Умер первый по списку советский и российский восходитель на Килиманджаро, американский академик, нобелевский лауреат Алексей Алексеевич Абрикосов

Академик Алексей Абрикосов в 50-е годы, как многие и многие советские юноши и девушки, пошел в горы, активно занимался горным туризмом и альпинизмом.  А в 1968 году он принял участие в первом достоверно известном восхождении наших соотечественников на высочайшую вершину Африки, гору Килиманджаро. Правда,  как следует из статьи ниже – до высшей точки они не дошли.  Но на Гиллманс Пойнте отметились, что тогда было достаточно для вручения сертификатов.  Если выстроить участников группы в списке по алфавиту, то первым будет Абрикосов Алексей Алексеевич. Ему тогда было 39 лет.

Из воспоминаний академика Герштейна

Что можно сказать? Мы дружили… Ходили вместе в горы, по месяцу жили в одной палатке и много разговаривали… Особенно, когда плохая погода, надо ждать, когда с вершины сойдёт снег. Можно валяться в спальнике и болтать. Я спросил когда-то, откуда у русского человека фамилия Абрикосов, и Алёшка рассказал: оказывается, его предок был крепостным крестьянином, отпущенным на оброк. Сначала прозвище, а потом и фамилия его была Оброков. Но, со временем разбогатев, он решил, что такая фамилия уже не подходит и сменил на Абрикосов! Дед Алёшки – тот самый Алексей Абрикосов, поставщик Двора Его Императорского Величества, основатель и владелец Фабрично-Торгового Товарищества «А.И. Абрикосова сыновья»! Это теперь кондитерская фабрика Бабаева. Про папу, Алексея Ивановича, вы тоже знаете – он был врачом-патологоанатомом, бальзамировал Ленина, был первым Президентом Академии Медицинских Наук....

Наш первый поход был через пять перевалов в Безенгийское ущелье. Там вокруг пятитысячники стояли. Из-за лавины мы какое-то время не могли двигаться, надо было переждать, а потом перейти через трещину бергшрунд. Нас было четверо на одной веревке. Первый сорвался, и мы пролетели этот бергшрунд по тоненькому снежному мостику. Если бы не этот мостик, все бы упали в бездонную пропасть! Татьяна Николаевна всегда была с нами. На первом перевале сорвался Алёшка, Таня держала веревку на своём плече и спасла. А в Алтайском крае, меня там не было, они с Абрикосовым встретили группу альпинистов, на которую напал медведь. Таня, напоив спиртом, обычной швейной иголкой зашила рану от когтей на щеке. Если бы она этого не сделала, был бы ужасный шрам.

 Полностью здесь 

 **

 30 марта на 89-м году жизни умер лауреат Нобелевской премии по физике, советский и американский физик Алексей Абрикосов.

 В возрасте 88 лет скончался лауреат Нобелевской премии по физике Алексей Абрикосов. Абрикосов являлся академиком Российской академии наук, а также членом Национальной академии наук США и Лондонского королевского общества. В 1991 году он уехал в США, где преподавал в Университете Иллинойса и в Университете штата Юта.

 Ученый открыл новый класс сверхпроводников — второго типа, а также открыл эффект линейного квантового магнитного сопротивления. В 2003 году Абрикосов, совместно с Виталием Гинзбургом и Джеймсом Леггеттом, получил Нобелевскую премию за «основополагающие работы по теории сверхпроводников и сверхтекучих жидкостей».

Досье

 Алексей Алексеевич Абрикосов родился 25 июня 1928 года в семье патологоанатомов — заведующего кафедрой патологической анатомии медицинского факультета Московского университета академика Алексея Абрикосова и ассистента кафедры, заведующей патологоанатомическим отделением и главного прозектора Кремлёвской больницы Фани Вульф.

 В 1948 году с отличием окончил физический факультет МГУ.

 В 1948 году под руководством Льва Ландау написал кандидатскую диссертацию на тему «Термическая диффузия в полностью и частично ионизированных плазмах» и защитил её в 1951 году.

 После защиты диссертации остался работать в институте физических проблем в Москве.

 В 1955 году защитил докторскую работу по теме квантовой электродинамики высоких энергий.

 В 1965-1988 гг. работал в Институте теоретической физики им. Л.Д. Ландау АН СССР, факультетом теоретической физики сплошных сред.

 До 1969 года преподавал в МГУ.

 В 1970-1972 гг. преподавал в Горьковском государственном университете.

 В 1972-1976 гг. заведовал кафедрой теоретической физики в МФТИ.

 В 1975 г. стал почётным доктором в Университете Лозанны.

 В 1976-1991 гг. заведовал кафедрой теоретической физики в МИСиСе в Москве.

 В 1988-1991 гг. — возглавлял Институт физики высоких давлений в г. Троицке.

 В 1988 году издал фундаментальный учебник «Основы теории металлов».

 В 1991 году принял приглашение национальной лаборатории в Иллинойсе и переехал в США.

 В 1999 году принял американское гражданство. Является членом различных научных учреждений, в числе которых Национальная академия наук США, Российская академия наук, Лондонское королевское общество и Американская академия наук и искусств.

 Был членом редакционных коллегий журналов «Теоретическая и математическая физика», «Обзоры по высокотемпературной сверхпроводимости», редакционной коллегии библиотечки «Квант» (издательство «Наука»).

 Увлекался альпинизмом. В 1968 году он участвовал в первом восхождении советских альпинистов на Килиманджаро.

 Семейное положение

 Был трижды женат, воспитал двоих сыновей и дочь.

 Научные достижения

В 1967 году совместно с другими учеными сделал научное открытие «Явление фазовых переходов вещества в магнитном поле».

 В 1998 году открыл эффект линейного квантового магнитного сопротивления, который был впервые измерен ещё в 1928 году Петром Капицей, но никогда не рассматривался в качестве самостоятельного эффекта.

 В 2003 году совместно с Виталием Гинзбургом и Энтони Леггетом был удостоен Нобелевской премии по физике за «основополагающие работы по теории сверхпроводников и сверхтекучих жидкостей». Награды он был удостоен со значительным опозданием, так как все работы по этой теме он сделал еще в 1950-е годы. Награду он получил уже будучи гражданином США. Во время поездки в США в качестве директора одного из московских институтов он отказался возвращаться обратно в СССР. Свой отъезд ученый объяснил отсутствием возможностей для занятия фундаментальной наукой в России в 1990-х годах и неустойчивостью политической обстановки.

 «Явно назревал какой-то заговор, это я отчетливо чувствовал. И понимал: если он будет успешным, то границы опять закроют, и тогда уже поздно будет. Поэтому я и решился», — говорил Абрикосов в интервью «Российской газете».

 Ранее в интервью создателям документального фильма «Тринадцать плюс...» об отечественных лауреатах Нобелевской премии Абрикосов заявил: «Мне не нужны никакие люди, ни окружение, ничего не нужно, потому что я со своей наукой все время вместе. Я говорил, что я очень счастлив и доволен, что получил Нобелевскую премию. Но, сказать откровенно, если бы ее не было, я был бы вполне доволен своей жизнью».

 Совместно с Николаем Заварицким обнаружил новый класс сверхпроводников, который сохраняет свои свойства в присутствии сильного магнитного поля.

 Награды и почётные звания

 Член-корреспондент Академии наук СССР

Ленинская премия (1966)

Премия Фрица Лондона (1972)

Почётный доктор университета Лозанны

Орден «Знак Почёта» (1975)

Орден Трудового Красного Знамени (1988)

Государственная премия СССР (1982)

Академик Академии наук СССР

Премия имени Л. Д. Ландау АН СССР (1989)

Премия Джона Бардина, США (1991)

Иностранный почётный член Американской академии наук и искусств

Член Национальной академии наук США

Иностранный член Лондонского королевского общества

Нобелевская премия по физике (2003)

Почётный член Венгерской АН‎

Золотая медаль им. В. И. Вернадского НАН Украины (2015).

Из статьи профессора Евгений Иорданишвили 

СНЕГА ЭКВАТОРА

К 40-летию советского первовосхождения на Килиманджаро

ИСТОЧНИК

http://www.alpklubspb.ru/ass/a437.htm

 …Вы, что в детстве Чуковского не читали? «…Не ходите дети в Африку гулять…».

– Гуляйте по наше прекрасной стране…

Голос заведующей Отделом науки ленинградского обкома КПСС звучал как приговор, не подлежащий апелляции.

Я молча вышел из кабинета. Полуторагодовые усилия по организации экспедиции Географического общества СССР с восхождением на Килиманджаро разбились о скалы холодной войны, полыхавшей в конце 60-х годов XX века. Отчаянный визит в ЦК КПСС не принес результата. Молодой референт, вернувшись от аппарата прямой связи с Ленинградом сочувственно сказал: «…не выпустят они Вас…».

Однако тупиковая ситуация неожиданно разрешилась приглашением к участию троих москвичей, два из которых имели титул лауреатов Ленинской премии, а один из них имел ещё статус члена-корреспондента АН СССР и одного из ведущих физиков-теоретиков нашей грешной планеты. Почувствовав, что поездка все равно состоится и в сакраментальной тогда фразе «Москва – Ленинград соревнуются» наш город может потерпеть очередное поражение ленинградские бонзы дрогнули…

Группа Географического Общества СССР состояла из:

3-х ленинградцев – Игоря Васильева – доцента ЛТИ, Саши Дитмана – научного сотрудника Института полупроводников и автора этих строк;

3-х москвичей: физика-теоретика: Алексея Абрикосова – член-корр. АН СССР (1964), лауреата Ленинской премии (1966), академика АН СССР (1987), проживает в США с 1991, лауреат Нобелевской премии (2003); Сергея Иорданского – физика, к.т.н., а также инженера-строителя  Богдана Поповского.

23 февраля 1968 г., под звуки маршей Дня Советской Армии, самолет Аэрофлота взял  старт по маршруту Москва – Каир – Ходейда – Могадишо – Дар Эс Салам – Найроби. Получив на борту грамоту от славянского бога ветров Сварога, за пересечение экватора, мы уверенно приближались к старту своего многоцелевого маршрута. Кроме основной задачи группы Географического общества СССР – первого советского восхождения на Килиманджаро, планировалось восхождение на гору Кения (5197 м), расположенную на самом экваторе, а также посещение величайших заповедников планеты – Нгоро-Нгоро и Серенгети с проведением кино и фотосъемок, сбором гербариев и коллекций местных крылатых насекомых…

Однако суровые будни идеологически разделенного мира внесли в поездку с самого начала серьезные коррективы. В аэропорту Найроби, к нашему крайнему недоумению нам объявили о депортации из страны всей группы в течение 24-х часов. Отчаянные успокаивающие жесты, вызванных в аэропорт представителей нашего посольства, предотвратили международный инцидент с возможным использованием редкой в этих местах славянской ненормативной лексики… Выяснилось, что на днях двое кенийских журналистов устроили дебош в одном из московских ресторанов  и были депортированы из СССР. По законам дипломатического протокола такая же участь ждала двух безвинных сотрудников советского посольства в Кении. Наше неожиданное появление изменило направление движения дипломатического кенийского меча… Депортируясь в сторону танзанийской границы и с сожалением глядя на проплывающий на горизонте силуэт горы Кения, одновременно с нескрываемым восхищением наблюдаем величественные силуэты жирафов, неспешно переходящих шоссе перед носом нашего лендровера.

«Утешительным заездом» явилось организованное фирмой «United Touring Compani» восхождение на древний вулкан Меру (3120 м), с вершины которого мы увидели нашего соперника – конус вулкана Кибо.

Даже с расстояния в 100 км он выглядел весьма внушительно.

Позднее выяснилось, что сия респектабельная фирма является дочерним предприятием всемирной туристской компании Кука – той самой «конторы Кука» столь блистательно прорекламированной некогда в знаменитой детской поэме Маршака «Мистер Твистер».

…1 марта 1968 г. Ранее утро. Сброшены одеяла из обезьяньих шкур альпинистского отеля Марангу. Накануне вечером подписано с хозяйкой отеля заявление о том, что ввиду отказа от носильщиков и проводников группа предупреждена об оплате из своих средств возможных спасательных работ…

Трое ленинградцев и трое москвичей с полной выкладкой (спальниками, примусами  «Шмель», советской тушёнкой и сгущенкой и т.п.) выходит на восхождение. Предстоит преодолеть разницу высот более 4-х км. 

 Килиманджаро

Наиболее оригинальным воспринимается отсутствие тени под ногами. Практически это экватор. Встреченные крестьянки с огромными гроздьями бананов на голове, в ужасе шарахаются при виде белых «бвана» (господ), несущих собственные рюкзаки… Зрелище невиданное в этих местах.

К вечеру доходим до первого лагеря – «Мандара-хат». Ночевка в нем не входит в планы полностью самостоятельного восхождения, проходим еще метров 200 и становимся на ночлег. Вокруг типичный среднерусский пейзаж. Березки, ручеек, комарики (в умеренном количестве). И интеллигентские, юмористические подкалывания о 980 рублях (сумма, по тем временам, впечатляющая) выкинутых на африканский вечерний ветерок…

Второй день – ишачка протяженностью в 12-14 км с набором высоты всего 1200-1300 м. Горная саванна с диковинными растениями – сенециями (полукактусы – полупальмы). То и дело навстречу попадаются одиночки и пары восходителей, спускающиеся в сопровождении своих гидов и «портеров» (носильщиков).

 Килиманджаро, фото Иорданишвили

 Некоторые имеют на голове венки, сплетенные из неярких горных цветов. Узнаем о традиции – восходитель, достигший вершины, получает венок, сплетенный сопровождающим его. Венки далеко не у всех. Один из молодых американцев на наш вежливый вопрос отвечает: «Я потерял интерес к восхождению». Потом мы узнали, что по статистике только трое из сотни восходителей доходят до вершины. И дело не в сложности. Килиманджаро. Кибо имеет максимум двойку по нашей альпинистской квалификации, да и то, в основном за высоту. Просто народ идет любой, как правило совершенно неподготовленный, ни физически, ни, главное, морально.

Под вечер доходим до второго лагеря Хоромбо-хат. Высота 4100 м. Облака уже под нами. Просторы саванны просматриваются на десятки километров окрест… Высота не чувствуется, однако вечерняя прохлада уже не экваториальная.

Утро 3-тьего дня радует погодой. Идем бодро. Метров через 500 слева вежливая информация «Last water» – последняя вода. Для советских альпинистов – туристов, привыкших пить из любой лужи, не говоря уже о снежниках, объявление звучит несколько анекдотически.

Выходим на седловину. Левее могучий конус Кибо, увенчанный снежно-ледовой шапкой, правее скальная корона Мавензи, отдаленно напоминающая нашу кавказскую Шхельду.

Снега Килиманжаро

 Погода портится. Холодный пронизывающий ветер с примесью дождя и снега. Высота явно доминирует над географической широтой. Подходим к последнему верхнему лагерю, Кибо-хат. Высота 4650 м. С противоположной части седловины сюда же идет тропа из Кении. Оттуда тоже совершаются восхождения. Палатки разбиваем у самого снежника. Отсюда по камням и снегу начинается тропа восхождения на конус Кибо. Укладываемся спать часов в 8 вечера. Выход назначен на час ночи. Таков регламент восхождений. Снежные поля нужно пройти до восхода, жаркого даже на этих высотах, экваториального солнца. Выходим по графику. Морозная тропическая ночь. Температура -12^о С. Для памирских восхождений рядовая. Для кавказских – холодновато. Для африканских – немыслимо холодно. Ветер пробирает до костей. Над головами угольно черное небо с зимними яркими звездами. Знакомая Большая Медведица почти на горизонте и перевернута – южное полушарие! Знаменитый Южный Крест во всем великолепии…

Часа через 2 впереди слева отверстие в скале. Пещера Ганса Майера. Решаем отдохнуть, но через несколько минут холод заставляет подняться и идти дальше. Постепенно небо над Мавензи начинает светлеть.  Мы уже выше вершины Эльбруса. 

 Килиманджаро

Над просторами саванны и пояса тропического леса, окружающего массив Килиманджаро, встаёт солнце. Последняя сотня метров проходится уже в относительном тепле. Наконец каменная лестница радует последними ступенями. Мы на краю кратера Кибо. Гилман-пойнт – пик Гилмана. На стояке укрепляются вымпелы Географического Общества и ДСО «Спартак». 

Килиманджаро

 Иорданишвили, на заднем плане Мавензи

Серия ритуальных фотографий. Под плитой с надписью «Gilman point» журнал восхождений. Отмечаемся со всеми подписями. Один из москвичей плохо себя чувствует – горная болезнь со всеми её симптомами налицо.

Раннее утро, до активного таяния фирна ещё часа 2, решаем продвигаться по краю кратера ближе к его высшей точке. Под ногами ледничок, свисающий на обе стороны кромки кратера. Метров через 200 группа черных скал – скалы Бисмарка. Серия фото и движемся дальше. На всякий случай несем с собой репшнур. Еще метров через 100 подходим к критическому месту на кромке кратера. Узкий, покрытый размокшим фирном, гребень длиной метров 20. Дальше опять широкий скальный путь. Пройти туда можно со страховкой – по обе стороны есть куда падать. Насчет пройти обратно – неясно. Через час-полтора фирн совсем раскиснет… Решаем не гневить бога и лежащего где-то поблизости (по словам Хемингуэя) замершего леопарда. По большому счету задача решена. Мы над Африкой.

Возвращаемся к Сергею, изнемогающему в неравной борьбе с горняшкой. Увидев нас, он обрадовано бормочет какую-то фразу. Просим повторить погромче. И… безудержный хохот группы несколько минут нарушает безмолвие заоблачных снегов…

Поскольку фраза концептуальная и как бы подводит итог многодневной дискуссии, она требует некоторого пояснения.

Большинство участников экспедиции уже выезжали за рубеж, как правило в составе научных делегаций и групп. И прекрасно знали о наличии в каждой из таких групп соответствующего «куратора». В нашей группе обе «тройки» – ленинградская и московская, знавшие друг друга много лет, понимали, конечно, отсутствие пресловутой персоны (может быть «это» и было главной трудностью в пробивании всей поездки). Однако интеллигентская склонность к юмору и «хохмам» в свободные вечерние часы, способствовала словесным упражнениям на «заданную тему». Куратор «искался» всем коллективом в лингвистическом конкурсе. И вот на вершине Кибо, жестоко страдая от горной болезни и ее материальных позывов, Сергей произнес концептуальную фразу, достойно завершившую групповую дискуссию. «Хотел бы я знать, кто из нас, в своей автобиографии, напишет, как он в качестве стукача взошел на Килиманджаро»…

Вниз бежали быстро, даже глиссировали по размокшим снежникам. С ходу собрали штурмовой лагерь и пошли далее вниз. Ночевали на высоте 4100 м около лагеря Horombo-Hut. Днем Саша Дитман сделал почти всем венки из ромашек, а около нижнего лагеря каждый за вполне умеренную плату получил на память о покорении Килиманджаро венок из цветов бессмертника.

Поздним вечером пятого дня мы входили в вестибюль нашего отеля. Впереди была ночь отдыха, за ней нас ждали величайшие заповедники планеты…