2018

Андрей Березин, главный гид Клуба 7 Вершин в Приэльбрусье:

 Группа «С миру по нитке» сегодня поднялась на приют Национальный парк и сходила на снежно-ледовые занятия. Завтра по плану выход на скалы Пастухова…

Алексей Саватюгин - действительный государственный советник РФ 2 класса, профессор НИУ ВШЭ, член Русского географического общества. Экономист, бывший заместитель министра финансов.  Путешественник, побывавший на всех континентах, любитель горных восхождений, поднимавшийся на Килиманджаро, Эльбрус, Арарат и другие вершины. Сын заслуженного полярника, руководителя антарктических и арктических экспедиций, сам побывавший на Северном полюсе по программе «Последний градус».

 На лекции "В поисках Большого гвоздя. Кратчайшая история Северного полюса" дан обзор последних 500 лет попыток добраться до Северного полюса - от британских экспедиций XVI века до современности.

История покорения Северного полюса - это история высот духа и предательства, мужества и отчаяния, страданий, смертей и триумфов. За честь достичь полюса боролись учёные, военные, авантюристы, мореплаватели, спортсмены и простые обыватели. Англичане, голландцы, американцы, шведы, норвежцы, японцы... Большая часть достижений принадлежит нашим соотечественникам - героям императорской России, Советского Союза и нашим современникам. Мы также пвидим, как подвиги полярных исследователей отражались в художественной литературе и искусстве.

ИСТОЧНИК

С вами гид Клуба 7 Вершин Сергей Автомонов и группа Чой Корея! Мы поднялись в высотный лагерь и сходили до обелиска. Все участники чувствуют себя хорошо.  Завтра поднимаемся на скалы Пастухова.

Александр Тишков, гид Клуба 7 Вершин, руководитель экспедиции:

Привет!  Позавчера прошли перевал Гондогоро-Ла, высотой 5700 метров. Перевал непростой. Подход от лагеря Али кемп до подножия занял 3 часа.  Погода была не очень -шел легкий снег.  Прямо от подножия местные спасатели провесили перила. Так что мы все одели  обвязки и с помощью жумаров полезли на перевал.

К моменту, когда мы достигли седловины, было уже около 5 часов утра. Т.е. прошло еще два часа примерно. Спуск так же был крутой. Опускались по перилам на самостраховке.

Два портера на спуске не удержались и свалились, но обошлось без травм. Участники тура не пострадали.

Ночь провели в лагере Хуспанг на высоте 4600 метров.

На следующий день был один из красивейших переходов до деревни Сайчо. И вот сегодня мы уже в Скарду.

Группа Бельгийцы сегодня успешно поднялась на скалы Пастухова и также бодро спустилась в приют. Самочувствие отличное, аппетит тоже!

С наилучшими пожеланиями, гид группы Сергей Семыкин.

Сообщение от гида Клуба 7 Вершин:

Итак, завтра собираемся на Монблан! Перед этим  мы плодотворно полазали на скалах в районе Бревана. А вчера переместились в зону ледников, в Белую Долину, где сходили на Пойнт Лашеналь и гребень Лоуренс. После чего, проведя ночь в хижине Космик, мы спустились Шамони. Сегодня день отдыха, а завтра в ночь выход на вершину!

Сергей Ларин, гид Клуба 7 Вершин, сообщение из Приэльбрусья от 30 июля:

Здравствуйте, 7 Вершин! Корпоративная группа KST (Karl Storz) сегодня (30.07) поднялась в приют Нацпарк (3900м) для подготовки к восхождению на Эльбрус. В группе 8 участников. Восхождение приурочено к 20-летию фирмы. Все хорошо, кроме прогноза погоды. Гид - Сергей Ларин. Трек лидер - Евгений Боярский.

Сегодня, 31 июля, исполняется 150 лет первому восхождению на Эльбрус с юга. Его совершили участники первой альпинистской экспедиции в горах Кавказа, трое англичан с французским гидом и двое балкарцев. Познакомьтесь с некоторыми материалами об этой исторической экспедиции 1868 года. 

Дуглас Фрешфильд. Становление.

Весь Лондон знал о восхождении на Монблан по уникальному театрализованному шоу, которое в течение нескольких лет проводил в одном из лучших залов британской столицы журналист Адам Смит. Спектакль повествовал преимущественно о его собственном восхождении на высшую точку Альп в 1851 году. Также рассказывалось о Соссюре и Бальма, о гибели гидов в 1820 г и о «невесте Монблана», французской графине Анриетт д’Анжевилль. Спектакль шел достаточно регулярно в течение 9 лет ! 

На одном из первых представлений была состоятельная молодая дама, жена «солиситера» Национального Банка Генри Фрешфильда. В истории она так и осталась, как сама себя называла – Мисс Генри Фрешфильд (то есть жена Генри Фрешфильда). С собой она привела маленького сына. Его звали Дуглас и родился он 26 апреля 1845 года. 

Первое свое восхождение Дуглас Фрешфильд совершил в 1850 году, возрасте 5 лет, в горах Уэльса. Это была высшая точка района – гора Сноудон. Несложная, конечно, по тропе. Его отец занимал один из важнейших постов в Государственном Банке Британии, мать увлекалась литературой, историей, географией и … альпинизмом. Родители брали с собой единственного сына в Альпы, куда они выезжали почти каждое лето. Особенно насыщенными были их путешествия 1859 и 1860 годов, когда они прошли половину Альп, при этом совершили четыре альпинистских восхождения. Мисс Фрешфильд даже написала отдельную книжку по этому поводу: «Леди на альпийских тропах». Первая альпинистская книга, написанная женщиной, между прочим.

Будучи студентом, Фрешфильд уже самостоятельно каждое лето выезжает в различные районы Альп для исследований и восхождений. В семнадцатилетнем возрасте он впервые поднимается на Монблан. Его гидом был Франсуа Девуассу, высокий сильный мужчина, отличавшийся добрым нравом и большой физической силой.

Альпинизм тех лет во многом носил исследовательский характер. А восхождение было принято брать измерительные приборы. И все стремились прежде всего найти новую непокоренную вершину, то есть наибольшую цену тогда имели первовосхождения. Понятно, как бы ни был велик горный массив в центре Европы, количество непокорённых вершин всё же ограничено и из года в год стремительно уменьшалось. "Золотой век", как век первовосхождений, закончился в 1865 году, восхождением на знаменитый и труднодоступный Маттерхорн. 

Дуглас Фрешфильд, несмотря на молодость, успел внести свой вклад в освоение альпийских массивов в период «золотого века». Объектом исследований он с друзьями выбрал горы Ломбардии (Бергамские Альпы), Доломиты, Энгадин (Ченгало, Презанелла, Чима ди Брента и др.). Всего на счету Фрешфильда 20 первовосхождений в Альпах, самым популярный сейчас - Тур Ронд в массиве Монблана. 

По окончании «Золотого века», когда главные первовосхождения были совершены, в альпинизме наметился некоторый застой. И далее в Альпах эволюция пошла по направлению усложнения маршрутов, поиска новых путей к вершинам, стали совершаться беспроводниковые и зимние восхождения. В этих играх Фрешфильд не принимал участия. 
Именно Фрешфильдом было сказано принципиально новое слово в альпинизме. Своим смелым путешествием на Кавказ в 1868 году, открыл новую главу в истории покорения гор: "альпинизм за пределами Альп". Сам Фрешфильд начал планировать альпинистскую исследовательскую экспедицию еще в школьные годы, но окончательный выбор страны определился после знакомства со статьей в ежегоднике Альпийского Клуба Alpine Journal, написанной ее редактором Херфордом Джорджем.

Ответ Херфорду Джоржу

 Большое историческое значение для исследования Кавказа сыграла лекция, прочитанная в Альпийском Клубе одним из его лидеров Херфордом Бруком Джорджем.  И затем -  не очень объемная статья в культовом для альпинистов того времени английском ежегоднике Alpine Journal за 1865-66 годы. В ней главный редактор, преподобный  дал краткий обзор всего, что известно было о Кавказе, как альпинистском объекте. Характер статья носила вполне конкретный. Уже в ее начале, гражданин империи, «над которой не заходит солнце», с благородным негодованием пишет о жестоком подавлении польского восстания, о насильственном переселении черкесов в Турцию, о с трудом сдерживаемом Западом маньякальном стремлении российских императоров к обладанию Босфором и Дарданеллами. Затем, уже иронично и снисходительно, пишет об отсталости восточного гиганта, о всевластии тупых военных и алчных бюрократов. И делает вывод, русские просто не могли в 1829 году подняться на Эльбрус, это нереально. Сам Джордж Эльбруса не видел, но думает, что на пять с половиной тысяч метров взойти без альпинистских навыков и швейцарских проводников просто невозможно. Затем следует предположение, что видеть вершину Емануэль не мог, следовательно, не мог видеть на ней горца. А раз говорит, что видел, значит, врет, сознательно, чтобы отличиться перед царем. А черкес Киллар врет, чтобы получить деньги, а академики, которые тоже не видели его на вершине, подпевают генералу. Что с них взять, если они впервые в жизни увидели живой ледник. 

Правда, Емануэль не говорил, что видел Киллара на вершине, он лишь исчез из видимости в ее районе. Киллар шел грамотно, точно по графику, был в отличной физической форме. Если он не ходил на вершину, то значит, прятался часа два на скалах, чтобы обмануть «неверных». Но следом за ним шел казак, который мог и отобрать первый приз. Кстати, горцы на практике показали, как надо ходить на Эльбрус англичанам, вскоре после выхода статьи Джорджа, но об этом ниже.

И еще. Ни генерал, ни император, ни ученые не предавали факту восхождения какой-то особой роли. На первом плане стояли научные и политические результаты экспедиции. Что касается академиков, все они были блестящими учеными и все их слова и собранные данные отличались немецкой пунктуальностью и точностью. Генерал Емануэль никак не выглядит тупым служакой, да и российские военные, офицерский корпус того времени, был едва ли не самым образованным и культурным в мире. 
Джорджу не удастся избежать своей исторической вины, ведь именно с его подачи большая часть мировых справочников, энциклопедий и т.д. не указывали и не указывают Киллара Хаширова в качестве первовосходителя на Эльбрус. Чаще всего называется имя Дугласа Фрешфильда. Впрочем, и заслуга Джорджа очевидна.


Аргонавты XIX века. 

По окончании университета, молодой Дуглас стал готовить экспедицию на Кавказ. Для этого ему пришлось убеждать сначала Альпийский клуб и Географическое общество, а затем через русское посольство и царское правительство. Обеспечив финансовую поддержку и получив разрешение, можно было подумать и о составе экспедиции. Компанию ему составил Адольфус Мур (1841-1887 гг.), к тому времени один из наиболее квалифицированных альпинистов, имевших на своём счету несколько отличных первовосхождений, бизнесмен, юрист и дипломат. Вторым спутником стал приятель Дугласа Каминс Таккер (1843-1922 гг.), тоже достаточно опытный восходитель, будущий профессор Оксфорда. Не сомневался Фрешфильд и в четвёртом спутнике: Франсуа Девуассу, гид из Шамони, постоянный его спутник во всех путешествиях, к тому времени ставший просто его искренним и близким другом. Девуассу стал первым альпийским проводником, выехавшим за пределы родных гор, сопровождая "господ альпинистов". Вплоть до 20-х годов нашего века любая экспедиция в отдалённые горные массивы непременно включала в себя альпийских гидов в качестве "ударной силы". 

Лондон покинули в январе 1868г. Сначала до Франции добрались вдвоем: Фрешфильд и Таккер, здесь к ним присоединился Девуассу. Занятый работой Мур обещал присоединиться только в июне. По дороге на Кавказ посетили Египет и Палестину, затем морем через Стамбул добрались до Батума. Впоследствии их не раз называли "аргонавтами». Как и древнегреческие герои, английские альпинисты довольно смутно представляли, что их ожидает в стране "золотого руна". Лучшей картой, которую удалось раздобыть во время подготовки, была немецкая карта Коха. Чтобы оценить насколько ценная информация о высокогорье давалась на ней достаточно сказать, что на Большом Кавказе были отмечены всего две вершины: Казбек и Эльбрус. Представления о горах Кавказа в литературе тех лет были крайне искаженными. Считалось, что оледенение здесь незначительно и что кроме как на Эльбрусе и Казбеке вообще нет долинных ледников. Видный гляциолог Хайм оценивая площадь оледенения Кавказа преуменьшал её в 15 раз, так что в действительности площадь оледенения только Эльбруса в два раза превышала его данные по всему горному массиву. Надо ли говорить с каким интересом путешественники рассматривали новую "пятивёрстную" карту, которую показал им в Кутаисе губернатор князь Левашов. В Тифлисе же они смогли обсудить все вопросы с самим автором этой карты, руководителем топографического ведомства генералом Ходзько, который предоставил в распоряжение гостей свои материалы. За период с 1847 по 1863 годы русские военные топографы проделали колоссальную работу. Какой огромный район был по существу впервые картирован, да ещё во многих регионах практически в условиях войны! Населённые пункты, реки, леса, дороги, доминирующие высоты - всё, что необходимо для военных действий в первую очередь, и для административного управления во вторую. Для альпинистов же... На карте Центрального Кавказа появились всего три новые вершины: Адай-хох, Дыхтау и Коштантау. Да и то, Из высокогорных районов подробно исследован лишь район Военно-Грузинской дороги, в остальных же случаях вершины расставлены по засечкам, сделанным с равнин Прекавказья. 

Словом перед путешественниками лежала абсолютная альпинистская целина. Начали с Арарата, хорошо исследованного (восхождения Паррота и Ходзько) массива, на вершину которого подняться не удалось из-за глубокого снега и непогоды (было начало лета). Первый успех ждал альпинистов на Казбеке: первовосхождение было совершенно "в лоб" с ледника Орцвери со спуском на плато и возвращением через Девдоракский ледник. Дальнейшие их планы были связаны с "узлом Адай-хох". Однако по соображениям безопасности от похода в Цей англичанам пришлось отказаться. Они прошли через Мамисонский перевал, далее через Гурдзиевцек, спустилась к языку Караугомского ледника, затем прошла вверх его "величественный" ледопад (кстати очень быстро, за 6 часов, вероятно была благоприятная снежная обстановка) и, поднявшись на плато, вновь ушли на юг, через седловину, вблизи Бурджулы. Затем англичане прошли через всю Сванетию, оставившую на них тяжелое впечатление постоянными стычками с местными жителями, мелкими кражами, надоедливыми полудикими детьми, да еще и плохой погодой. И только под конец пути были щедро вознаграждены. Альпинисты нашли, то что больше всего хотели. «Нет никакой ошибки, Кавказский Маттерхорн наконец найден, только здесь мы имеем один Маттерхорн на другом, да еще и удвоенный». Они увидели Ушбу. Затем, через пер.Донгузорун (Накра) Фрешфильд с компанией прибыл в Приэльбрусье.

Князь Урусбиев

Здесь их приятно удивила радушная встреча местного князя, «хозяина» ущелья, князя Исмаила Урусбиева. Как ни в каком другом месте на Кавказе к гостям отнеслись с почтенным вниманием и сделали все для удовлетворения их немного странного желания. На восхождение их отправились сопровождать пять человек, в том числе и пожилой уже, 80-летний Ахия Соттаев, участник экспедиции Емануэля. Первоначально все они шли как носильщики и ни о каком участии местных жителей в штурме Эльбруса речи не шло. Договорились так, что двое из балкарцев возьмут продукты на дневной перекус и выйдут следом за восходителями, чтобы встретить их на спуске. В первый день альпинисты и носильщики поднялись вверх по ущелью Теркскол до языка ледника, во второй день вышли на площадки на гребне на высоте около 3650 метров. 

Критический момент восхождения 

Вышли ночью в 2:30, в целом погода благоприятствовала подъему, хотя было холодно.

В 7 часов 30 минут англичане поднялись к основанию предвершинных скал. Здесь они остановились, укрывшись от ветра, и пытались каким-то образом согреться. Настроение было неважное. Практически они уже приняли решение о спуске. «Но, глядя вниз, мы увидели вдруг, к своему удивлению, двух носильщиков, быстро двигавшихся по нашим следам. 
"Я сказал, - пишет далее Фрешфильд, - если носильщики пойдут, и я с ними".
"Если один пойдет, то и все пойдем", - добавил Мур.
С этого момента холод, хотя и суровый, перестал быть мучительным». 

Лидерство на восхождении перешло к горцам Ахие Соттаеву и Дячи Джаппуеву. Они шли наравне с сильной альпийской командой, чаще всего прокладывая путь. Наконец крутая часть закончилась. Далее - «хребет был удобен, и по указанию носильщиков мы шли к нему гуськом, заложив руки в карманы и с топорами под мышками, пока не достигли высшей точки в виде голой скалы, окруженной снегом.... Это и была вершина Эльбруса…..Здесь мы остановились, чтобы рассмотреть насколько возможно дальше все подробности обширной панорамы, открывшейся нашим глазам. Оба туземца указывали нам разные долины, в то время как мы старались рассмотреть горы...»
Итак, первое восхождение на Эльбрус альпинистской группы состоялось 31 июля 1868 года, во многом благодаря усилиям местных проводников. 

Courtesy of Mr. Henry Day. Alpine Journal 1870 г 

Дуглас Фрешфильд о балкарский проводниках и носильщиках

“Я никогда не видел лучших ходоков, чем балкарцы. Не только на горных склонах, что особо важно для альпинистов, но и в долине. Они повели нас за собой на восхождении на Эльбрус, и сейчас, внизу, когда Таккер решил их испытать и резко ускорился на лугу, они легко перешли на более высокий темп со скоростью 5 миль в час. Вскоре мой товарищ был вынужден признать, что его провокация не сработала. Эти люди – отличный материал в будущем для кавказских гидов, если не брать во внимание языковый барьер, то нет причин, почему бы из них не получилось гидов. Уже сейчас у них достаточно практики хождения по ледникам, чтобы сопровождать экскурсии по ним. А получив еще немного практики, они станут надежными спутниками путешественников, которые будут изучать ледники высокогорья". 

Карта Фрешфильда из книги Explorations of the Central Caucasus

Достижение высшей точки.

Между тем, измерения вершин Кавказа русскими картографами показали, что Западная вершина выше Восточной. 5642 против 5621 метра. И в 1874 году вторая в истории альпинистская группа посетившая Кавказ поставила целью добраться до его высшей вершины.. Это были опытные английские альпинисты Кроуфорд Гроув, Гораций Уолкер, Фредерик Гардинер и руководитель, Адольфус Мур, спутник Фрешфильда по 1868 году. Их сопровождал швейцарский гид Петер Кнубель. По некоторым причинам Мур не вышел на восхождение со всеми своими товарищами. И с ним же остались Ахия Соттаев и другие горцы. Мур писал, что он очень промерз накануне и, кроме того, ждал подхода снизу двух русских офицеров, которые хотели принять участие в восхождении. Однако на следующий день погода испортилась и шансов на достижение вершины у второй группы не было.
Таким образом, на Западную вершину первыми поднялись три англичанина и швейцарский гид. 

Слева направо: Гроув, Уолкер, Мур и Гардинер

Дуглас Фрешфильд. Счастливая судьба патриарха альпинизма.

Путешествие 1868 года принесло Фрешфильду (ему было только 23 года) известность. Его письма с Кавказа печатались на видном месте в самой популярной газете Великобритании The Times. Можно сказать, они принесли славу, прежде всего исследователя, но также и первовосходителя на высшую вершину Кавказа. Хотя и несколько неприятно было участвовать в полемике с немецкими учеными, доказывавшими, что на Эльбрусе первыми были не англичане в 1868-м, а «черкес» Киллар в 1829-м. Фрешфильд даже уже соглашался, ну ладно, «будем считать нас первыми среди альпинистов». Но это уже было не его персональное дело, речь шла уже о престиже страны, его британское окружение стояло стеной. Фрешфильд молчал, но справочники и энциклопедии говорили за него.

Насколько способствовал этот небольшой подлог дальнейшей карьере Фрешфильда ? Трудно сказать, скорее всего, незначительно. У англичанина было всё, чтобы в любом случае сделать отличную карьеру… Богатый от рождения и умный, отличный полемист с громким голосом, высокий и сильный, отлично владевший пером. Всё в нем выдавало настоящего джентльмена, в классическом понимании этого слова. Всегда вежливый, внимательный, с хорошим чувством юмора, бескорыстный и готовый к помощи всем нуждающимся. Фрешфильд с первых своих шагов был воспринят альпинистским сообществом, как восходящая звезда. Этой звездой он легко взошел и на долгие годы стал крупнейшим в мире специалистом по горам, по горам в широком (географическом) и узком (альпинистском) понимании.

После Кавказа Фрешфильд быстро становиться одной из ведущих фигур в Альпийском клубе, много пишет, особенно для "Alpine Journal", потом редактирует его в течение 8 лет (1972 – 1880). Имеет он солидный вес и в науке, становиться инициатором и организатором преподавания географии в Кэмбридже и Оксфорде. Позже становится ответственным секретарем Королевского Географического Общества, т.е. фактически его возглавляет. 
По его инициативе Фрешфильда создается новое издание Общества Geographical Journal, красиво иллюстрированное и направленное к более широким кругам, чем ранее выходивший сугубо научный журнал Proceedings. Сам он пишет достаточно много статей, как о горных районах, так и о технике и тактике экспедиций и восхождений. 

Фрешфильд побывал во многих странах, исследовал горы Скандинавии, Испании и Португалии, посетил почти все Балканские страны, путешествовал по Северной Африке и Юго-Восточной Азии, специально изучал Апеннины и горы итальянских островов. В 1899 году Фрешфильд провел первую мощную экспедицию в Гималаи. Он обходит вокруг массив Канченджанги, изучая окружающие долины и определяя пути возможного восхождения. Собран уникальный материал, великий итальянский фотограф Витторио Селла сделал великолепные фотографии и вместе они выпустили блестящую книгу Around Kanchenjunga (1903 г).

В 1905 году Фрешфильд посещает ряд горных районов Южной Африки, затем поднимается в район знаменитых и загадочных Лунных гор. Он предпринимает попытку восхождения на неизведанную вершину Рувензори (5199м), пробиваясь через непроходимые джунгли. Материалы собранные Фрешфильдом позволили через год совершить первовосхождение на нее герцогу Абруццкому. 

Идея организации экспедиции на Эверест, который Фрешфильд долго называл Гауризанкаром, возникла еще в конце XIX века. Ученый-альпинист много времени и сил потратил на ее осуществление. С первых и последних дней работы Комитета Эвереста он его активный член, хотя в 20-е годы главные роли играют уже другие люди.

И всё же главным альпинистским подвигом Дугласа Фрешфильда осталось открытие Кавказа. А главной книгой был вышедший в 1896 году (второе издание в 1906-м) двухтомник Exploration of Caucasus. Это классическая научная книга, в которой автор все, что ему известно классифицирует и анализирует. К сожалению, личностных и литературных мест в книге не много – автор строг, объективен и принципиален.

Фрешфильд вернулся на Кавказ спустя 19 лет после первой экспедиции. В 1887 году он объединил свои усилия с другим преданным этому региону ученым-альпинистом из Венгрии Морицем Деши (Мор Дечи – по-венгерски). Поездка, однако, не была слишком плодотворной. Вместе они прошли Местийский перевал, затем Фрешфильд с двумя гидами взошел на Тетнульд, и все вместе ушли через Цаннер на северную сторону. Несколько дней побродили у подножья Безенгийских гигантов, изучая возможные пути восхождений. Гиганты-пятитысячники района не предлагали легких путей, а сложные Фрешфильд считал не по силам. Посмотрев на безенгийские вершины снизу-вверх, участники экспедиции традиционным уже Гурдзиевцеком ушли в Грузию и всё.

Следующий 1888 год был одним из самых плодотворных в истории дореволюционного освоения гор Большого Кавказа. Несколько групп английских альпинистов и швейцарских гидов совершили первые восхождения на такие вершины как Донгуз-Орун, Северная Ушба, Шхара, Джанги-Тау, двумя путями на Дых-Тау. Однако при этом группа в составе четырех человек, исчезла при попытке в районе вершины Коштан-Тау. И организация поисковой экспедиции естественным образом легла на Дугласа Фрешфильда.

Эта экспедиция была в следующем 1889 году проведена Фрешфильдом просто образцово. Был собран сильный состав, подобрано хорошее снаряжение и составлен правильный план. В результате было обнаружено место последнего бивака исчезнувшей группы, их вещи, доказано что альпинисты погибли на восхождении, а не пали жертвой разбойников.

Перед основной частью экспедиция перешла через перевал в верховьях Цейского ледника (перевал Фрешфильда), взошла на Казбек. А после выполнения своей задачи экспедиция разделилась на группы и совершила несколько восхождений. Фрешфильд посетил Адырсу и Чегем, пройдя также через перевал Фрешфильда, а также взошел на высшую точку Сванетского хребта пик Лайла. 
Кавказская эпопея Фрешфильда была завершена. 

В 1907 году Александр Карлович фон Мекк. Председатель Русского Горного общества наносит визит в Лондон и привозит Фрешфильду специальный диплом, подтверждающий его статус почетного члена РГО. Однако их встреча проходит очень холодно. Фон Мекк предположил, что Фрешфильд с неодобрением отнесся к изменениям названий, которые были произведены на карте Кавказа. В том числе лично фон Мекком, определившим название высшей вершины Цейского района как Уилпата. Для Фрешфильда это был Адай-xox, имя которого русские дали другой вершине, называвшейся европейцами Кальбером. Англичанин был крайне возмущен и тем, что русские топографы взяли названия в отчетах английских альпинистов, но расставили их не всегда согласно оригиналу. 

В предвоенные годы Фрешфильд активно путешествует по миру, он несколько раз посещает США и Канаду, производя исследования в Британской Колумбии. В 1913 году приезжает в Японию, где посещает несколько горных районов. А на 1914 год у него готовилась большая комплексная экспедиция в китайский Туркестан. Увы, эти планы нарушила мировая бойня.
Годы войны прервали экспедиционную активность Фрешфильда. Но он продолжает работать, стараясь принести пользу воюющей родине. А сразу после войны подготавливает и выпускает в свет уникальную по глубине исследований книгу о жизни и деятельности основоположника альпинизма Горация де Соссюра. Фрешфильд по-прежнему в числе ведущих географов страны, он входит в состав всех оргкомитетов эверестовских экспедиций, к нему обращаются за советом и помощью. 

В самом конце своей долгой и насыщенной жизни Фрешфильд прислал телеграмму советским (грузинским) альпинистам, в которой в самой дружеской форме выразил радость по поводу быстрого развития горного спорта на Кавказе. 

И еще, пару слов о личной жизни. Фрешфильд по возвращении с Кавказа, в 1869 году женился. И, конечно же, он был образцовым семьянином. У него родилось четыре дочки и сын, который, к сожалению, умер в детстве. 

Так что, подводя итоги, скажем так. 
Память о достойном уважения альпинисте и ученом Дугласе Фрешфильде будет жить, несмотря на то, что первым на вершине Эльбруса был не он, а некто Киллар Хаширов. А котором, мы знаем намного меньше, но который также заслуживает огромного уважения.

Андрей Березин, главный гид Клуба 7 Вершин в Приэльбрусье:

Лето в разгаре! Жара добралась и до Приэльбрусья. Группа «С миру по нитке» сегодня сходила на склон горы Чегет до высоты 2700 метров.  После чего, мы  всем коллективом спустились в прокат,  где взяли недостающие снаряжение,  необходимое для восхождения на Эльбрус.

Сергей Автомонов, гид Клуба 7 Вершин: Группа Чой Корея начала акклиматизацию на Эльбрусе. Сегодня, несмотря на жаркую погоду, выполнили программу и поднялись до высоты 3100.  Сейчас занимаемся организационными вопросами и завтра поднимаемся в высокогорный приют!

Людмила Коробешко – многократный рекордсмен мира и России. Достаточно сказать, что она первая и пока единственная женщина два раза выполнившая программу «Семь вершин». Или уже трижды!

Клуб 7 Вершин, которому так повезло с директором, поздравляет с Днём Рождения!

Люда,  пусть твоё счастье будет бесконечным!

История семьи Бернара Прюдома, как и весь XX век, прошла в контексте обеих мировых войн. Бабушка его пришла в Шамони из Марикота, деревушки в Швейцарии. Дедушка родом из Тавержа, маленького городка на берегу озера Анси. Встрече предшествовала Первая мировая война... Их было три брата. Один по болезни остался дома на хозяйстве, двое ушли воевать, участвовали в Верденском сражении. Брату повезло меньше, а дедушка в мясорубке выжил,. В начале 1920-х годов он на велосипеде приехал в Шамони, где встретил красавицу из Марикота и остался с ней жить. Немудреная история.
В 1925 году дед открыл в Шамони «драгри» – так назывались магазинчики с ассортиментом «от телескопа до булавки». Тогда в городе еще не было аптек, а в «драгри» можно было купить даже лекарства.

Сам Бернар родился в конце Второй войны в Жюра. Отец всю войну провел в Шамони, участвовал в Сопротивлении. Немцы расстреляли его вместе с братом жены и другими партизанами, когда он пришел в Жюра посмотреть на своего новорожденного сына. Родственники отца потом ставили это матери Бернара в укор, дескать, он остался бы жив, если бы не она... В семье эту тему обходили стороной, поэтому Бернар историю своего отца знает плохо. Первые пять лет жизни Бернар и мать жили в доме родителей отца на правах бедных родственников, до тех пор пока мать не нашла работу, позволившую ей с сыном переехать на отдельную квартиру. Работала сначала в только что открывшемся кинотеатре билетером, затем в угольной компании, уголь продавала. Худо-бедно концы с концами сводила да сына растила... Рос мальчик Бернар, рос и вырос два метра ростом.

– Детство ваше, Бернар, прошло здесь, в Шамони?

– В Шамони оно прошло отчасти. Когда мне исполнилось восемь лет, меня отдали в школу-интернат. Считалось, нехорошо, если мальчик растет только с матерью. Гренобль, Сен-Жерве-Лафайет, Клюз – города, где прошло мое интернатское детство. После школы я поступил в училище, получил профессию микромеханика. Мои сокурсники находили работу в мастерских швейцарских часовщиков, строили микромоторы, работали на медицинские компании – создавали всевозможные инструменты, приборы медтехники, даже искусственные клапаны для сердца делали. Но я решил вернуться в Шамони и закончить школу гидов. Первую степень в профессии гида я получил в 19 лет. 

– С микромеханизмами было покончено?

– Отнюдь. В свободное от учебы время я работал.

– Где?

– В разных местах. На Airbus работал. Участвовал в разработке симуляционных стендов для тренировок пилотов. Работал на производстве типографских станков, где моей задачей было понять, как снизить уровень шума. Они же дико грохочут, эти станки... Четыре года работал в Париже, заболел гепатит. Пока лечился, учебу в Шамони пришлось приостановить. Гидом я стал только в 1969 году. В тот же период работал в качестве звукооператора фильма, которые снимал Дени Дюкроз, после чего решил – пора отправляться в большие путешествия по дальним странам, и уехал в Перу с экспедицией таких же молодых энтузиастов. Потратил все свои деньги. Когда вернулся, пришлось снова искать работу. Нашел ее в Алжире. Два года я там работал инженером. Кстати, в то время в Алжир приехало множество специалистов из Советского Союза. Там открылось пять инженерных школ, в которых работали русские преподаватели.

– У вас с ними складывались какие-то отношения?

– Иногда. Но, как правило, русские избегали общения с нами. Если кто-то из них несколько вечеров проводил в нашей компании, мы потом этого человека больше не видели... Там у нас была хорошая жизнь. Берег моря, пляж, рыбалка. Меня работой не перегружали. Я должен был преподавать механику в колледже лишь 15 часов в неделю, остальное время уезжал кататься по пустыне на мотоцикле. Там мы проводили время с Мишелем Франко, который проводил исследования почв в местах строительства новых дорог, а в свободное от работы время искал в пустыне метеориты. У него были лучшие карты всего Алжира, с которыми мы могли путешествовать по всей стране. Отправляясь за тысячу километров на мотоцикле, мы с собой брали рюкзак с десятью литрами воды.

– Что это были за мотоциклы?

– «Ямаха». Мой ездит до сих пор. После Алжира были и другие экспедиции. Гватемала, Пакистан, Непал, Эверест, Нанга-Парбат... 

– Ну, а что в Альпах?

– Конечно, и в Альпах. С моим другом из Лез-Арка мы устраивали большие альпийские сафари. Например, выходили на лыжах из Лез-Арка, поднимались на вершину Эгюй-Руж, спускались до Ля-Розье, оттуда через Малый Сен-Бернар спускались в Ля-Туиль, затем добирались до Курмайора и поднимались на Хеллбруннер, с которого спускались в Белую долину и долину Шамони, из которой поднимались на Флежер и спускались до Валлорсина, от которого двигались в Фау, затем на перевал Форклаз, и далее – в Вербье. Вот такие мы делали лыжные туры.

– А фильмы ваши? Какие? Сколько их вышло? Где их показывали?

– Их трудно сосчитать, не то что перечислить. Три или четыре десятка фильмов, которые шли по всем каналам Франции. Я был первым звукооператором, который работал на высоте 8400 м. Тогда мы снимали «Под взглядом Джомолунгмы», имевший большой успех.

– Были ли в вашей жизни события, которые можно было бы назвать переломными?

– Любое событие – это момент, за которым всегда стоит долгий процесс... Важным событием в моей жизни я считаю избрание меня президентом Ассоциации горных гидов Шамони в 1983 году.

– Что изменилось с тех пор?

– Я пришел в очень бедную организацию. В этой ассоциации было €300 и никому не платили зарплату. А уходил я из очень богатой организации... Раньше роль ассоциации заключалась в сведении гида и клиента. Турист приходил, говорил название горы, ему рекомендовался гид. Все. Просто каждый гид платил небольшие взносы на зарплату секретаря-координатора. Я же добился того, чтобы в эту ассоциацию вошли люди, которые не имели суперквалификации высокогорных гидов, но могли сопровождать туристов в нижних, лесных зонах.

– В самом деле, это логично. Ведь квалификация, необходимая для сопровождения на леднике, остается невостребованной на прогулке по лесу...

– Вот именно. И если высотный гид может брать с собой всего лишь двух человек, то сопровождающий в трекинг может взять с собой 12 человек. Эти группы, набиравшие в поход целый коллектив, платили в ассоциацию соответствующие отчисления. Я просто доказал, что ассоциация должна быть организована по принципу нормальной жизнеспособной фирмы, а не просто как место встречи гида и клиента.

– Что было потом?

– Потом бывший директор Офиса по туризму засобирался на пенсию и стал искать себе замену. Стало понятно, что претендентов на эту работу нельзя набирать по объявлению, это может быть только человек из Шамони. Предложили мне. Сначала я отказался. Потом, после шести месяцев уговоров, я пришел на полставки. Потом согласился при условии, что это будет временно. И вот, я почти четверть века на этом месте отработал, пока сам не ушел на пенсию.

– За это время появился Интернет, мобильный телефон, GPS-навигация и карвинг. Мир меняется стремительно. Вместе с миром изменился и Шамони...

– Когда гид-альпинист переходит на офисную работу и усаживается в кресло, первое время, конечно, бывает тяжело. Как и в горах, должен пройти период адаптации. Адаптация к работе – это всегда понимание ее сути. Работа директора Офиса по туризму такого места, как Шамони, – не просто курорта, но особой среды обитания – требует понимания проблем и ценностей, которыми живут местные люди, понимание того, что, откуда и зачем берется, понимание живой истории шамоньяров. Ведь одно дело просто жить здесь как местный житель и совсем другое – быть представителем своей местности в других странах мира. Неизбежно начинаешь рефлексировать и замечать то, на что раньше не обращал внимания, как на воздух, которым дышишь... Здесь уже с X века был монастырь, который оказывал местным крестьянам, занятым, понятное дело, только сельским хозяйством, информационные услуги, то есть выполнял функции, в чем-то схожие с функциями офиса. Тогда у всех было много земли. С начала эпохи туризма земля стала коммерческим ресурсом. Но с 1990 года в Шамони больше нет ни клочка земли, свободной для продажи. Все! Шамони продан. Но почему появилась возможность продавать землю? Потому что изменились источники пропитания. Когда-то нас кормили наши луга, теперь нас кормит то, что раньше было нашим проклятием, – Монблан. Потом в этой горе прорыли тоннель. И это тоже повлияло на жизнь как Шамони, так и Курмайора. У нас всегда были тесные связи с Валле-д’Аостой, даже во время войны, когда Франция и Италия были врагами. 

– Когда тоннеля не было, как вы туда ходили?

– Через перевалы или через Белую долину. Это было целое путешествие, и тогда Курмайор был его важным пунктом. В случае непогоды я оставался в Курмайоре на несколько дней и знал там всех. Когда открыли тоннель, мы очень обрадовались тому, как легко стало общаться. Шамоньяры ездили туда пообедать в ресторане. Но вскоре выяснилось, что за Курмайором вся Италия, и он превратился в транзитный пункт на пути в Милан да Турин, и в нем больше никто не останавливается. И сейчас мы не имеем таких тесных связей, какие были тогда, когда туннель едва открылся. Знание собственной истории, наших примонбланских культурных связей мне неожиданно помогло, когда я, как директор Офиса, начал ездить по разным странам мира и представлять Шамони: везде это надо было делать по-разному, чтобы информация была воспринята. 

Туризм обогатил Шамони. Но, в каждом плюсе есть, как минимум, два скрещенных минуса. Из-за туризма здесь выросли цены на все, и многие их тех, кто не зарабатывал на туристах, были вынуждены продать свои дома и уехать в другие, более спокойные края. На их место приезжали другие. Конкуренция высочайшая. В результате город переполнен профессионалами туристического рынка. Мы вместе работаем над тем, чтобы превращать Альпы в конкурентный туристический продукт и, в тоже время, сделать их как можно более комфортными и привлекательными для жизни. Здесь совпадают интересы и бизнесменов, и местных жителей, и туристов, и администрации, ведь всем понятно, что без туристов здесь жизнь замрет, но туристы не приедут туда, где все вокруг загажено. Всем понятно, что чистота и красота природы – это основа всех основ. И вот еще один результат наших усилий – Шамони получил официальный статус экологического курорта.

– Шамони, на мой взгляд, идеальное место с точки зрения баланса природы и современных технологий. А для вас? Какие места в Альпах вы могли бы привести шамоньярам в качестве примера для подражания?

– Некоторые курорты Швейцарии, на которых помимо экологии и туризма сохраняется и развивается сельское хозяйство. Например, Церматт, по центральной улице которого каждый день проходит стадо баранов и коз. Это, конечно, аттракцион, но это и настоящая манифестация фундаментальной альпийской культурной традиции – пастбищного животноводства, которую в Шамони мы, увы, потеряли.

– Зато у вас сложились свои традиции и свои способы манифестации слияния человека и природы...

– Это верно. Одна из них – ски-тур по первому снегу. Еще подъемники в преддверии сезона не открылись, а из Шамони уже сотни человек отправляются в ски-турный поход. И летом, конечно, к нам приезжают для того, чтобы погулять среди вершин. С одной стороны, ощущение первозданной, дикой природы, с другой стороны вся туристическая инфраструктура. Шамони – единственный курорт, которые принимает равное количество туристов зимой и летом, потому что здесь есть все на любой вкус и на любой бюджет – от кемпингов до пятизвездочных отелей и шале за €50 тыс. в неделю, от ларьков фастфуда до мишленовских ресторанов. Поэтому атмосфера здесь и демократичная, и аристократичная – в зависимости от настроек взгляда. Поэтому к нам едут все – и бедные студенты, и богатые лорды...

- Начиная с лорда Байрона.

- С него самого... Такая популярность Шамони, в свою очередь, повышает нагрузку и на горную экологию, и на городскую среду. В иные дни в городе заканчиваются все свободные номера и апартаменты.

– Прекрасно помню, как три года назад я приехал в Шамони на велосипеде, и ни в одном из кемпингов не было места, чтобы поставить маленькую палатку.

– Вот именно. Поэтому Офис старается развивать межсезонный туризм, предлагать что-то интересное людям, приезжающим к нам в мае, октябре, ноябре. 

- Вы побывали в мире, наверное, везде. Как выглядит Шамони на фоне мира?

- По роду своих занятий я, действительно, много где в мире побывал, но только здесь пребываю в состоянии какой-то особенной гармонии, когда мой внутренний мир находится в балансе с моими горами. В конце концов, я горный гид Шамони. И этот мир - он мой. Мои горы, мои люди, мое пространство.

Беседовал Константин Банников

Источник