это не просто тур, который человек купил, и ему гарантируют, что он окажется на Эвересте. Это все равно приключение, вызов. Ну, и неплохо бы иметь для этого подготовку.
Сергей Медведев: Кто сейчас может взойти на Эверест - более-менее физически подготовленный человек, который способен пробежать, к примеру, десять километров?
Иван Душарин: Главное - это способность вынести длительное напряжение. Восхождение длится порядка 18-22 часов. Это нахождение на высоте, большая часть которой выше восьми тысяч метров. Это тяжелейшее испытание для организма. Конечно, вы пользуетесь кислородом, вас сопровождают, но ноги-то вы переставляете сами. И это напряжение настолько высоко, что даже великолепно подготовленные люди не справляются с этой задачей.
Главное - это способность вынести длительное напряжение
Тут нужна специфическая подготовка. Она требует больших общих физических усилий, но не исключает и техническую подготовку, которой люди должны владеть именно на этой высоте, чтобы обеспечить себе безопасность. Из-за того и случаются трагедии, что человек понадеялся на помощь, не понимая, что происходит на высоте, и пошел. Никакими словами, никакими описаниями нельзя передать то напряжение, которое человек испытывает там.
Сергей Медведев: Вот последний штурм - это практически сутки. Как я понимаю, сроки сейчас очень сильно уменьшаются.
Сергей Ковалев: Это может быть 18 часов, может быть 22, а иногда получается и 30. Сегодня время всей экспедиции, условно говоря, от Москвы в Москву - в среднем дней 45-50. Но идут активные эксперименты с использованием кислорода, с подготовкой в барокамерах в городе. И сейчас, скажем, Александр Абрамов уменьшил срок до 39 дней.
Восхождение на Эверест - это комплекс факторов, с которыми во время экспедиции придется сражаться и побеждать. Гипоксия - только часть этого комплекса. Есть проблема переносимости нагрузки на высоте, проблема восстанавливаемости на этой высоте в течение длительного времени. Необходимо очень точно разложить свои силы на весь период, чтобы показать результат именно в тот день, когда будет выход на вершину, причем никто не знает, позволит ли погода это сделать.
Для этого и необходим опыт - не столько для того, чтобы правильно ставить ноги в "кошках" или перещелкивать зажим на веревке, сколько для того, чтобы сохранить силы, не тратить их по пустякам и сберечь себя для решающего штурма. И здесь нужен либо опытный гид, который скажет: "Не бегай, полежи, отдохни", или, наоборот: "Здесь сейчас нужно сделать выход", - либо опыт. Собственный опыт - это всегда надежней.
Сергей Медведев: Каков процент поднимающихся на Эверест женщин?
Восхождение на Эверест - это комплекс факторов, с которыми во время экспедиции придется сражаться и побеждать
Сергей Ковалев: Их количество растет.
Иван Душарин: Но все равно в среднем это, наверное, одна женщина на 20 человек. Длительно женщины выносливее. Но они больше работают на эмоциях, а там эмоции иногда зашкаливают в силу психологической нагрузки, дискомфорта. Не все готовы к этому.
Сергей Медведев: Во внутригрупповых отношениях в таких экстремальных условиях всегда возникают какие-то проблемы?
Иван Душарин: Если эти люди раньше вместе бывали в горах, притерлись и понимают друг друга с полуслова, тогда это проще. Но в экспедиции попадают, как правило, случайные люди, которых набирает компания. И если эта компания не позаботилась и не провела с ними предварительные работы, не свозила их на какие-то занятия, они не пожили вместе в палатке, то в условиях максимального психологического напряжения бывают неприятности.
Сергей Медведев: Что вы испытываете во время первого, второго, третьего восхождения? Это разные эмоции?
Иван Душарин: Моя первая экспедиция была в 1992 году. Это первая российская экспедиция на высшую точку планеты - мы занесли туда флаг России. Я был там старшим тренером. В той экспедиции у нас не было вообще ни одного шерпы! Мы всю работу делали сами. Это был первый выход на такую высоту. Конечно, испытываешь восторг, когда понимаешь, что находишься выше всех на планете!
А последующие восхождения эмоционально уже немножко слабее. Но все равно каждый раз восхождение особое, оно оставляет свой след.
Сергей Медведев: А вас, Сергей, тянет снова на Эверест, или это уже пройденный этап?
Сергей Ковалев: Эверест - это особое место. Опять же, магия цифр - высшая точка: вот это ощущение, когда ты стоишь на вершине мира… Конечно, со временем ощущения притупляются. Если ты ведешь людей, то подпитываешся их эмоциями, видишь, что человек благодаря тебе поднялся на вершину своей мечты. Всегда по-разному, но это всегда завораживает, тянет, и ты всегда хочешь окунуться в эту атмосферу победы. И к этой победе хочется вернуться и испытать ее еще раз.
Сергей Медведев: Здесь нет чувства преодоления горы? Или к горе вы подходите с уважением?
Иван Душарин: Конечно, с уважением!
Эверест - это особое место
Сергей Ковалев: Речь о преодолении горы вообще никогда не ведется. Квинтэссенция альпинизма - это победа над собой. Это та победа, которую можно потом унести с собой в могилу: ее никто не отнимет. Кто-то всегда прыгнет выше вас или поднимет более тяжелую штангу. А альпинист, поднявшийся на гору, - чемпион, победитель. Он победил себя. И эту победу невозможно превзойти и неважно, поднялись ли туда десять тысяч перед тобой или после тебя. Ты не устанавливаешь рекорд.
Каждый человек, который поднимается туда, первый: он сделал это первый раз в жизни!
Сергей Медведев: Насколько уменьшились риски?
Иван Душарин: В целом, конечно, сейчас прогресс по одежде, обуви. Сейчас обморожение ног - это нонсенс: обувь позволяет даже при минус 50 чувствовать себя относительно комфортно.
Но это не делает менее сложным сам процесс восхождения. Эверест остается Эверестом, потому что природа всегда сильнее нас. Как бы мы не готовились, она все равно преподносит сюрпризы. Почему не идут в непогоду, а выбирают, комбинируют, придумывают разные тактические ходы? Чтобы облегчить восхождение, ведь могут сложиться такие ситуации, в которых ничего не поможет. Когда ветер за 100 км/ч, вы ничего не сделаете. В этом плане Эверест, да и любая серьезная гора требует разумного, интеллектуального отношения. Альпинизм - это высокий уровень интеллекта: надо много знать, уметь, понимать и принимать разумные решения.
Сергей Медведев: Каковы самые большие риски при восхождении на Эверест? Какие наиболее опасные моменты были в вашей практике?
Сергей Ковалев: Почему восхождение именно на Эверест стало таким массовым? Потому что появилось несколько факторов, которых не было у Хиллари: например, очень качественное снаряжение, которое позволяет выживать в экстремальных условиях. Появилась целая генерация профессионалов, которые способны работать на такой высоте, чего не было во времена Хиллари, да еще и 20 лет назад.
Альпинист, поднявшийся на гору, - это чемпион, победитель
Кроме того, теперь есть точные прогнозы погоды, которые позволяют очень четко и безопасно строить тактику. Но на восьми тысячах метрах условия могут измениться так быстро и радикально, что ни опыт, ни знания, ни умения, ни самое лучшее снаряжение не поможет тебе выжить. И примеры трагедий 1996 года и 2003 года говорят о том, что человек бессилен перед лицом разгулявшейся стихии. Но это и делает игру притягательной. Решение идти на Эверест должно быть осознанным, человек должен понимать, с чем он столкнется. Он принимает этот вызов и ведет себя адекватно ему, что придает этой игре настоящую ценность.
Сергей Медведев: На 50 восходителей теперь всего две-три смерти?
Сергей Ковалев: Статистика лукавит: с каждым случаем надо разбираться отдельно. Допустим, в этом году на Эвересте погиб выдающийся швейцарский альпинист Уэли Стек. Он мог с таким же успехом погибнуть и на другой горе, потому что лазил без веревки, причем очень быстро. Это легендарный человек, его называли «швейцарская машина». Корректно ли привязывать эту смерть к восхождению на Эверест? Наверное, не очень.
Или, скажем, смерть самого пожилого непальского восходителя (ему было 84 или 85 лет), который умер в базовом лагере. Это смерть при восхождении на Эверест, или у человека просто окончилась жизнь, и он умер?
К сожалению, люди гибнут на Эвересте. Мы поднимались с севера, и у нас погиб только один участник, лидер швейцарской экспедиции, человек абсолютно подготовленный. Он просто шел по тропе, упал и умер.
Сергей Медведев: А что произошло?
Сергей Ковалев: На таких высотах не проводят вскрытия и не ставят диагноз.
Сергей Медведев: А трагедии 1996, 2003 годов - что было там?
К сожалению, люди гибнут на Эвересте
Сергей Ковалев: Там внезапно портилась погода, и люди не успевали вернуться в лагерь. Непогода заставала их в самом неподходящем месте. Собственно, на их ошибках мы и учимся, наши тактические планы сейчас составляются с учетом этих трагедий. Этот опыт сейчас позволяет нам выживать
Сергей Медведев: О своем опыте и об отношении к горе говорит знаменитый альпинист Александр Абрамов.
Александр Абрамов: Я был на Эвересте восемь раз. И у меня 11 восхождений на восьмитысячники, а всего 16-18 экспедиций в Гималаях.
В Москве на вторую неделю я становлюсь дико нервным, меня уже все раздражает. В конечном итоге, я понимаю, что дошел до ручки, что мне нужно ехать в горы. Я - профессиональный гид, организатор экспедиций. Все, что в городе - это время подготовки к новой поездке.
Альпинизм - это и есть моя жизнь. Горы для меня - это светлые куски, а остальное - практически вырезанные кадры, которые можно просто выкинуть из моей жизни и склеить одну ленту - горы.
Альпинизм - это и есть моя жизнь
В спортивном альпинизме важен дух команды. Никто никогда не спрашивает, кто лез первым, а кто последним. Поднялись на вершину - классно! А коммерческий альпинизм - это уже альпинизм индивидуальностей.
Ты идешь по двухкилометровому гребню и постоянно встречаешь трупы. Раньше я думал, что это плохо, а сейчас стал думать, что это хорошо. Это предупреждение: нужно быть очень осторожным, аккуратным, как можно быстрее подняться и уходить из этой зоны.
Альпинисты вообще не любят говорить про гибель. А журналистов и обывателей это интересует. Я сам считал, что альпинисты - это люди, которые лезут, срываются, умирают, и в этом и есть крутизна альпинизма. Отнюдь! Люди восходят на вершину, потому что они это любят. Ты говоришь, что идешь к вершине, а кто-то говорит, что ты идешь к богу.
Сергей Медведев: А это действительно уже приедается, что всюду лежат тела? И никто их оттуда не забирает?
Сергей Ковалев: К виду погибших людей привыкнуть невозможно. Мертвый человек всегда вызывает у людей примерно одинаковые эмоции. Другой вопрос, что на высотах ты сам не очень далеко уходишь по состоянию от лежащего тела.
Пока человек жив, люди готовы рисковать своими жизнями ради спасения его жизни
А почему их не забирают? Пока человек жив, люди готовы рисковать своими жизнями ради спасения его жизни. Даже в нашем эгоистичном мире, как правило, в девяти случаях из десяти всегда найдется кто-то, кто будет помогать упавшему человеку, если есть шанс его спасти. Но, как бы цинично это ни звучало, после того, как человек погиб, он превращается в 100 килограммов неудобного груза. Снести оттуда этот груз - это очень тяжелая работа и риск. Стоит ли это игра свеч - вопрос философский.
Сергей Медведев: Большая часть погибших людей так и остается на горе, Эверест постоянно превращается в кладбище?
Иван Душарин: Не совсем так. Например, в 2003 году шерпы просто сбросили в пропасть значительную часть тел, мешавших продвижению остальных.
Там очень круто. Иногда это десятисантиметровая дорожка, и все - слева стена, справа пустота. Маршрут серьезный. При любом движении можно улететь, упасть, потому и провешивают веревки.
Но сбросить тела - тоже тяжелая работа, потому что они, как правило, окоченевают, вмерзают в лед, и их надо вырубать. Тут тоже нужны усилия, средства, люди, так что это делается очень редко. По идее, это забота той страны, на чьей территории находится тот или иной маршрут, ведь за экспедицию государство получает солидные средства.
Сергей Медведев: Есть какой-то взнос?
Сергей Ковалев: Порядка 10 тысяч долларов с человека.
Иван Душарин: 10 тысяч в Непале и 12 тысяч в Китае с каждого человека за право восхождения на Эверест. Так что, конечно, по идее, они должны за этим следить. Но пока это обсуждается в мировом альпинистском сообществе, проводятся разные акции. Например, в этом году была акция по капсулизации тела Олега Савченко. Но это все полумеры, а здесь надо принимать какие-то кардинальные решения.
Сергей Медведев: Основные проводники - по-прежнему шерпы? Там уже целая профессиональная каста, фактически весь народ специализируется на горе.
Иван Душарин: Они не проводники. Они обслуживают трассу: вешают веревки, заносят палатки, снаряжение, спальники. А проводниками являются такие гиды, как Сергей. Шерпы сопровождают, а гидом, как правило, является профессионально подготовленный альпинист, который знает язык и особенности местности.
Далеко не все шерпы работают высотными носильщиками
Сергей Ковалев: Шерпы – это национальность. Далеко не все шерпы работают высотными носильщиками. Это все-таки и от них требует массу усилий, и они погибают на высоте. У них тоже достаточно жесткий отбор, поскольку это высокооплачиваемая работа, и там присутствует конкуренция.
Иван Душарин: Шерпы создали Ассоциацию шерпов, и вот сейчас без проверки квалификации они не могут попасть в ту или иную экспедицию и получить работу.
Сергей Медведев: Это только на Эвересте такая индустрия, или на других вершинах тоже?
Иван Душарин: Эверест – это сейчас модно, это центр, который привлекает всех. И если раньше было проблемно получить разрешение на любой восьмитысячник, стояли в очереди, то сейчас любые восьмитысячники, кроме Эвереста – пожалуйста: интерес к остальным объектам заметно снизился.
Сергей Ковалев: Тут я бы не согласился с Иваном Трофимовичем. Мы обсуждали этот вопрос с Сашей Абрамовым, и нам показалось, что появился тренд: если раньше люди шли к Эвересту, набирая высоту, то сейчас парадоксальная ситуация – люди поднимаются на Эверест, им кажется этого мало, и они продолжают ходить на другие вершины. Эверест – дверь в большой альпинизм.
Сергей Медведев: Вас как профессионалов не отвращает вот эта коммерциализация Эвереста, мода на Эверест? Может быть, надо было бы ввести какие-то ограничения для того, чтобы человечество с большим пиететом относилось к горе?
Эверест – это сейчас модно, это центр, который привлекает всех
Иван Душарин: По идее, чтобы повысить безопасность на том же Эвересте и других восьмитысячниках, было бы целесообразно, чтобы люди серьезно готовились к этим вещам. Я бы рекомендовал Международной ассоциации альпинизма выработать некоторые рекомендации для коммерческих компаний, по которым они могли бы отбирать или готовить людей, то есть перед восхождением на восьмитысячник проводить некое тестирование – готов человек или не готов, чтобы у него была возможность выжить. Есть определенные критерии оценки способностей, навыков человека. Конечно, эти рекомендации кто-то будет выполнять, а кто-то не будет, но, во всяком случае, на них можно опираться.
Сергей Ковалев: Весь мировой опыт альпинизма все-таки против каких-либо запретов. Да, есть рекомендации. Человеку предлагается возможность, но человек вправе использовать или не использовать ее, это уже его выбор. Поэтому, я думаю, все-таки нереально поставить здесь какой-то барьер.
Альпинизм настолько многогранен, что там есть место для всех. Есть место для спортсменов, которые устанавливают рекорды: быстрее всех поднялся, с минимумом снаряжения, по самому сложному маршруту. Есть альпинизм как активный отдых, когда люди семьями выезжают в горы и совершают восхождения на те вершины, которые им доступны.
И есть коммерческий альпинизм – это альпинизм для удовлетворения собственного эго: есть высшая точка планета – и я хочу на нее подняться. Здесь еще нет любви к горам, а есть чисто человеческий эгоизм и желание самоутвердиться в своих или в чужих глазах. Дальше, вполне возможно, это перерастет в любовь к горам, к альпинизму. Человек воспринимает те ценности, которые несет в себе альпинизм, и меняется. А кто-то удовлетворил свое эго - и заканчивает на этом.
Для людей, которые делают это ради эгоизма, есть прекрасная программа "Высшие точки континента – семь вершин". Вы можете путешествовать по миру, совершая восхождения.
Безусловно, возле вершин, окруженных этой магией цифр или ореолом важности, возникает какая-то индустрия. Это можно только принять и возглавить, если вы профессионал, либо можно оказаться в стороне от этого и сказать, что вы сноб, а это не альпинисты.
Сергей Медведев: А гора это чувствует?
Иван Душарин: Это сложный момент. У тех, кто живет горами, может быть, и наступают некие взаимоотношения с природой. А те, кто случайно туда попал - хорошо, если у них это возникает: любовь, понимание. Горы – это тоже живые существа, просто у них другой цикл жизни. Но сложно воспринимать их как нечто мертвое. Они достаточно ярко проявляют свой характер.
Сергей Медведев: В какой степени восхождение на Эверест и альпинизм вообще является аддикцией, манией, привязанностью? Об этом говорит психиатр, психотерапевт Алексей Магалиф.
Спорт – это, конечно, тоже зависимость
Алексей Магалиф: Каждый из нас ищет и ищет то, что его тянет, ищет тот путь, который поможет максимально ощутить состояние счастья от жизни. Когда человек идет к вершине, то есть к своей цели, он, конечно, мобилизован. Ни о каком счастье и удовольствии, наверное, в этот момент говорить не приходится, потому что человека на этом пути ожидает огромное количество трудностей и опасностей. Это все экстремально с физической и психологической точки зрения.
Но человек знает: когда он дойдет до своей цели, до вершины, произойдет разрядка с гигантским выбросом эндорфинов, то есть гормонов счастья. И ради этого мига колоссального счастья человек готов терпеть довольно большие трудности и лишения.
Спорт – это, конечно, тоже зависимость. Это своеобразная зависимость от стресса, где стресс позволяет нам максимально мобилизовать свой внутренний ресурс и выйти на какой-то другой уровень развития. И поэтому люди, которые хотят постоянно развиваться, что-то преодолевать, что-то открывать, используют это свое природное начало, готовность к стрессу для того, чтобы идти дальше.
Здесь важно понять, что не должно быть стресса ради стресса. Вот это, собственно говоря, и есть патология, когда человек не видит цели, когда его интересуют только одни ощущения. Это и приводит к патологической зависимости. Важно, чтобы была цель. Очень важно не просто использовать химию мозга ради химии мозга, а чтобы в результате вот этой мобилизации обязательно был какой-то продукт.
Вообще, человечество развивается благодаря продуктивным зависимостям, когда вся химия работает на то, чтобы мы достигли какого-то результата и принесли что-то человечеству, цивилизации, а не только самим себе.
Сергей Медведев: Эверест – это продуктивная зависимость? Вы задаетесь вопросом – зачем?
Альпинизм настолько многогранен, что там есть место для всех
Сергей Ковалев: Это просто моя профессия. То, что я сейчас занимаюсь маркетингом, развитием компании "АльпИндустрия", – это наложение на мою работу гида или профессионального альпиниста.
Но иногда я рассказываю людям, что восхождение – это то действие, которое может выработать определенную технологию у нас в голове или в организме. Я называю это технологией победы. Если человек один раз смог победить себя в жестких необычных условиях, то эту технологию очень легко использовать и в повседневной жизни: достаточно просто почувствовать себя тем самым человеком, стоящим на вершине, человеком, который смог сделать шаг за границу своих возможностей. Это самое главное, это позволяет и в обычной жизни быть очень эффективным. В горы по большей части ходят люди интеллектуальные, со способностью к проектному мышлению, и обычно это работает.
Сергей Медведев: А у вас, Иван, есть зависимость?
Иван Душарин: Когда длительно занимаешься каким-то делом, которое тебе нравится, наверное, возникает зависимость. Сейчас я, может быть, в меньшей степени зависим, но когда активно занимался спортом, восхождением… Конечно, когда наступает весна, уже чувствуется, что чего-то в жизни не хватает, начинается дискомфорт. А когда попадаешь в горы – все понятно. Ты реализуешь себя, реализуешь свои цели, и наступает гармония с твоим жизненным пространством, с людьми.
Главное здесь – не стать фанатом. Есть люди, которые понимают, что они уже достигли своих пиков, и надо себя сдерживать, потому что нельзя быть всегда на пределе. Нужно понимать, что ты можешь, а что – нет, чтобы не подводить других людей.
Сергей Медведев: Экстремальные виды спорта – это эгоизм, или тут есть какая-то польза для человечества?
Главное здесь – не стать фанатом
Иван Душарин: Это непростой вопрос. В любом случае, человек, который активно функционирует, и работает активнее, его отдача обществу гораздо выше. А физические нагрузки просто необходимы. Когда постоянно есть физическая нагрузка, у спортсменов возникает так называемая мышечная радость, они не чувствуют себя комфортно, если не нагрузились. Человек создан для того, чтобы двигаться, и это повышает его потенциал во всех видах деятельности, так что спорт – это хорошо.
Сергей Медведев: Во всем этом идет какое-то улучшение человеческого капитала, человеческого потенциала? Когда Хиллари поднялся туда - я могу это объяснить: это все равно как слетали на Луну, спустились в Марианскую впадину. Был достигнут некий предел для человечества. А сейчас это поставили на поток, ходят сотни людей. И что? Тратятся огромные ресурсы, гибнут люди.
Сергей Ковалев: Да, Хиллари в 1953 году сделал прорыв, доказал возможность этого. Но то, что происходит сегодня, это столь же важный прорыв, доказывающий, что это может каждый. Это, может быть, даже важнее. Тогда это был удел избранных, а сейчас это может сделать каждый. Да, это потребует усилий, подготовки, ресурсов, но границ человеческой мечте не существует. Эверест, Марианская впадина, Северный полюс - почему нет? Важно хотеть. Это одна сторона медали.
Вторая сторона – это насчет улучшения человеческой породы. Мне кажется, что даже за 2000 лет христианства люди крайне мало изменились в этом отношении. Альпинизм дает каждому человеку редкую возможность в процессе восхождения со своими коллегами, друзьями обнаружить те качества, которые в условиях обычной жизни были не востребованы, и воспользоваться ими. Это самые простые вещи: готовность поделиться куском хлеба, теплом, одеждой, оказать помощь нуждающемуся. Это очень ценное качество, которое есть у каждого человека от природы, просто оно не было востребовано. А тут человек попадает в среду, где это жизненно необходимо. И это очень здорово. Это не улучшает породу человеку, но позволяет ему проявиться с такой замечательной стороны.
Раскрытие человека происходит только в процессе выхода за те границы, которые он сам себе наметил. Это возможность заглянуть за горизонт. Делая каждый шаг вверх, ты поднимаешься, прежде всего, над собой, заглядываешь за горизонт своих возможностей. Это то, что позволяет человеку двигаться дальше. И то, что ты тратишь силы на Эвересте, возможно, поможет тебе придумать математическую формулу или сделать какой-то прорыв в бизнесе, ведь в эти моменты наивысшего напряжения и прорыва и проявляется творческое начало.
Сергей Медведев: Может быть, даже не надо сравнивать, что важнее – открыть математическую формулу или подняться на Эверест.
Раскрытие человека происходит только в процессе выхода за те границы, которые он сам себе наметил
Сергей Ковалев: Важно сделать шаг дальше.
Иван Душарин: Здесь можно привести слова Райнхольда Месснера: "С каждым шагом подъема вверх горизонт открывается шире". Это очень глубокая философская мысль. И вот эта возможность – шире познать жизнь, получить эмоции, получить мгновения, которые запомнятся на всю жизнь – очень ценна. Наша жизнь состоит из ярких мгновений. Все серое мы забываем, а вот это занятие позволяет создать такие яркие мгновения.
Сергей Медведев: Каковы следующие горизонты за Эверестом, если смотреть на развитие этой отрасли индустрии на экстремальные виды спорта в следующие 10-20 лет? Антарктида? Или Эверест останется конвейером самореализации?
Иван Душарин: Эверест останется магнитом, центром притяжения. Это высшая точка, третий полюс. Он будет.
Но я побывал в Антарктиде, на Аляске. Со спортивной точки зрения, альпинизму есть куда развиваться. Люди все больше будут посещать горы. Компьютеризация, происходящая в обществе, удаляет их от природы. Сейчас люди, особенно молодежь, больше проводят время за компьютерами, чем общаются с природой.
Сергей Медведев: И здесь гора - как возврат к себе.
Эверест - это высшая точка, третий полюс. Он будет
Иван Душарин: Да. И то, что это дает возможность вернуться к своему естеству из комфорта, почувствовать, что такое природа, и взаимодействовать с ней, – это дает более полноценную жизнь и новое ее т качество. Человек будет двигаться в горы.
Сергей Медведев: Дорога к горе – это дорога к себе в наш век виртуализации, компьютерных технологий, ухода человека от собственного естества. Альпинизм и различные экстремальные виды спорта позволяют человеку приблизиться к самому себе, понять свою телесность и природу вокруг нас.
